«Знай своё место», глава 17 (последняя)
Три месяца жизни, 76 700 слов — и вот «Знай своё место» закончен. Всем, кто читал в процессе — спасибо огромное, ваши слова невероятно воодушевляли, торопили, подстёгивали и заставляли задуматься. Тем, кто ждал окончания, — спасибо, что терпели, теперь наконец-то всё. Шкав спасибо за то, что вдохновляла. Есть ощущение, что это не последний мой текст про Тони и Баки. Я хочу ещё и с живым Кэпом.
Текст выложен на АО3 — целиком бесплатно без смс и регистрации!
Всем добра и лучи любви.

Название: Знай своё место
Фандом: Civil War
Герои: Тони Старк и Баки Барнс
Жанр: драма
Размер: макси (в процессе)
Рейтинг: R
Предыдущие главыПервая глава — roksen.diary.ru/p209099367.htm
Вторая — roksen.diary.ru/p209127475.htm
Третья — roksen.diary.ru/p209156518.htm
Четвёртая — roksen.diary.ru/p209171062.htm
Пятая — roksen.diary.ru/p209251664.htm
Шестая — roksen.diary.ru/p209360662.htm
Седьмая — roksen.diary.ru/p209387216.htm
Восьмая — roksen.diary.ru/p209502858.htm
Девятая — roksen.diary.ru/p209567307.htm
Десятая — roksen.diary.ru/p209607012.htm
Одиннадцатая — roksen.diary.ru/p209639562.htm
Двенадцатая — roksen.diary.ru/p209665035.htm
Тринадцатая — roksen.diary.ru/p209690223.htm
Четырнадцатая — roksen.diary.ru/p209773659.htm
Пятнадцатая — roksen.diary.ru/p209811954.htm
Шестнадцатая — roksen.diary.ru/p209940474.htm

Глава 17
Прощение

~ 5 300 слов56.

Вода в ванне успела уже остыть, а Тони всё лежал, запрокинув голову на бортик. Прохладная вода настраивала на нужный лад. В холоде ему хорошо думалось. Когда стало зябко, он приподнялся и повернул ручку медного крана. В ванну хлынула обжигающе горячая вода. Он подождал несколько секунд и закрутил кран.
После скромных удобств в доме Сокола пентхаус в башне казался ещё более роскошным, чем прежде. Тони взял с бортика стакан с виски, глотнул и закрыл глаза. Пена почти растворилась. После суматохи с Халком всё тело ныло. Этим утром он нашёл на шее синяк, явно оставленный Барнсом в полёте из Вашингтона в Нью-Йорк. Тони так и не понял, как Барнс умудрился задеть его сквозь костюм.
Он глубоко вдохнул запах виски и цитрусовой пены для ванн. Хотелось спросить Барнса о синяке, но Барнса не было. Его отсутствие ощущалось, как онемение невидимой конечности — неприятное чувство на грани с фантомной болью. На три часа дня у Тони был запланирован разговор с прокурором, пенгагонским чиновником, замещающим Росса, и до кучи конгрессменом. Всех троих Тони заочно терпеть не мог.
Стрелка часов уже перевалила за полдень, а Тони всё ещё не придумал, что будет говорить.
Минуло больше суток с момента ареста. Барнс застрял в камере временного содержания. Алан Доу бился за него, как зверь, и судебное разбирательство назначили очень быстро. Следствие подняло архивы и составило досье на Зимнего Солдата. Список предполагаемых преступлений тянулся до горизонта, но доказательств, что их совершил именно Солдат, было до смешного мало. «Гидра» учила своих наёмников мастерски заметать следы.
По факту следствие располагало лишь теми материалами, которые удалось добыть в последние пару лет: липовым обвинением в организации теракта в Вене, за которое уже осудили другого человека, записями с камер наблюдения, служебными донесениями бойцов групп специального назначения, обвинениями в сопротивлении при аресте и прочей мелочёвкой. Алан Доу прямо сказал, что на особо тяжкие это не тянет, но схлопотать пять-семь лет ничего не стоит. Разумеется, Тони не устраивало даже это.
Раздался стук, и дверь в ванную открылась. В проёме появилась Пеппер.
— Тони, я... О.
Он махнул рукой.
— Заходи.
Пеппер зашла, закрыла за собой дверь и села на бортик. В руках она держала свёрнутую вдвое газету. Почти всю первую полосу занимал снимок с квадрокоптера Си-Би-Эс, облетевший все новостные сайты. На снимке Баки Барнс закрывал щитом Клинта, Ванду и Человека-Муравья. Щит со звездой странно смотрелся в металлической руке.
Заголовок над снимком состоял из двух слов: «КАПИТАН ВЕРНУЛСЯ».
Тони задержал на нём взгляд, пытаясь представить реакцию Стива Роджерса.
— Когда у вас встреча? — спросила Пеппер.
— В три.
— Уже придумал, что сказать?
— Пока нет.
Пеппер тоже смотрела на заголовок про Капитана.
— Они его любят, — сказала она.
— Кто — они?
— Газеты. Люди.
— Ага, Роджерса тоже любили. Но только до тех пор, пока он служил им, впрягался за них и умирал за них. Но как только он решил побороться не за их жизни, а за свою правду, — тут-то любовь и кончилась.
Пеппер внимательно всмотрелась в лицо Тони. Он разозлился, выпрямил спину и расплескал виски.
— Вот и с Барнсом то же самое. Стоит ему кинуться кого-нибудь защищать — и все газеты напишут, какой он душка. Сукины дети.
— Ты ведь и сам ненавидел Барнса, пока он не спас тебя.
— Ой, всё.
Пеппер сняла с крючка пушистое белое полотенце. Тони встал из ванны, одним глотком допил виски и поставил пустой стакан на бортик. Пеппер отвела глаза.
— Возьми полотенце, пожалуйста.
— Ты чего-то там не видела? — осведомился он.
— У тебя синяк на шее.
— Знаю, — Тони перешагнул через бортик, схватил предложенное полотенце и обмотал бёдра. — Это мне Барнс оставил на память.
Пеппер подняла брови. Тони осознал, что это звучит двусмысленно, и пояснил:
— Вцепился, как клещ, пока летели... А ты думала, это засос?
— Ничего я не думала.
— Да ладно. Сама говорила: если я решил на пятом десятке сменить ориентацию, то флаг мне в руки.
— Похоже, между нами стоит какой-то трансформатор речи. Я говорю одно, а ты слышишь другое.
Тони подошёл к раковине с зеркалом, выдавил в ладонь пену для бритья и обмазал щёки.
— Трансформатор речи работает по-другому, — заметил он. — Меняется кодировка и шифрование, способ передачи данных, форма запроса, но смысл сохраняется, если только не произойдёт каких-нибудь существенных искажений из-за ошибки в системе.
— Не начинай.
— Я просто объясняю, как это работает. Искажения смысла случаются, но это не может быть целью системы.
Пеппер тронула его за плечо. Тони обернулся.
— Опять скажешь, что я невыносим?
Она притянула его за шею. Тони смолк. Губы Пеппер столкнулись с его губами. Это был быстрый, смазанный, слегка неуклюжий поцелуй, будто оба растерялись и забыли, как это делается.
От удивления Тони замер. Пеппер запустила пальцы в его волосы и взъерошила мокрые прядки на затылке. Всё было в пене — подбородки, губы, носы. Пахло виски, цветочными духами и цитрусовой отдушкой.
Когда они оторвались друг от друга, Тони кашлянул и брякнул:
— Мы вроде сошлись на том, что вернёмся к этому в подходящее время.
Пеппер уточнила:
— А сейчас неподходящее?
— Хрен его знает.
— Подходящего времени не бывает.
— Да... Вечно мешает какое-то дерьмо. Но могли хотя бы на яхте!..
— Ты ужасно театрален.
Она опять провела рукой по его волосам. Он послушно подставил голову, как кот.
— Я вся в пене, — сказала Пеппер.
— Точно. Как у Леонардо.
— Чего?
— Ну, Венера, рождённая в морской пене. Вокруг ангелочки. Раковина, всё такое.
— «Рождение Венеры» написал Боттичелли.
— Леонардо.
— Боттичелли.
— Да кто вообще знает твоего Боттичелли?
— Все знают.
— А я не все.
— Твоё эго просто невероятно.
— Да, да, как и я сам.
— Ты ничего не понимаешь в искусстве!
— Ну разумеется. Для этого у меня есть ты.
Пока она не успела возразить, он потянулся вперед и поцеловал Пеппер по-настоящему, никуда не торопясь и ничего не боясь.
Вцепившись друг в друга, они долго стояли напротив зеркала. Одной рукой Тони поправил съезжающее с бёдер полотенце. Пеппер отвернулась к раковине, смыла пену с лица и спросила:
— О чём мы говорили?
Тони признался:
— Я не помню. Наверное, о Барнсе. У меня теперь все мысли сводятся к нему.
— Что насчёт залога?
Тони тоже повернулся к раковине, взял бритву и провёл ею по щеке.
— Доу что-то копает на эту тему. Я бы заплатил любые деньги, но это решит проблему только до суда.
— Значит, надо решать проблему не деньгами.
— А как?
— Так же, как и с Россом. Надо идти ва-банк.
Отвлекшись от бритья, Тони посмотрел на неё со смесью опасения и уважения. Пеппер пожала плечами.
— Что? Ты знаешь другой способ?
— Забыл спросить: а ты действительно договорилась с Т’Чаллой в тот раз?
— Да.
— И если бы Росс не согласился, ты правда перевезла бы «Старк Индастриз» в Ваканду?
— Да.
— Ты понимаешь, что вытворять такие штуки ради меня и Мстителей — это… эээ… слегка…
— Я делаю это ради принципа. Я уже говорила, что буду сражаться за тебя, если пойму, в чём принцип.
— Стало быть, я встал на путь истинный.
— Не зазнавайся.
Сбрив щетину вокруг фирменной бородки, Тони умылся, смыл пену и промокнул лицо полотенцем, висящим на медном крючке около зеркала.
— Слушай, — сказала Пеппер. — Всё, что я хочу сказать, — делай что должен. Если что, я поддержу.
— А что насчёт наших акций? Я же опять уроню их.
— А потом опять поднимешь. Плавали, знаем.
Тони улыбнулся.
— Пеппер, ты лучшая.
— А ты сомневался?
— Уж в чём-чём, а в этом — никогда.


57.

Брюс Беннер бывал в башне Старка часто. На правах гостя даже слишком часто. Были времена, когда он работал здесь, помогая Тони с Альтроном, раза три бывал на вечеринках, строго отмеряя свою дозу спиртного, а однажды даже громил башню в ходе нашествия читаури. Правда, об этом почти ничего не помнил.
Но ещё ни разу Брюс не попадал сюда в качестве постоянного жильца.
Комнату, которую ему выделили, язык не поворачивался назвать комнатой. Её переоборудовали в жилое помещение из конференц-зала. Здесь были потолки под четыре метра, своя ванная, небольшая барная зона, совмещённая с гостевой, закуток с тач-столом, компьютером и мини-лабораторией, где можно было поработать, и, наконец, огромная кровать за ширмой, поражающая размахом. Брюс заметил, что кровать стоит прямо на полу, без ножек. Тот, кто проектировал её, рассчитывал не на человека, а на Халка.
Занятный факт.
Всю ночь Брюс спал, как младенец. Такого с ним давно уже не было. Он проснулся поздно. Постель была слишком мягкой. Он успел привыкнуть к матрасу, брошенному на тюремные нары.
Брюс опустил ноги на пол, встал и прошлёпал к панорамному окну. Улицы делили шумный город на цветные лоскутки. Всё это месиво переливалось и гудело за окнами. Он постучал по стеклу и убедился, что оно бронированное.
— Не принимайте на свой счёт. Это не клетка.
Брюс обернулся. У дверей стоял Вижн в домашней рубашке и брюках. Он держал в руках поднос с белой фарфоровой чашкой, салфетками и блюдцем. На блюдце лежал круассан, а в чашке дымился свежесваренный кофе.
— Да, — согласился Брюс. — На клетку не похоже. У меня богатый опыт на этот счёт.
Вижн поставил поднос на прикроватный столик, закрыл дверь и пояснил:
— Мистер Старк переживает не за Халка. Он боится провокаторов. Бронированное стекло нужно, чтобы защитить вас от солдат.
— Генерал Росс ещё лютует?
— Не уверен, сэр. Си-Би-Эс сообщает, что он подал в отставку. Но мы ещё не знаем, кто придёт на его место.
— Не называйте меня сэром.
— Простите. Это привычка. Хотите, чтобы я звал вас мистером Беннером?
— Брюсом. Мы же в одной команде.
Вижн скованно улыбнулся.
— Вы всё-таки создали Альтрона.
Брюс уже и забыл про это; только сейчас до него дошло, что Вижн считает его кем-то вроде приёмного отца.
— Бросьте это, — посоветовал он.
Вижн посмотрел на диван.
— Могу я?..
— Да, конечно. Садитесь.
Вижн сел. Брюс вернулся к кровати, тоже сел и взял в руки чашку. На нём была мятая пижама, найденная прошлым вечером в ванной. Брюки были слегка коротковаты, но в остальном пижама подошла.
— Что-нибудь известно насчёт Барнса?
— Мистер Старк запланировал на три часа встречу с людьми, принимающими решение по этому вопросу.
— Будет скандалить?
— Сказать по правде, я не в курсе. Мистер Старк закрылся у себя и никого не принимает. Кроме, разве что, мисс Поттс.
— Уверен, он и вас бы принял.
— Не хочу досаждать. Встреча предстоит трудная.
— А были лёгкие?
— В последнее время? Нет, это вряд ли… Вообще-то я зашёл сказать, что на столе лежат бумаги, с которыми вам стоит ознакомиться.
Брюс отпил из чашки, поставил её на поднос и встал. Он узнал документ, ещё не дойдя до стола. С первой строчки документ напоминал о старых временах, когда Брюс ещё жил карьерой учёного.
— Это контракт, — пояснил Вижн. — Для начала годовой. Дальше — как пойдёт дело. Мистеру Старку нужен ваш талант и ваши разработки.
— А что насчёт моего альтер-эго?
— Юристы прописали все условия вплоть до проживания и мер безопасности, которые «Старк Индастриз» намерена предпринять, если вы всё подпишете. Мстители вставили своё веское слово. У нас есть подписи мисс Романофф, мистера Бартона, Лэнга и Ванды. Они обязуются вмешиваться и укрощать Халка без предварительных согласований, если что-то пойдёт не так. Кроме того, мы намерены учредить лабораторию по разработке вакцины, купирующей последствия гамма-излучения. Это очень перспективная область, и вы могли бы стать заодно и тестером.
— Не уверен, что получится. Я многое пробовал.
— Думаю, вы пробовали не всё. У «Старк Индастриз» гораздо больше ресурсов, чем у вас и у компаний, с которыми вам приходилось иметь дело.
Сердце подскочило к горлу Брюса. Он сглотнул ком.
— Хорошо. Я прочту и отвечу.
— Не спешите.
— Барнса тоже держали здесь?
— Да, — сказал Вижн. — В башне. Но, разумеется, в подземном этаже в строгой секретности.
— Выходит, я не первый ваш подопечный с раздвоением личности.
— Вы не подопечный. Он тоже им не был.
— Так кто же мы тогда?
Вижн наклонил голову набок.
— Для компании? Я бы сказал, что вы ценные кадры и материал для работы. А что касается Мстителей и лично мистера Старка, то мне идёт на ум сравнение со стаей.
— С чем, простите?
— Со стаей. Звериной стаей. Я встречал описание подобных случаев в профильной литературе. Боюсь ошибиться в терминах, но члены стаи обладают развитым племенным инстинктом, и он работает даже тогда, когда они сами не отдают себе в этом отчёта. Весь мир стаи завязан на социальных взаимодействиях. Связи прочны, сильны и опутывают все сферы жизни. Каждый член стаи чего-то стоит сам по себе, но он вплетён в общую канву и крепко связан с другими. Иногда даже трудно разобрать, кто, кому и кем приходится, но эти связи крепче родственных. Нечто подобное я вижу и среди супергероев.
Брюс разглядывал лицо Вижна, надеясь прочесть в нём нечто важное, но невысказанное.
— Значит, мы как звери, — сказал он.
— Отчасти да, отчасти нет. Видите ли, когда зверь кого-нибудь убивает, он не задумывается о том, что такое насилие. Не осмысляет его, не испытывает по этому поводу ничего существенного. В философском плане способность осмыслять — это главное отличие.
— Метко замечено.
— Спасибо.
— У вас интересный взгляд на мир, Вижн, но, боюсь, идея со стаей не выдерживает проверку реальностью. Мстителей до смешного легко расколоть, и весь мир это уже видел.
— Расколоть можно всё, что угодно. Люди научились дробить даже алмазы. А если вы пообщаетесь с Его Высочеством Т'Чаллой, узнаете, что и вибраниум не совершенен. Но эти связи внутри Мстителей не исчезают даже после раскола. Если не мешать им, всё быстро вернётся на круги своя.
— Вы оптимист.
— Нет, я просто доверяю статистике.
Брюс поинтересовался:
— А где ваше место в этой стае?
— О, я Ник Каррауэй в «Великом Гэтсби».
— То есть наблюдатель…
— Да.
Этажом выше, в пентхаусе, что-то громыхнуло. Похоже, Тони Старк достал костюм и проверил систему взлёта.
— А вот и сам Гэтсби, — заметил Вижн. — Пойду спрошу, не нужна ли ему помощь.
— Спасибо вам за всё это.
— Пожалуйста. Будьте как дома, Брюс.


58.

Ровно в три часа дня Тони переступил порог зала для собраний, снял зеркальные очки-авиаторы и подошёл к столу. За столом сидели двое. Конгрессмен успел примелькаться в прессе, а вот прокурора Тони видел впервые. Оба привстали при появлении Тони. Он без энтузиазма пожал их протянутые руки и сел на краю стола.
Первым заговорил конгрессмен; он завёл речь о том, как это важно — сохранить плодотворное сотрудничество между Мстителями, полицией, армией и властью, как ценны достижения «Старк Индастриз» для страны и как высоко страна ценит эту компанию и лично Тони Старка.
— Кстати, — сказал Тони. — А где тот человек, которого назначили на должность генерала Росса?
— Опаздывает, — сказал прокурор.
— А кто он? По фамилии?
— Мы пока не знаем.
Тони удивился.
— Что, серьёзно? Вам не сообщили?
— Комиссия одобрила кандидатуру пару часов назад. Сегодня очень трудный день, мистер Старк.
— Ну, бывали и потруднее.
Конгрессмен снова переключился на программную речь. Тони пропустил слова сладкоречивого бельмеса мимо ушей, но с удовольствием отметил, что конгрессмен подлизывается. Стало быть, дела демократов совсем плохи.
Впрочем, и у республиканцев по вопросу Мстителей расклад был не лучше. Общественное мнение склонялось в пользу Мстителей, а обе партии слишком мало с ними сотрудничали. В былые времена они на всякий случай дистанцировались от шайки неуправляемых супергероев, во времена заковианского соглашения единым фронтом обличали супергероев в прессе, а теперь изо всех сил пытались наладить контакт. Положение Тони было выигрышным, с какой стороны ни глянь. Оставалось только придумать, как обернуть эту победу в сторону Барнса.
Не дослушав прокурора, Тони сказал:
— Вашу позицию по Мстителям я понял. А что насчёт Зимнего Солдата?
Конгрессмен бросил взгляд на прокурора.
— Да, — сказал прокурор. — Да, мы как раз работаем по этому вопросу.
— И много уже наработали? До меня дошли слухи, что доказательств мало.
В голосе прокурора мелькнуло раздражение.
— Мистер Старк... Вы, я, господин конгрессмен... Да что там, чуть ли не каждый гражданин этой страны... Все понимают, что Зимний Солдат убил больше людей, чем холера.
Тони предложил:
— А вы докажите.
— Материалов дела немного, это правда, — согласился прокурор. — И ни одно не даёт нам возможности предъявить обвинение в убийстве.
Тони промолчал, предчувствуя, что сейчас прокурор достанет козырь из рукава. Так оно и случилось.
— Мы надеялись, что вы поможете нам, а мы — вам.
— Каким образом?
— У нас есть протоколы допроса мистера Земо, осуждённого за теракт в Вене. Он утверждает, что у вас был конфликт со Стивеном Роджерсом...
— Это не новость.
— ...из-за Зимнего Солдата.
Не меняясь в лице, Тони уточнил:
— Разве? Мне казалось, речь шла о заковианском соглашении. Или вы знаете что-то, чего не знаю я.
Прокурор кашлянул. Конгрессмен смотрел в стол.
— Я говорю о ваших родителях, мистер Старк. По моим сведениям, в конфликте фигурировала плёнка с камеры наблюдения. Запись датирована декабрём девяносто первого года.
«В конфликте фигурировала плёнка». Ну и выражения.
— Саму плёнку мы не нашли, но мистер Земо утверждает, что на той записи Зимний Солдат убивает Говарда и Марию Старк. Это ваши родители.
— Спасибо, я ещё помню их имена.
— Прямо сейчас мы не можем выдвинуть обвинения, но если бы вы дали показания и согласились выступить истцом, мы бы приложили все усилия, чтобы восстановить справедливость. Вы, вероятно, хотите... нет, не мести, разумеется... но правосудия. Любой на вашем месте этого хотел бы. Мы на вашей стороне, мистер Старк. И мы можем помочь вам. Что скажете?
В памяти всплыли картинки, одна за другой: вот машина летит на обочину, вот Говарда выволакивают из салона и роняют на землю. Он сидит, не вставая, и изумлённо смотрит снизу вверх на Зимнего Солдата. Говарда бьют. Голова беспомощно откидывается назад. У всесильного отца перед смертью жалкий и растерянный вид. Маму почти не видно.
Когда-то давно — так давно, что уже не вспомнить ни имён, ни обстоятельств, — кто-то сказал Тони Старку, что нации и общности могут проявлять коллективные чувства. Можно сбиться в группу и вместе кого-нибудь ненавидеть, или любить, или осуждать, или даже убивать. Коллективные чувства многообразны, но простоваты. Не нужно быть личностью, чтобы включиться в них.
Но одна вещь недоступна коллективному разуму. Её можно освоить лишь в одиночку.
Это прощение.
Тони машинально сжал правую руку в кулак. Ногти больно впились в ладонь. Вслед за одними картинками пришли другие: лицо Баки Барнса, бледное и почти испуганное. В глазах тоска и мука. Срывающийся голос выдаёт с потрохами. «У меня не было такой цели — стереть с лица Земли фамилию Старк».
— ...мистер Старк?
— Да.
— Так что вы скажете? Насчёт обвинения в убийстве?
А что тут скажешь, подумал Тони. Я всё решил ещё тогда, когда забрал резервуар у Т'Чаллы. Зимний Солдат лежал в нём, пристёгнутый ремнями. Веки покрылись инеем. Он спал, не зная, сколько воды утекло с тех пор, как он заснул; не зная, что Кэп мёртв, что сам он переброшен на другой континент, что расклад сил на политической арене неумолимо меняется. Он не знал, что Тони Старк — новый хозяин резервуара, и сколько в Старке ярости, и как он устал от неё.
Ничего-то он не знал.
В отличие от Тони.
— Не понимаю, о чём вы, — сказал Тони. — Мои родители погибли в автокатастрофе двадцать пять лет назад.
— Но показания Земо...
— Вы нашли, кого слушать. Почему я должен принимать во внимание слова сбрендившего террориста? Такие байки печатают в каждом таблоиде. Но ладно ещё Земо и таблоиды. А вы-то, служитель закона? От вас я такого не ожидал.
— То есть никакой плёнки вы не видели?
— Нет, не видел.
— И вы готовы сказать то же самое под присягой?
Тони хмыкнул.
— Господин прокурор, если это допрос, то обсудите присягу с моими адвокатами. Отличные ребята. Подвешенные языки, острые зубы, голодные глаза.
— Разумеется, это не допрос, — поспешно сказал прокурор.
— Чудно. Знаете, у моего отца была присказка: нельзя сначала стрелять, а потом целиться.
— Я и не собирался. Я лишь хочу повторить, что следствие на вашей стороне, мистер Старк.
— Ура.
— Даже если забыть эту версию с убийством, мы всё равно знаем, что ваши отношения с Зимним Солдатом оставляли желать лучшего.
— Да неужели? — Тони достал смартфон, открыл твиттер и отфильтровал ленту. — Глядите, господин прокурор. Это выдача по тегу «Айронвинтер». Как, по-вашему, на что это похоже?
Прокурор посмотрел на экран и тут же отвёл взгляд.
— Глядите-глядите, — Тони поскроллил вниз. — Тут на третьем экране чудесные фотографии в полёте над Манхэттеном... а на четвёртом рисунки с тентаклями... Ух ты, какая прелесть! Железный Человек и Зимний Солдат, идиллия с сердечками и розочками. Разве не мило? Обожаю твиттер. Хотите, пришлю вам ссылки на рабочую почту? Прикрепите к материалам дела, я поставлю цифровую подпись. Напишу: так и так, Зимний Солдат — душка. Вам ведь нужны показания Тони Старка? Не упустите свой шанс.
— Ну зачем вы так...
— Как?
— Вы злитесь на нас.
— Я совсем не злюсь.
Тони не лгал. Злость была роскошью, которую он не мог себе позволить. По крайней мере, сейчас.
— Хорошо, — сказал конгрессмен. — Поддерживать обвинение вы не хотите. Что же вам нужно?
— Я хочу, чтобы с Джеймса Барнса сняли все обвинения. По-моему, это ясно как день.
Брови конгрессмена поползли вверх. Тони слишком часто видел на лицах людей такое выражение, и оно давно уже не задевало его за живое.
— Вы это серьёзно?
— Да.
— Мистер Старк, будьте благоразумны. Зимний Солдат — русский наёмник...
— А Джеймс Барнс — бруклинский парень, который наравне с Роджерсом воевал за Америку. Кстати о нём, я хочу, чтобы Роджерса реабилитировали.
— Вы шутите.
Убеждённый тон конгрессмена неприятно царапнул слух.
— Я же сказал, что всё серьёзно.
— Я вам не верю. Вы ведь Железный Человек. Должны же быть какие-то рамки.
Тони сложил руки на столе, наклонился вперёд и сказал:
— Вы меня с кем-то путаете. Вы, похоже, думаете, что в мире есть такие вещи, на которые я не способен. Вы думаете, что супергерои, все как один, честные и высокоморальные... Что ж, Кэп, может, и был таким. Но я не Кэп.
— Мистер Старк... — снова начал конгрессмен.
Тони передразнил:
— Мистер Старк, мистер Старк! Ну хватит уже. Завязывайте.
— Мы надеемся на вашу порядочность.
— И напрасно, — Тони ласково улыбнулся. — Моя порядочность — это миф. Я способен на любую подлость.
— Ну что вы...
— Я много думал об этом в последнее время... Все вокруг называли меня опасным психом. Вы в том числе. Я, конечно, отмазывался, но вам по секрету скажу, что это правда. Я действительно отморозок. Если понадобится, пойду по головам. Ходил уже не раз, мне это даже нравится. Я вас подставлю. Куплю, продам, а потом снова куплю, причём задешево. Дам такую пресс-конференцию, что вас сожрут с потрохами. Захочу — перевезу компанию на другой континент и заберу с собой пятнадцать тысяч рабочих мест. Совру в суде под присягой. Живого места не оставлю. Сведу вас в гроб, а потом ещё на костях попляшу.
— Вы не посмеете.
Тони улыбнулся ещё шире.
— Готовы рискнуть? Я — да.
— Суда не избежать, — сказал прокурор. — Барнса всё равно осудят.
— Это не моя проблема, — ответил Тони.
— Вы просите невозможного.
— Прошу? — переспросил Тони. — Ну уж нет. Это совсем не просьба. Я обрисовываю условия сотрудничества. Раз закон велит судить Зимнего Солдата — судите. Но после суда мне нужно помилование.
— Что, простите?
— Помилование, — повторил Тони. — С личной подписью президента Соединённых Штатов.
— Да вы просто с ума сошли!
— Может, и так. Но я советую хорошенько подумать, нужен ли вам такой враг, как я. Вы вроде что-то говорили про плодотворное сотрудничество с Мстителями. Вот, пожалуйста. Я готов публично признать, что мы с вами сошлись полюбовно, у супергероев нет претензий к демократам и республиканцам, вместе взятым, и мы в любой момент кинемся на защиту народа. Не за бесплатно, конечно. Моё условие — помилование Капитана Америки.
— Причём тут Капитан? Он же мёртв.
— Я так не думаю.
Повисла тишина. Конгрессмен моргнул. Глаза у него были бесцветные.
— Кажется, я не совсем верно вас понял... Речь шла о Барнсе.
— Да, всё верно.
— Не хотите же вы сказать...
— Вы видели его со щитом.
— Мстители не смогут принять такого человека в свои ряды.
— Беннера приняли, Муравья приняли...
— Комиссия не позволит.
Тони хотел огрызнуться, но его опередили. За спиной раздался голос:
— Комиссия больше не формирует состав Мстителей.
Тони оглянулся. Отдуваясь, от дверей к столу шёл полковник Роудс в парадной форме. Из-за экзоскелета он двигался медленно, но уже мог твёрдо стоять на своих двоих. Он сел на ближайший стул, выпрямил спину и сказал:
— Простите за задержку. Я не так быстр, как мой предшественник.
— Полковник Роудс, — сказал конгрессмен.
— Сэр.
Прокурор приоткрыл рот от удивления. Тони буравил Роуди взглядом через стол.
Конгрессмен нашёл слова быстрее всех.
— Ваше назначение... эээ... весьма неожиданно.
— Комиссия пришла к выводу, что к переработке соглашения лучше привлечь человека, у которого есть подходящий опыт. Так уж вышло, что единственный супергерой в отставке — это я.
— Хм... Поздравляю с назначением, полковник.
— Спасибо, сэр. Что я пропустил?
— Мы как раз обсуждали условия сотрудничества с Мстителями. Мистер Старк... эээ... предлагает забыть все неурядицы, помиловав Барнса. А вы что скажете?
— Это в компетенции президента, если я верно понимаю.
— Но каково ваше мнение?
Роуди сцепил пальцы в замок. На Тони он не смотрел.
— Вряд ли это законно — судить Барнса за преступления, совершённые Зимним Солдатом.
— Вопрос о его вменяемости будет решён на психиатрической экспертизе, — сказал прокурор.
Тони молчал, выжидая. Роуди покусал губы.
— Зимний Солдат опасен, — сказал он. — В этом нет сомнений.
— Вот и я о том же.
— Опасен, как Халк, как Клинт Бартон и Наташа Романофф, как все люди с особыми навыками и способностями, — закончил Роудс.
— Но нельзя же прощать им всё подряд. Наступит анархия! Мы должны провести показательный процесс, который дал бы понять всем, что мы... мы держим ситуацию в руках, и беззакония больше не будет.
— Разумеется. Но вы бы как хотели? Чтобы эти люди сражались за нас или против нас?
Тони усмехнулся.
— Я бы хотел, чтобы они были за нас, — напрямик сказал Роуди. — Может быть, они и несовершенны, но ничего лучше сейчас нет. Ни одно преступление не должно быть спущено на тормозах, но в случае с Зимним Солдатом речь не идёт о сознательно совершённых убийствах. Я считаю этого человека скорее жертвой, чем обвиняемым. И я не вижу смысла устраивать показательный суд и превращать этих людей во врагов только затем, чтобы продемонстрировать обществу, что мы всё ещё контролируем ситуацию.
Конгрессмен уязвлённо смолк. Прокурор тоже молчал. Тони с грустью подумал: что за беда. В прежние времена победы и достижения отмечались ярче. А теперь что? Победил — и ни подиумов, ни фейерверков, ни фанфар.
И куда только мир катится.
Они опять заговорили, но Тони уже не вслушивался. Он встал из-за стола.
— Что, всё? — спросил конгрессмен.
— А вам что-то ещё от меня нужно?
У конгрессмена зазвонил телефон. Он извинился, взял трубку и отошёл к окну. По обращению Тони понял, что конгрессмен беседует с вице-президентом. Разговоры за столом стихли.
— Ну, — сказал Тони, — сообщите, когда ждать заявления президента.
Прокурор глядел на него обескураженно. Тони двинулся к двери.
Около дверного проёма его догнал голос Роуди.
— Тони.
Он остановился. Тяжело ступая, Роудс доковылял до него. Тони подставил ему плечо, и Роуди с благодарностью схватился.
— Чёрт. Подводит иногда.
— Как протез, пашет?
— Да, только заедает чуток в колене.
— Пришли с курьером на доработку, я поправлю.
— Да ладно, не надо.
— А я говорю, пришли.
Они встретились взглядами.
— Прости меня, — сказал Роуди. — Маху дал.
Что-то подсказывало: если бы Роуди мог покраснеть, он бы покраснел. Тони потянулся вперёд, обнял его и хлопнул по спине.
— Забыли.
Роуди кивнул. Тони отстранился, ещё раз потрепал его по плечу и повторил:
— Привози экзоскелет. Заодно впилю тебе пищалку с Эй-Си-Ди-Си.
— Лучше с Тейлор Свифт, — с улыбкой сказал Роуди.
— Не притворяйся. Я же знаю, что ты старпёр.


59.

Прощение… Прощение, прощение.
Забавная штука.
На своём веку Баки Барнс повидал много хорошего и ещё больше дурного. Он видел вещи, которых не хотел бы видеть, и сталкивался с непростительными поступками, удивляясь тому, что иногда их всё-таки прощают.
Какое-то время его занимала эта мысль — слабая, едва трепыхающаяся идея о том, что даже самые страшные события имеют свойство рано или поздно забываться, теряться во тьме времён. Великие трагедии не оставляли существенного следа на теле планеты. Умирали хорошие парни. Умирали и плохие. Голубой шарик вертелся в холодном и тёмном космосе, зима сменялась весной и летом, осень — зимой. Время мало-помалу отбирало у Баки Барнса те немногие богатства, которыми он располагал: сначала босоногое детство, потом бесшабашную юность, мирную жизнь без войны, руку, свободу, эпоху.
В конце концов, время отобрало у Баки самое дорогое — представление о том, кто он такой, и Стива.
Баки ненавидел время. Но был и побочный эффект. Вместе со счастьем время забирало и горе, а потом — где-то в финале, — иногда даровало прощение.
Люди прощали даже не поступки, а человека, который их совершил.
Он сидел в длинном коридоре на жёсткой лавке. Запястье живой руки немного побаливало от наручников. По регламенту наручники должны были снять позже. Рядом на лавке томились ещё двое заключённых. Один из них с любопытством посматривал на него. Баки уже привык к этому и не обращал внимания.
Полчаса назад ему выдали личные вещи — те, что были при нём во время ареста. Он переоделся в джинсы, нашёл в кармане чёрную резинку для волос и стянул длинные патлы в хвост. В другом кармане лежал фантик от жвачки «Стиморол» с маркировкой «Сделано в США».
Баки долго смотрел на маленький звёздно-полосатый флажок.
Охранник заглянул в коридор и назвал по фамилии одного из заключённых. Заключённый встал, с уважением кивнул Баки. Баки улыбнулся ему. Заключённого вывели. Грохнул замок на двери.
Он должен был чем-то занять голову, а потому стал думать об Америке. Странно, с какой естественной лёгкостью эта страна вернулась в его личный мирок; даже советская звезда на металлическом плече теперь больше напоминала о каком-нибудь штате, чем о красной книжке с командами, и краткосрочное заточение в тюрьме ничего не смогло изменить.
Американская культура, думал он, это культура колонизаторов. Люди, населившие эту землю, приехали из-за океана, спасаясь от нищеты, войн и разрухи, от непомерных налогов, от беззакония, от феодальных повинностей. Эта культура начиналась с бегства и воплощённого кошмара, с пересечения Атлантического океана в поисках свободы и лучшей жизни. Дикий континент заражал первых поселенцев цингой и дизентерией.
Это не было легко, сказал он себе. Это никогда не было легко. И никогда не будет.
Но так уж вышло, что весь американский народ состоит из беглецов и захватчиков. Все, как один, Зимние Солдаты. Может быть, им придётся впору такой же Капитан.
Снова заскрежетал замок, и голос охранника сказал:
— Джеймс Бьюкенен Барнс. На выход.
Баки встал. Его взяли под локоть, слегка придерживая левую титановую руку. Из одного коридора он вышел в другой, поменьше. Там его остановили около стола, забранного решёткой. За столом сидел другой охранник. Он расстелил перед собой вчерашнюю газету, развёрнутую на полосе с тремя крупными фотографиями: слева было лицо президента, по центру — вид Баки со щитом, справа — Стив.
Заголовок гласил: «КАПИТАН СНОВА С НАМИ».
Оба охранника заметили, куда смотрит Баки. Тот, что сидел за столом, подал бумаги и попросил:
— Распишитесь, пожалуйста. Тут сказано, что мы вернули вам личные вещи.
Второй охранник достал ключ и, немного повозившись, снял с Баки наручники.
— Спасибо, — сказал Баки, с наслаждением размял запястье и расписался в документах.
По столу поползла фотография мальчика. Охранник толкал её локтем.
— Сэр, — сказал он. — А вы не могли бы… Это мой сын. Он фанат, и я… в общем… не могли бы, нет?
Баки не сразу понял, чего от него хотят, а когда понял, даже застыл на секунду.
— Подписать фото?
— Да. Если не трудно.
— А что написать?
— Ну… Его зовут Рон.
Баки перевернул снимок и написал на обороте: «Рону от сержанта Барнса. Держи хвост пистолетом».
— Нет-нет, — сказал охранник. — Пишите как есть.
Баки зачеркнул «от сержанта Барнса» и вывел: «от Капитана». На середине фразы рука чуть не дрогнула.
— Спасибо, сэр.
— Не за что.
— Ну… удачи? Извините, если мы вам…
— Нет, — сказал Баки. — Никаких проблем. Это вам спасибо.
Вместе со вторым охранником он пошёл к табличке «Выход».
— Что-то у вас и куртки нет, — заметил охранник.
— Я отдал её Брюсу Беннеру, — вспомнил Баки.
Охранник живо поинтересовался:
— И как он, этот Беннер? Говорят, страшен.
— Да нет, — сказал Баки. — Мужик как мужик.
Охранник приложил пропуск к считывателю, загромыхал замком и вывел Баки во двор. Солнце стояло в зените. Баки посмотрел в небо. Полуденный зной жёг плечи и вынуждал щуриться.
— Ох ты ж, — сказал охранник. — Это за вами?
Баки посмотрел за колючую проволоку. На парковке перед тюрьмой стоял серебристый «Тесла Родстер» — уже не новый, но всё ещё сияющий двухместный электрокар. Крыша была откинута. Из салона неслось что-то старое и знакомое. «Нирвана»? Нет. «Металлика».
— Да уж, — сказал Баки. — За кем же ещё.
Его довели до забора. Он пожал руку охраннику и вышел, миновав колючую проволоку. На водительском месте электрокара сидел Старк в очках-авиаторах и футболке «Fuck the police». Баки запрыгнул на второе сиденье и стукнулся коленом о звёздно-полосатый щит в ногах пассажирского кресла.
— Ауч! Проклятье!
— А ты как хотел, — сказал Старк, убавив музыку. — Супергеройство — это сплошная боль.
Баки фыркнул. Старк безмятежно жевал жвачку.
— Милый хвостик… Новое слово в имидже Капитана Америка. Пидорок с резиночкой… Какое время — такой и символ.
— Да пошёл ты.
— Я скучал по тебе. Выглядишь ужасно.
— И ты не красавчик.
— Да ладно? Миллионы людей не могут ошибаться.
— Ещё как могут, — Баки стянул хвост потуже. — Миллионы людей ошибаются постоянно.
— Нет, я правда скучал, — сказал Старк. — Без шуток.
— Знаю.
— А ты засранец! Нет бы сказать «я тоже».
— Спасибо, что вытащил. Я этого не забуду.
Старк прикусил язык. Баки смешило то, как тяжело ему даётся искренность. Он подумал: подколоть его, что ли?
И не стал.
— Куда едем? — спросил он.
Старк пожал плечами.
— Не знаю. Вперёд.
Баки откинулся на спинку кресла, взял щит и положил его на колени. Щит нагрелся на солнце, а красная звезда в обрамлении сине-белых полос сверкала в его лучах.
— Вперёд так вперёд, — согласился он.
Машина тронулась, выехала с парковки и полетела по шоссе.

fin.

vid: Like A Worm From A Bird | Bucky Barnes


He wears his heart safety pinned to his backpack...Виддер: Loki
Название: Like A Worm From A Bird
Песня: Like A Worm From A Bird
Исполнитель: The Used
Предупреждения: нет
Категория: character study
Персонажи: Баки Барнс
Саммари: "Terrified of what's inside // to save his life he crawls // like a worm from a bird"
Время: 3:28
Links: на моем дайри

(c)

How are you doing today, sir?

квартирный вопрос
Товарищи земляки мои, Птерикс хочет найти себе дом

26.07.2016 в 19:10

Пишет  Pteryx:

Сниму однушку в Екб
Всем привет, господамы!

Нужна однокомнатная квартира в Екатеринбурге или проверенный агент, готовый её найти.

Была бы рада рекомендации Готова заплатить комиссию, главное, чтобы нашли подходящее жилье без всяких попыток обмануть и обобрать.

Чего надо: однокомнатную квартиру, можно студию, с техникой и кухонной мебелью (стиральная машина, холодильник и плита обязательны), в районах: Центр, Пионерский, Втузгородок, Парковый, Вокзал, Автовокзал (рассмотрю Ботанику, Уралмаш и Эльмаш, если дом рядом с метро), с хорошими ненавязчивыми хозяевами. Евроремонт не обязателен (хотя не откажусь ), но квартира не должна быть убитой. Ну и интернет должен быть проведен хотя бы на площадку.

Чего есть: одна я, работающая, вполне платежеспособная, аккуратная, без вредных привычек. Люблю комфорт, уют и чистоту, так что громить съемные квартиры мне не с руки, если что А еще тишину (поэтому лучше обойтись без шумных соседей )

Писать можно и здесь, и на умыл или звонить по телефону читать дальше: 8 922 61 10 771

Всем добра

URL записи

Знай своё место, глава 14
И снова, и опять замес!

Название: Знай своё место
Фандом: Civil War
Герои: Тони Старк и Баки Барнс
Жанр: драма
Размер: макси (в процессе)
Рейтинг: R
Предыдущие главыПервая глава — roksen.diary.ru/p209099367.htm
Вторая — roksen.diary.ru/p209127475.htm
Третья — roksen.diary.ru/p209156518.htm
Четвёртая — roksen.diary.ru/p209171062.htm
Пятая — roksen.diary.ru/p209251664.htm
Шестая — roksen.diary.ru/p209360662.htm
Седьмая — roksen.diary.ru/p209387216.htm
Восьмая — roksen.diary.ru/p209502858.htm
Девятая — roksen.diary.ru/p209567307.htm
Десятая — roksen.diary.ru/p209607012.htm
Одиннадцатая — roksen.diary.ru/p209639562.htm
Двенадцатая — roksen.diary.ru/p209665035.htm
Тринадцатая — roksen.diary.ru/p209690223.htm

Глава 14
Халк

~ 4 400 слов45.

Из подшивки, которую Алан Доу принёс в первую встречу, Брюс узнал, что главный документ всех тюремных ведомств — «Минимальные стандартные правила обращения с заключенными», принятые ООН в пятьдесят пятом году. В этих правилах говорилось: «Заключенным, не имеющим права носить гражданскую одежду, следует выдавать комплект обмундирования, соответствующий данному климату и позволяющий поддерживать их здоровье в удовлетворительном состоянии. Эта одежда не должна быть оскорбляющей и унижающей достоинство. Следует содержать её в чистоте и исправности. Стирку и выдачу свежего белья нужно осуществлять в соответствии с требованиями гигиены. В исключительных случаях, когда заключенный покидает заведение с разрешения властей, следует разрешать ему переодеваться в собственное платье или другую, не бросающуюся в глаза одежду».
Рубашка Брюса липла к спине. От неё пахло потом и химчисткой. Дважды рубашку забирали в тюремную прачечную, и оба раза дело было на прежнем месте, в хорошей тюрьме, где Брюсу даже выделили окно. Подойти к нему, правда, было нельзя — слоновья клетка стояла ровно посередине огромного пустого зала на равном удалении от четырёх стен. Зато Брюс мог попросить тюремщиков приоткрыть створку и проветрить зал. В хорошую погоду он любовался клочком голубого неба в узор из тонких, как рисовая бумага, перистых облаков.
Те тюремщики часто шли ему навстречу. Прежде Брюсу не доводилось иметь дело с персоналом исправительных учреждений. Он видел представителей этой профессии только в кино. Кинематограф рисовал надзирателей либо садистами, либо бесчувственными амбалами, но Брюсу попались хорошие, славные парни, исправно и монотонно делающие свою работу. Вместо рубашки они на время выдали ему ярко-оранжевый комбинезон, который полагалось носить местным заключённым. Надев его, Брюс понял, что отвык от вещей по размеру. Обычно брюки висели на нём мешком, а шея утопала в чрезмерно широком воротнике рубахи. Плотно сидящий комбинезон наводил на мысли, что надзиратели не задумываются о том, кого стерегут, а лишь по привычке воспроизводят каждодневные действия, установленные регламентом.
Впрочем, это место заточения ему даже нравилось. Он привык к слоновьей клетке, клочку неба в потолочном окне, к рациону, образу жизни, наконец, к надзирателям. И надзиратели тоже к нему привыкли. Поначалу он ловил на себе их любопытствующие, откровенно испуганные взгляды. Брюс легко мог представить, как после смены они возвращаются домой к жёнам и детям, садятся за стол и возбуждённо рассказывают, что за странная работёнка им привалила: стеречь Мстителя, и не просто Мстителя, а Халка.
Разумеется, о настоящем Халке они и знать не знали. Иначе сообразили бы, что стеречь надо вовсе не его, а остальных.
Через пару недель они свыклись и сообразили, что Брюс не горит желанием перевоплощаться в огромного и неуправляемого зелёного монстра. Он не давал им поводов волноваться: не лез на рожон, не качал права, держался вежливо и уважительно, соглашался с любыми требованиями и с пониманием относился даже к самым жёстким мерам безопасности, будь то запрет на прогулки или регулярные обыски камер. Надзиратели смягчились. Кое-кто из этих парней даже проникся сочувствием к спокойному и тихому доктору Беннеру. Они не могли разрешить прогулки или отменить обыски, зато могли улучшить условия жизни в клетке. У Брюса появилась хорошая подушка и тканевые тапочки, стопка белой бумаги, карандаш и кое-какие книги. Ничего остросюжетного ему не давали, но охотно приносили учебную литературу, монографии и сборники статей. Иногда включали классическую музыку — тоже не слишком выразительную, чтобы не будить в душе зверя. Медитативные ритмы помогали сосредоточиться. Впервые за много месяцев доктор Беннер взялся за собственные статьи и включился в работу.
Шли дни, за днями — недели. Брюс стал ловить себя на мысли, что получает от жизни какое-никакое удовольствие. Приятно было заниматься делом, читать, работать, приятно спать в тёплой постели, слушать музыку, перебрасываться парой слов с людьми. Он долго хоронил в себе человека и запрещал себе даже самые маленькие радости; в нём жила мысль, что существа, подобные Халку (а, стало быть, и ему самому), не заслуживают такой блажи, как комфорт и мирские удовольствия. Он принял решение избавиться от сущности Брюса Беннера, исчезнуть и самоустраниться, и ему казалось, что это единственный правильный выбор.
Странно, что именно тюрьма породила в нём червячок сомнения. Брюсу расхотелось идти на суицид.
Адвокат довольно легко уговорил Брюса не рубить с плеча, не спешить с признаниями и не отказываться от суда присяжных. Впереди забрезжил слабый огонёк надежды. Доу пообещал устроить психиатрическое освидетельствование. Он начал искать специалистов по диссоциативному расстройству идентичности, убеждая их поработать с Халком, но дело шло ни шатко ни валко. Брюс не верил в успех этой затеи — после тонны прочитанных исследований он и сам уже мог бы получить степень по диссоциативному расстройству, — но и не мешал.
И вдруг что-то случилось. Он ещё не знал, что именно, но уже почувствовал перемену. Новости из мира за пределами тюрьмы редко просачивались сквозь стены; никто не горел желанием лишний раз волновать Брюса Беннера будоражащими историями о политических дрязгах, войнах и громких процессах. О том, что Тони Старк пережил сердечный приступ, Брюс узнал от своего адвоката, причём только тогда, когда сам спросил: вы не знаете, где сейчас Тони? Давненько его не видно.
Адвокат обрисовал ситуацию без подробностей и заверил Брюса, что Старк уже поправляется. Вечером того дня Брюс беспокойно мерял шагами клетку, гадая, о чём ещё он не знает. Может быть, кто-то из Мстителей умер? Покалечился? Кого-то посадили? Кто-то ушёл в опалу? Мир проходил мимо Брюса Беннера, и если прежде Брюса устраивал такой расклад, то теперь он остро почувствовал, что не хочет оставаться на обочине жизни. За стенами тюрьмы что-то происходило, и для начала он намеревался хотя бы узнать, что.
Новые перемены не заставили себя ждать. В один прекрасный день Брюсу сообщили, что отныне им будут заниматься военные, и первый пункт плана — перевод в другую тюрьму. Это случилось, когда Тони Старк сбежал с Зимним Солдатом. Кто-то наверху дал добро на жёсткие меры по отношению к супергероям, и в тот же день Брюса Беннера отдали в распоряжение команде генерала Росса. Ему вернули одежду, но переодеться велели на новом месте. Позже Брюс догадался о подоплёке такого странного приказа. Переводом руководили чиновники из Пентагона, и они хотели, чтобы пресса запечатлела Брюса Беннера в форменной зековской одежде. Нужно было показать зрителям вечерних новостей, что Беннер ничем не отличается от других заключённых.
Алан Доу протестовал и взывал к презумпции невиновности, но новые сопровождающие Брюса пропустили это мимо ушей. Всё, чего от них можно было добиться, — заверения, что они действуют в строгом соответствии с приказами генерала. Эту мантру они повторяли, как заклинание, и Брюс спрашивал себя: неужели эти люди всерьёз считают, что простой приказ генерала аннулирует базовые правовые доктрины? Что ещё они могут с лёгкостью отбросить, если им прикажут?
Ему хотелось верить, что эти люди не думают так по-настоящему, а просто лгут, чтобы отделаться от адвоката и не навлекать на себя неприятностей. С такими мыслями было проще жить.
Его пугала спешка и ужесточение порядков. Новое место заметно отличалось от старого: это был полузаброшенный военный гарнизон к юго-западу от Нью-Йорка. Пока Брюса выводили из автозака, он мельком посмотрел на вертолётную площадку, бойцов нацгвардии, бронетранспортёр, двухэтажный гарнизон без признаков жизни и густые заросли за ним. Справа от гарнизона вдалеке виднелась окраина пригородного посёлка с дощатыми домиками непрезентабельного вида. Здесь была совсем другая плотность населения. Брюс догадался, что это место выбрали из-за его малолюдности. Видимо, высшее руководство посчитало, что предыдущие надзиратели недостаточно жёстко бдили за Халком и зря плевали на безопасность гражданских.
— Чего встал? — грубо спросил один из солдатов.
— Ничего, — сказал Брюс, оглядел присутствующих и улыбнулся, но никто не ответил тем же.
Между лопаток ткнулся приклад винтовки.
— Вперёд пошёл.
Брюс повернул голову к провожатому и мягко сказал:
— Не советую вам продолжать в том же духе, сэр.
— Вперёд, говорю, — повторил надзиратель.
Брюс вздохнул и пошёл к дверям гарнизона.
У него были плохие предчувствия.


46.

Маленький супермаркет в отдельно стоящей одноэтажной постройке приманил Баки Барнса объявлением о распродаже. Курица за два доллара пятнадцать центов. Баки давным-давно не готовил. Шагая по улице с руками в карманах, он думал о пищевых привычках. Сэм питался в основном полуфабрикатами; Старк жрал что-то невообразимое в картонных коробках, а при случае корчил из себя эстета и разглагольствовал о фуа-гра. Вижн экспериментировал с соусами и сложными блюдами европейских кухонь. Баки соскучился по нормальной непритязательной еде. Он красочно представил, как сунет в духовку упитанную тушку бройлера, вывалянную в соли, перце и паприке, подождёт часок и вытащит зарумяненный ужин с золотистой хрустящей корочкой. Может, добавит немного сладкой кукурузы из банки. Или печёной картошки. Лучше и того, и другого. Рот наполнился слюной.
Вообще-то он вышел из дома за молоком и хлебом для сэндвичей; их можно было купить в ближайшем продуктовом магазинчике в соседнем доме, окна которого были забраны решётками, а вывеска не читалась из-за многолетнего слоя нелегальных объявлений, тегов и примитивных граффити. Проходя мимо этой вывески, Баки сварливо подумал, что Америка сороковых даже в этом отношении была лучше. По крайней мере, в ту пору уличные балбесы не могли купить где попало баллончик с краской и оставить послание миру на городских стенах, собирая конструктор из производных слова «Fuck».
Баки знал — ведь он и сам когда-то был таким балбесом. Приходилось довольствоваться ржавыми гвоздями, долго и упрямо выцарапывая непотребства на щербатых стенах из бурого кирпича. Кирпич крошился, и полицаи легко вычисляли правонарушителей по бурым следам кирпичной крошки на ребре ладони. Даже самый мелкий вандализм требовал аккуратности, упорства и умения кратко и доходчиво донести мысль.
Подойдя к супермаркету, Баки низко надвинул бейсболку на лоб и проверил перчатки. Сэм дал ему свои, чтобы спрятать металлическую руку. Ладони у Сэма были шире, чем у Баки, и из-за этого разношенная перчатка болталась на костяшках.
— Закрепить бы чем-нибудь, — сказал Сэм. — Или, может, не пойдёшь никуда? Рискованно.
— Хочу прогуляться. Здесь нас искать не станут. Мы почти под носом Пентагона.
— Старик, я всё понимаю, но...
— У меня есть решение, — вмешался Старк.
Он взял изоленту, примотал перчатки к запястьям Баки, замаскировал рукавами и отошёл на шаг, чтобы полюбоваться.
— Ты никак шутишь? — спросил Сэм. — Хреначишь самый продвинутый в мире протез, а потом допиливаешь его с помощью изоленты?
— Если б я мог, я бы и тебя заменил на изоленту, — поделился Старк. — Но, к сожалению, это гениальное изобретение человечества не умеет управлять костюмом Сокола.
— А ещё оно не может накостылять тебе, когда зарываешься.
— Вот именно, брат, вот именно! И это первая из тысячи причин, почему изолента круче тебя.
Баки усмехнулся своим мыслям, дёрнул дверь супермаркета и вошёл внутрь.
Ассортимент был рассчитан на непритязательного и небогатого покупателя. Полки пестрели ширпотребом и красными ценниками. Баки прошёл мимо отдела бытовой химии к «Мясу и курице». Здесь он остановился около холодильных камер с фасованными продуктами. От камер тянуло холодом. Баки взялся за стеклянную раздвижную дверцу, отодвинул, вытащил курицу и вернул дверцу на место. Курица переморозилась. Баки взял её в титановую руку, чтобы сквозь перчатки не леденели пальцы.
Вдруг его пронзило дежа вю. Он вспомнил, как отходил после заморозки. Жуткое чувство — тебя выдирают из криогенного сна, жар опаляет лицо, смёрзшиеся части тела ломит от холода, колет в пальцах, в плечах, в шее, внутри головы, везде. То состояние напоминало Баки, как он лежал в снегу на дне пропасти и ждал смерти. Смерть подбиралась к нему медленно, отвоёвывая тело и душу по кускам; в тех местах, где смерть уже отметилась, Баки ничего не чувствовал.
Это укрепило его в мысли, что рай и ад — не более, чем прелестная выдумка. Миссис Роджерс, всю жизнь исповедовавшая католицизм, была бы разочарована. Смерть не даровала ни прощения, ни воздаяния за грехи.
Она просто отнимала всё сущее одним махом.
Хорошее. Плохое. Любое.
— Что-то не так?
Баки вздрогнул и выронил курицу. Наклонившись, он подобрал пакет с пола, выпрямился и исподлобья посмотрел на того, кто его потревожил. Этим кем-то оказалась молодая женщина лет тридцати, с виду домохозяйка. У неё были большие тёмные глаза слегка навыкате и такое же тёмное лицо без следов косметики. Мелко вьющиеся жёсткие африканские волосы она зачёсывала назад и скрепляла цветастым ободком, чтобы не лезли в глаза. В руках она держала корзину, а в корзине лежали бытовые мелочи — стиральный порошок, зубная паста, туалетная бумага, рулон с мусорными макетами и одноразовые тарелки для пикника.
— Извините, — сказала женщина. — Я не хотела. Всё в порядке?
Баки понял, что она не знает, кто такой Зимний Солдат.
— Да, — сказал он. — Спасибо.
— У вас было странное лицо. Ничего, что я влезла? Мне показалось, вам плохо.
— Нет, я… Я нормально.
К женщине подлетел мальчишка лет семи или восьми. У него были такие же вьющиеся волосы, как у матери, но кожа отливала скорее оливковым цветом, чем шоколадным. Он потряс в воздухе звёздно-полосатой фигуркой со стенда с игрушками и попросил:
— Мам, купи!
— Зак, ну что опять?
— Капитан!
— Ох боже ты мой… Где ты его взял?
— Там, на стенде. Мам, ну пожалуйста.
— Сколько раз мы говорили с тобой об этом?
— Их больше не привозят! И не продают нигде. Этот последний остался. Ну ма-а-ам…
Баки присмотрелся к фигурке. Пластмассовый Стив Роджерс лишь отдалённо смахивал на настоящего; он стоял в боевой стойке, держа в одной руке щит, а другую грозно выставив вперёд. Маска с прорезями для глаз скрывала верхнюю часть лица. Изготовитель игрушки зачем-то добавил неестественно квадратную челюсть. В прорезях маски сверкали два ярко-голубых глаза с чёрными зрачками-кляксами.
У Стива были скорее серые глаза, чем голубые.
— Ма-а-ам…
— Зак, положи на место. Выбери другую игрушку.
— Почему другую? Мне нужна эта.
— Милый, — устало сказала женщина таким тоном, что стало ясно: она произносит это в тысячный раз. — Я не против, но ты же знаешь, завтра придёт со смены папа и опять начнёт рассказывать, что Капитан Америка не подходит, а вместо него лучше взять морского пехотинца, потому что Капитан…
— Папа ничего не понимает, — сердито сказал мальчик.
— Не говори так.
— Любишь Капитана? — спросил Баки.
Мальчик перевёл взгляд сначала на него, а потом на фигурку, воинственно вздёрнул нос и сказал:
— Да. И что? Нельзя?
— Почему нельзя?
— Все говорят, что нельзя.
Неожиданно Баки разозлился и, не желая показывать этого, улыбнулся. Улыбка получилась неприятной, но мальчика это не смутило.
— А ты их не слушай. Я тоже люблю Капитана.
— Правда?
— Да.
Вспомнив о молоке и сэндвичном хлебе, Баки пошёл вперёд по торговому залу. Женщина застыла у холодильника, придирчиво разглядывая куриные тушки. Баки успел дойти до отдела молочных продуктов, когда мальчишка догнал его и затараторил:
— Папа говорит, что Капитан предал Америку, и фигурки с ним надо выкинуть, и играть со щитом тоже больше нельзя, потому что Капитан на самом деле был не таким, и он предатель, и даже музеи с ним закрывают, потому что…
— Твой отец врёт, — сказал Баки и взял с полки два тетрапака с ультрапастеризованным молоком.
— Но когда солдаты отказываются служить родине, их называют предателями. Так ведь?
— Стив не был солдатом.
— Почему ты называешь его Стив?
— Это неважно.
— А ты был солдатом? — полюбопытствовал мальчик.
— Да, — сказал Баки. — Был.
— Ух ты! И ты служил?
— Служил.
«Главное, не спрашивай, кому».
— И ты знаешь Капитана Америку? — звонко спросил мальчик.
Баки оглянулся. Вдалеке у стенда с диабетическими продуктами стоял сгорбленный старичок со слуховым аппаратом, торчащим в ухе. Он не заметил крика.
— Немного знаю, — сказал Баки.
Мальчик поджал губы, о чём-то размышляя, принял решение и спросил:
— А это правда, что он… умер?
Баки подумал: а что толку скрывать?
— Да.
Мальчик замолчал и молчал всю дорогу до хлебного прилавка. Там он облокотился о стеллаж с кукурузными хлопьями, задумчиво ковыряя ногтем большого пальца звёздно-полосатый щит.
— Значит, Капитана Америки больше нет? И не будет?
Баки скосил взгляд на игрушечный щит. Душу цапнуло странное чувство — смесь печали и гнева. Он вспомнил генерала Росса, Пирса, Рамлоу. Десятки, десятки лиц. Вспомнил, как они обошлись с образом Капитана — нет, не Стива, именно Капитана. Человека со щитом, героя чужого детства, таинственного Первого Мстителя.
И ради чего всё это было? Ради власти, денег, мирового господства? Если и так, то замысел полетел к чёрту. Всё, что удалось ублюдкам, — подточить детскую веру в чудеса.
— Не говори ерунды, — сказал Баки мальчику. — Капитан просто так не исчезнет.
Мальчик взглянул на него с недоверчивой надеждой.
— Он вернётся, что ли?
— Куда он денется. Капитан приходит, когда он нужен.
— Ты меня дуришь.
— Ну, ко мне приходил.
Мальчик разинул рот. Неловко раскорячившись, Баки взял хлеб и медленно побрёл к кассам.


47.

Телевизор негромко бухтел в углу гостиной. Тупая передача о вечеринках подходила к концу. На экране выкобенивалась шестнадцатилетняя феечка, трагически заламывая руки: на день рождения папа подарил ей ярко-жёлтый двухдверный «Шевроле Камаро», а она мечтала о «Бентли», и, стало быть, предкам на неё начхать.
— Они только и делают, что портят мне жизнь!
Тони цокнул языком: «Бентли»! Лакированный гроб с удобствами. Так себе мечта. Тачкой хорошо понтоваться, если сам её сконструировал, но если уж и грезить о чём-нибудь, то о «Тесле» — нет ничего круче электрокара с искусственным интеллектом, да ещё комфортного, как частный самолёт, но несоизмеримо дешевле.
«Даже странно, что такую стоящую вещь сделал не я», — подумал Тони, подкручивая расшатавшийся болт на стыке рукава Марка-43. Обнаружив, что увлёкся передачей для шестнадцатилеток, он от греха подальше щёлкнул пультом и бросил его на диван.
Стало тихо. Экран погас.
Тишина удивляла Тони. Ещё ни разу он не оставался в этом доме в одиночестве. Барнс ушёл на прогулку до магазина, Сэм — на пробежку. Уилсон бегал вокруг района два раза в день: утром — чтобы напрячься и проснуться, вечером — чтобы вымотаться и уснуть. Он зазывал с собой Тони, утверждая, что бег полезен для сердца; Тони оборонялся душераздирающими историями в духе «один мальчик бежал по улице, споткнулся и умер».
В доме постоянно что-то шумело, мешало, раздражало, и вдруг всё прекратилось. Тони был совершенно один. Закончив с подкручиванием болтов на стыке, он даже растерялся. Одиночество стало непривычным явлением. Тони подумал: позвонить, что ли, Пеппер? Нет, нельзя. Где она сейчас — ругается с советом, грустит, не знает, что делать, раздаёт поручения или, может, злится на него, на Тони? Днём он включал новости, но в них не было ничего о «Старк Индастриз». Пеппер до сих пор не обнародовала заявления. Мысли об этом одновременно тревожили и радовали: тревожили — потому что Пеппер была в уязвимом положении, радовали — потому что, несмотря на разрешение Тони, Пеппер всё же не отреклась от него. Не плюнула. Не ушла.
Может быть, она никогда и не уходила, а он, дурак, навыдумал себе чёрте что?
Мучаясь противоречивыми чувствами, Тони поддался соблазну, надел шлем Марка-43 и уже хотел сбросить Пеппер послание по зашифрованному каналу, но голос Пятницы перебил его:
— Получено новое сообщение, сэр.
— Эээ… сообщение?
— Пришло двадцать минут назад.
— Пеппер?
— Нет, сэр. Мистер Бартон.
— Соколиный глаз? — удивился Тони. — А ему-то чего надо?
— Открыть аудиофайл?
— Да, давай.
Интерфейс перемешал файловую систему и выудил нужную запись из множества других. В шлеме раздался весёлый голос Клинта Бартона.
— Здорово, Старк... Удивлён, да? Не стал бы звонить, но Наташа попросила передать пару слов… Ты, короче, прости, что я тебя потюкал тогда в плавучей тюрьме. Сам понимаешь, дела шли не ахово. Да и ты, прямо скажем, вёл себя, как кусок говна!.. Ладно. Считай, забыли.
Тони чуть не сказал ему: «Хорош трепаться!», но Клинт всё равно бы не услышал.
— В общем… Тут такое дело. Не знаю, насколько ты в курсе нашей заварушки, но Наташа велела сказать тебе, чтобы вы там не высовывались, пока не дождётесь сигнала. Мы уже почти вывезли из окрестных домов гражданских. Думаю, первое время продержимся. Мы с Наташей, Ванда, Муравей ещё этот… Придурок… За нас не волнуйтесь. Ждите сигнала. И как дождётесь — пулей сюда. Отбой.
Запись оборвалась.
Тони снял шлем и сел за стол Сэма. В голове был сплошной сумбур. Он прослушал сообщение ещё дважды, но это не внесло ясности. Болтая носком, дёрнул ручку ящика. В ящике лежали блокноты, бумажки, мелкий мусор и скомканная листовка. Тони достал её, расправил уголки и прочёл заголовок, набранный на лицевой стороне: «КОНЕЦ ВОЙНЕ: психологическая помощь ветеранам военных действий».
Перевернув листовку, он ознакомился с невыразительной пастельной иллюстрацией: безмятежное голубое небо, какие-то узорчики, кружок людей, сидящих на складных стульях.
«...солдаты, участвующие в военных действиях, оказываются не только активными бойцами, но и пострадавшими. Нередко посттравматическое стрессовое расстройство, полученное в результате военных действий, остаётся не диагностированным и не выявляется у врача. Основные симптомы ПТСР у военнослужающих — навязчивые мысли о травмирующих воспоминаниях, постоянное психическое напряжение, кошмары, глубокая дезадаптация, суицидальные мысли. Если вы чувствуете, что нуждаетесь в помощи, обратитесь в наш Центр Помощи Ветеранам. Групповые занятия снимают нервно-психическое напряжение, восстанавливают эмоциональное равновесие и открывают возможности прислушаться к самому себе, начать действовать, руководствуясь своими чувствами, интересами и побуждениями. По мере участия в таких занятиях военнослужащий всё чаще начинает чувствовать, что локус оценки находится внутри него, а не извне. Все меньше и меньше ищет он у других одобрения или неодобрения, решений, выборов и стандартов, по которым надо жить...»
Тони дошёл до этой фразы, остановился и перечитал ещё раз. Ну что, старик, сказал он себе. Если верить листовке, твой синдром потихоньку идёт на убыль.
Мысли снова вернулись к Клинту. Тони хотел бы знать, какого чёрта здесь происходит.
В заднюю дверь громко забарабанили. Тони подскочил, сунул листовку обратно в ящик, задвинул его и встал из-за стола.
— Открывай! — крикнул голос Сэма из-за двери. — Быстро!
Тони подошёл к двери и открыл. Запыхавшийся Сокол нырнул в дом и с порога накинулся на Тони:
— Ты что, телевизор не смотришь? Весь район на ушах. Люди на улицу выходят, чтобы обсудить.
— Что случилось?
— Новости включи.
Тони нашёл пульт, отброшенный на диван, включил телевизор и щёлкнул на кнопку новостного канала. Первая же картинка в сюжете заставила их с Сэмом замереть от изумления. На экране развернулась сцена из какого-то идиотского фильма, напоминающего «Годзиллу»: камера с высоты птичьего полёта снимала гарнизон, около которого суетились маленькие человечки. Перестрелка была в разгаре. Солдаты осыпали градом пуль стену гарнизона. По большей части она была выломана и осыпалась битым кирпичом, а в просветах между чудом сохранившимися проёмами шныряло нечто огромное.
Огромное и зелёное.
— Пиздец, — с чувством сказал Сэм.


48.

Баки Барнс появился через три минуты. Ещё с улицы он услышал крики, а, войдя в дом, сразу попал в эпицентр спора. Старк и Уилсон орали друг на друга до хрипоты.
— ...ждать сигнала! Ты кого слушаешь — Бартона? Что, мать твою, за сигнал должен быть?
— Я не знаю!
— Зелёный, блядь, монстр, громящий гарнизон, — это не сигнал?
— Старк, я знаю не больше твоего. Но если Бартон с Наташей сказали...
— Да срал я на то, что они сказали! Мы должны полететь туда.
— Нет, мы должны ждать!
Баки понадобилось ещё минуты две, чтобы вникнуть в детали. Впившись взглядом в экран телевизора, он сел на диван, положил пакет с курицей, молоком и хлебом на пол и сцепил руки в замок.
— Старк, я понимаю, ты хочешь спасти солдат...
— Солдат? Что, правда?
— ...но у Чёрной Вдовы, вероятно, есть какой-то план, и они с Бартоном просили не дёргаться раньше времени. Даже если очень хочется помочь войскам.
Тони раскраснелся и высокомерно бросил:
— Жаль тебя разочаровывать, Холодное Сердце, но я вовсе не солдат собираюсь спасать. С ними пусть Росс разбирается, его же люди. Меня интересует Брюс.
— С Беннером ничего не случится.
— Ой, да что ты? Себя вспомни. Когда ты очнулся, первым делом спросил, были ли жертвы. Беннер спросит то же самое. Он и так на грани самоубийства. Надо проследить, чтобы Халк не натворил ничего фатального, чтобы Беннер не мучился чувством вины.
Баки задержал на нём взгляд и улыбнулся.
— Спасать Халка от Халка, — сардонически вставил Сэм. — План — зашибись...
— У тебя вообще никакого плана нет. Молчал бы, умник.
— Нужно всё взвесить, — сказал Баки.
— Да, да, конечно! — согласился Тони с сарказмом. — Давайте все сядем, раскинем мозгами, хорошенечко всё обдумаем, список составим — доводы за и против... Пивка, может? Не торопись, Сократ! Философствуй на здоровье.
— Старк, прекрати истерику. Я просто не хочу, чтобы нас поймали.
Тони неохотно ставил обороты, но Баки не питал иллюзий на его счёт. Разумеется, Тони не успокоился; его глаза по-прежнему гневно сверкали, и в них светился опасный сумасшедший огонёк, не суливший добра.
— Что, если это просто наживка Росса? — сказал он.
Сэм поймал мысль на лету.
— Имеешь в виду, что Росс выпустил Халка, чтобы выманить Мстителей?
— А как ещё ему добраться до Старка и до меня? Ясно же, что когда мы увидим Халка в новостях, махом прилетим куда угодно. А тут как раз гарнизон в пригороде, вокруг куча военных...
— Слишком опасно, — сказал Сэм. — Генерал не стал бы рисковать бы шкурами солдат ради такого задания.
Баки осведомился:
— А разве солдаты не для этого нужны?
Сэм посмотрел на него с укором.
— Я думаю, генерал запросто уложил бы целый взвод ради жирного куска, — сказал Тони. — Но всё же Уилсон прав. Вряд ли Росс приложил руку к тому, чтобы выпустить Халка на свободу. Это совсем не в его стиле.
— А, может, случайность? Накосячили, выбесили Беннера...
— Случайность, о которой заранее знают Наташа, Клинт и Ванда?
Сэм вздохнул.
— Думаешь, это они?
— Не удивлюсь, если всю заварушку подстроила одна Наташа, а Клинт впрягся за компанию и остальных притащил.
— Ты демонизируешь Наташу.
— Нет, просто я её лучше знаю.
— Но зачем ей это? Выманивать нас они не хотят. Наоборот — говорят, чтобы сидели тихо до какого-то сигнала.
— Спроси что полегче.
Баки подал голос:
— Странно, что Пеппер ещё не звонила.
— Причём тут Пеппер? — спросил Тони.
— Она следит за тобой в три глаза. Наверняка уже знает, что Халк на свободе. И догадывается, что ты к нему кинешься. Разве не странно, что она первым делом не позвонила и не сказала: Тони, не высовывайся, если не хочешь угодить за решётку?
Эта мысль не приходила в голову Тони. Он метнулся к костюму, надел шлем и проверил сообщения.
Сообщений не было.
Он вдруг перепугался, как ребёнок. Даже руки вспотели. Баки почувствовал перемену настроения и сказал:
— Только не выдумывай всякие ужасы.
— Почему она не звонит?
— Сядь и расслабься. Тебе нельзя волноваться.
— Как тут, блин, не волноваться?! Предложи ещё ромашковый чай!
Переминаясь с ноги на ногу, Сэм скрестил руки на груди и неуверенно сказал:
— Есть тысяча причин. Она не хочет привлекать внимания. Не видела новости... Или, может, верит, что мы с Баки не дадим тебе наделать глупостей.
— Это вы-то? Ха-ха.
— Я к тому, что вовсе необязательно, что она в опасности и не может подойти к телефону.
Тони рухнул в диванные подушки и обхватил голову руками. Баки наградил Сэма взглядом «Ну спасибо, удружил».
— Короче, надо сидеть и ждать, — быстро подытожил Сэм.
— Чего ждать? — огрызнулся Тони. — У моря погоды?
— Ты слышал Бартона. Нужен сигнал. Слишком рискованно лететь туда, руководствуясь одним новостным сюжетом. Нам нужна информация.
Чертыхнувшись, Тони опять потянулся к шлему, надел его и рявкнул:
— Пятница! Свяжи меня с Пеппер.
— Но сэр, вы сами сказали, чтобы больше не собираетесь звонить ей, чтобы не привлекать...
— Свяжи, говорю.
— Мисс Поттс нет на месте.
— Подними все записи с камер, проанализируй и найди её.
— Нет необходимости, сэр. Мисс Поттс у себя в кабинете, на срочном совещании с генералом Россом. Все звонки переводятся на секретаря. Оставить сообщение на личном автоответчике, сэр? Мисс Поттс получит его, как только освободится.

Как бы это странно не звучало - никто не против чернокожих персонажей или женских персонажей. Удивляет другое... Почему-то "с нуля" такие образы почти не создают, их подсовывают под уже ставшие культовыми образы, которые для каждого гика как иконы. Что, выходит наживаться на славе белого персонажа - это не расизм, а быть недовольным сменой кумира - это расизм? Пусть лучше развивают культуру комиксов, открывая новые грани и новых, необычных персонажей всех цветов, полов и ориентаций.
А то выглядит это со стороны, как чистой воды лицемерие. Делают вид, что бунтари и приносят новое в комиксы

Знай своё место, глава 13
Из огня да в полымя. Ё-моё, что этот сериал со мной делает. Уму непостижимо. Слава богу, дело потихоньку идёт к концу, а то никаких нервов не хватит!

Название: Знай своё место
Фандом: Civil War
Герои: Тони Старк и Баки Барнс
Жанр: драма
Размер: макси (в процессе)
Рейтинг: R
Предыдущие главыПервая глава — roksen.diary.ru/p209099367.htm
Вторая — roksen.diary.ru/p209127475.htm
Третья — roksen.diary.ru/p209156518.htm
Четвёртая — roksen.diary.ru/p209171062.htm
Пятая — roksen.diary.ru/p209251664.htm
Шестая — roksen.diary.ru/p209360662.htm
Седьмая — roksen.diary.ru/p209387216.htm
Восьмая — roksen.diary.ru/p209502858.htm
Девятая — roksen.diary.ru/p209567307.htm
Десятая — roksen.diary.ru/p209607012.htm
Одиннадцатая — roksen.diary.ru/p209639562.htm
Двенадцатая — roksen.diary.ru/p209665035.htm

Глава 13
Ищите, и найдёте

~ 4 100 слов41.

— Пиво? Серьёзно? Я чуть не сдох, а ты предлагаешь мне попить пивка? Сокол, будь человеком, налей хотя бы вина, а лучше чего покрепче.
— Есть пиво, яблочный сок и протеиновый коктейль.
— Чёртовы качки... А молоко?
— Тебе кальция не хватает?
— Это не мне, а Холодному Сердцу.
Сэм завис у открытого холодильника. Брови поползли вверх.
— Я не шучу, — сказал Тони. — Дай ему молока. У него был тяжёлый день.
Сэм достал из холодильника тетрапак, а из шкафа — высокий стакан. Налив, он протянул Тони молоко. Тони отнёс его Солдату. Солдат поднял голову и посмотрел на Тони с таким видом, будто ждал, что стакан отнимут, как только он к нему прикоснётся. На бескровном лице живыми были только глаза.
Тони вдруг вспомнил, как впервые пришёл к Барнсу с тетрапаком подмышкой. Вижн жаловался, что гость ничего не ест.
В тот день Тони было плевать, сыт Барнс или голоден, счастлив или удручён. Ему хотелось сделать с этим парнем что-нибудь страшное. Если не изувечить, то хотя бы оставить рану, и чтобы рана долго болела, гноилась и не давала жить.
Теперь Тони казалось, что это было очень давно и, может быть, вовсе не с ними.
— Пей, — сказал он. — Если хочешь.
Не сводя с него глаз, Зимний Солдат взял стакан, осушил, поставил на пол и вытер молочные усы над верхней губой. Кашлянув, он сказал:
— Ты не похож на Пирса.
Тони мог поклясться, что у двух личностей, живущих в одном теле, отличались даже голоса. Баки говорил гораздо мягче.
— Э... какого именно Пирса?
— Главу «ЩИТа» и «Гидры», — расшифровал Сэм. — Его прошлого хозяина.
— Ах этого...
— А ты, видимо, нынешний?
— Я ему не хозяин.
— А кто тогда?
Тони поморщился. Сэм угрожающе выпятил нижнюю челюсть.
— Ну, друг, к примеру. Или этот вариант ты не рассматриваешь?
— Ты мне не нравишься, — без обиняков сообщил Сэм.
— О, я уже догадался. Расслабься, ты тоже не в моём вкусе. Грешен! Люблю блондинок.
— Где ты нашёл его?
— Т’Чалла сбагрил.
— Врёшь. Я ходил к Т’Чалле.
— Да, я в курсе. Ты что, всерьёз думал, что Т’Чалла отдаст резервуар с Зимним Солдатом такому, как ты? Тебе негде жить, дом съёмный, ты в розыске, денег — ноль.
— Зато ты идеальный кандидат.
— У меня хотя бы есть деньги, чтобы спрятать Солдата.
— И как, помогли они тебе? Хорошо спрятал? Ещё раз ленту в твиттере показать?
— Завали, бога ради. И без тебя тошно.
— Что ты с ним сделал? Разморозил, ставил опыты? Надиктовал код?
— Всё было не так, как ты думаешь.
Сэм оттолкнулся от кухонной тумбы и вышел на середину комнаты.
— А что я должен думать? Сначала ты раскалываешь Мстителей, потом из-за тебя мы становимся чуть ли не террористами, и ты громче всех кричишь, что все, кто за Капитана, — предатели и дезертиры. А теперь заявляешься ко мне домой в обнимку с Барнсом с промытыми мозгами. Наподдать бы тебе как следует!
Зимний Солдат встал, шагнул вперёд и заслонил собой Тони. Это было так неожиданно, что Тони опешил. Брови Сэма взлетели чуть не до середины лба.
— Он свой, — хрипло рыкнул Солдат.
— Ты хоть помнишь, кто я такой?
— Сэм Уилсон. Сокол. Друг Стива.
Зимний Солдат споткнулся. Голубые глаза остекленели.
— Стива, — повторил он. — Человека на мосту…
Через его плечо Тони наградил Сэма многозначительным укоряющим взглядом: мол, посмотри, что ты натворил. Только намекни на Стива — и Зимний Солдат махом слетает с катушек.
— Баки… — сказал он, по-прежнему не понимая, как обращаться с Зимним. — В смысле, Солдат. Ты бы присел куда-нибудь.
Сэм простонал:
— Я уже ни хрена не понимаю. Старк, ты же его ненавидел!
— Расклад изменился, — огрызнулся Тони. — Солдатик, ну правда, кончай с выкидонами. Успокойся. Молочка ещё попей. Сокол, налей ему, чтоб он пил и молчал.
Зимний Солдат сел на диван и хмуро ответил:
— Не сюсюкай. Бесит.
— Смотрите, какой нежный. Ты всё ещё Солдат или уже Баки?
Сэм не успокаивался.
— И ты думаешь, я так просто тебе поверю? После всего, что было?
Склока утомляла. У Тони не было ни малейшего желания собачиться. Куда охотнее он бы просто обсудил планы без спешки и без сарказма. Ему хотелось поговорить с Сэмом, как говорят взрослые люди, у которых нет претензий друг к другу.
— А я и не прошу тебя верить мне. Хочешь — можешь и дальше считать меня врагом номер один. Мне на тебя насрать, тебе на меня насрать… Мы квиты. Но я почему-то думал, что тебе не насрать на Барнса. По крайней мере, перед Капитаном ты делал вид, что готов закорешиться с ним не на жизнь, а на смерть. Освежи в памяти, будь добр. Мне нужна твоя помощь.
Сэм прищурился, пытливо вглядываясь в лицо Тони.
Что ты там ищешь? — подумал Тони. Лицо как лицо. Усталое, потрёпанное, с отросшей щетиной вокруг фирменной бородки и вообще далеко не первой свежести. Конечно, бывали дни, когда Тони выглядел и похуже, но в целом этот период жизни самый непрезентабельный. От прежнего лоска не осталось и следа.
Сэм вздохнул и сказал:
— Ладно. Выкладывай.
— Вот сразу бы так.


42.

Баки Барнса знобило. Озноб шёл изнутри, из середины сердца, где всё горело и жгло. Но снаружи ему было холодно; холодно, как тогда, в заснеженной Европе. Он лежал на примятой перине снега, упав с поезда.
В полёте Баки ещё слышал, как поезд уносится вдаль, грохоча по рельсам. Слышал, как Стив что-то крикнул. Потом мир сильно встряхнуло, и Баки отключился. В темноте ничего не было — ни смерти, ни жизни, ни зла, ни добра.
Раз он вынырнул. Было очень больно — так больно, что он не мог разобрать, где именно. Зато тепло. И липко.
Баки повернул голову и посмотрел влево. Снег был весь в крови. Из плеча торчал обрубок с кровавой кашей. Баки тупо пялился на обрубок секунды две или три. Попытался пошевелить пальцами и вдруг понял, что пальцев нет.
Он снова вырубился, а когда очнулся, опять стало холодно. Кровь растопила снег и замёрзла. Теперь Баки лежал на глыбе багрового льда. Небо над головой было совершенно белым, белым до слепоты. Встать он не мог. Шевелиться тоже. Он попробовал о чём-нибудь думать; почему-то ему казалось, что это очень важно — сохранить способность размышлять, будто мыслительный процесс мог волшебным образом вернуть его в тот поезд. С трудом собрав по крупицам ошмётки сознания, он предположил, что спина не сломана. В бёдрах и коленях пульсировала ледяная режущая боль, какая бывает перед обморожением. Пальцев ног он не чувствовал и не строил догадок, почему. Если ступни оторвало, как левую руку, Баки просто не хотел этого знать.
Он лежал и лежал. В белом небе проплыли серые облака, складывающиеся то в лошадь, то в кошку, то в ракету. Ему привиделась звезда на щите; он смотрел на неё, пока глаза не заслезились. Глазные яблоки тоже болели. Ресницы покрылись инеем. Моргать было всё труднее. Устав от пытки, он закрыл глаза и подумал: почему я не умираю? Пора бы уже.
Пожалуйста, пусть я умру.
Наконец ему показалось, что всё уже кончено. Ещё чуть-чуть, ещё немножечко. Давай, Костлявая, поднажми. Баки проваливался в слепящую белизну, и в этой белизне раздавались голоса:
— Он здесь! Здесь! Мы его нашли!
Первой мыслью было: боже, Стив вернулся.
Нет, это был не Стив.
Но так иногда хотелось верить, что Стив… Он сошёл с поезда. Или, может, время повернуло вспять. Что-то в мироздании треснуло, как трещит февральский лёд на озере в Центральном парке, когда бежишь по нему, громко топая старыми отцовскими ботинками.
— Бак! — кричит Стив. — Бак, ты с ума сошёл!
Да, что-то треснуло... В космосе, в Хроносе, в пространстве-времени — в тех материях, о которых Баки Барнс и знать не знал. Сейчас Земля застынет на секунду и закрутится иначе; полюса махнутся местами, время ошалеет и пойдёт не в ту сторону.
Поезд вернётся. Кровь снова растопит лёд и просочится обратно в тело. Раны заживут. Кровавая каша в рукаве обратится в живую руку. Баки оторвётся от земли и полетит куда-то вверх, по-птичьи размахивая руками — двумя руками, — и там, наверху, его встретит Стив, зацепившийся за грузовой вагон.
Грузовой вагон...
Один.
Возвращение на родину.
Добросердечный.
— Барнс, успокойся.
Он плакал, содрогаясь всем телом. Плач был беззвучным, но слёзы катились градом вперемешку с каплями пота.
— Я не хочу… не хочу к ним… хочу умереть в снегу…
— Ты не умрёшь. Посмотри на меня.
Жар и холод слились в одно. Сквозь пелену перед глазами Баки разбирал очертания фигуры, наклонившейся к нему. Человек потрепал его по голове, как ребёнка.
— Всё. Всё кончилось. Ты молодец.
— Стив?
Пелена спадала. Баки различал тёмный всполох волос над белым пятном лица. Но Стив был блондином.
— Старк…
— Тихо. Пойду спрошу, есть ли у Уилсона жаропонижающее. Не вставай.
— Останься.
— Я вернусь через минуту. Засекай время. Вот, держи таймер. Обернусь раньше, чем он пиликнет. Договорились?
— Да.
Пятно лица исчезло из поля зрения, растворившись в дымке. Храбрость изменила Баки почти сразу. Он приподнялся на локтях и крикнул:
— Старк!
Старка не было.
— Вернись… Вернись, чёрт тебя дери…
Слёзы попали в нос. Баки перевернулся на живот и встал на колени, отфыркиваясь. Таймер лежал на полу, отсчитывая секунды: сорок две, сорок одна, сорок… Будто время и впрямь повернуло вспять.
Слёзы кончились. Он поднял голову и, содрогаясь, осмотрелся. Подвал, развёрнутая установка, какой-то стеллаж с консервами, сломанная газонокосилка. Наверх вела лестница. Оттуда лился свет. Тень загородила проём, и раздались шаги.
— Видишь, и тридцати секунд не прошло. На, пей.
Старк сунул ему стакан и отключил таймер. Баки сел и, не глядя, выпил; зубы громко стучали о стеклянный край. На языке остался медицинский привкус с оттенком чего-то травяного.
— Что это?
— Жаропонижающее и успокоительное, — сказал Сэм, появившись на лестнице. — Слоновья доза. Эй, Баки… Ты ведь Баки?
— Это он, — подтвердил Старк.
— Ну тогда с возвращением.
Баки ещё раз осмотрел подвал, смутно припоминая, как оказался здесь. Присутствие Зимнего Солдата всё ещё ощущалось где-то в предсердии.
— Что я натворил?
— Ничего особенного, — сказал Старк. — Так, победокурил немножко.
— Убил кого-нибудь?
— Нет. Я же обещал, что проконтролирую.
Баки посмотрел на Старка с плохо скрытой благодарностью. В другой раз он бы тщательно задрапировал сантименты, но сейчас был слишком слаб, и вдобавок чувствовал, что Старк тоже не в лучшей форме. Вон как носится — точно курица с цыплёнком.
— Контролёр хренов, — пробурчал Сэм.
Баки вытер мокрый лоб и щёки.
— А что это было с… с… видениями?
— Установка, — объяснил Тони. — Мы прогнали один триггер. Солдат даже не отнекивался, хотя я предоставил ему выбор. По правде говоря, я не знал, как вернуть твои мозги на место. Сокол заявил, что помогает водичка, но идея топить тебя показалась мне… как бы сказать… слегка неэтичной.
Сэма задели за живое.
— А ты у нас специалист по этичности! Если б я знал другой способ, я бы о нём сказал.
— Ой, не начинай, птенчик! Вторые сутки действуешь мне на нервы! Найди себе бойфренда, любовницу, а лучше всех сразу, и еби мозги им, а меня оставь в покое!
— Хватит, — сказал Баки.
Ругань мгновенно прекратилась, будто кто-то отрубил звук.
— Где мы? — спросил Баки.
— У меня дома, — отозвался Сэм. — Под Вашингтоном.
— Нас ищут?
— А кого не ищут? Просите, и дано будет вам, ищите и найдёте, стучите, и отворят вам…
Старк закатил глаза.
— Что? — сказал Сэм. — Это из Библии. Хорошая книга. Ты почитай на досуге, не повредит.
— А что этот генерал? Росс, кажется?
— Поёт соловьём из каждого утюга, — поделился Старк. — Речи — блеск. Не знал, что есть столько синонимов слова «угроза». Думаю отправить ему книжку «Как перестать беспокоиться и начать жить». И тебе, Уилсон, экземплярчик оставлю. Как ты сказал? «Почитай на досуге, не повредит».
— А что насчёт твоих? Вижн, Пеппер? Компания?
Старк осёкся, с преувеличенной аккуратностью стряхнул пылинку с футболки «Fuck the police» и сказал:
— Не бери в голову. Прорвёмся.
Но наигранная радость в его голосе подсказывала, что дело дрянь.


43.

— ...ни генеральный директор, ни совет директоров по-прежнему не дают комментариев. По словам источников в руководстве компании, несмотря на проверку ФБР и АНБ и розыск Тони Старка, все заводы «Старк Индастриз» продолжают работу в штатном режиме. Между тем, газеты бьют тревогу. Сразу несколько нью-йоркских таблоидов выпустили статьи, посвящённые морально-психическому состоянию Тони Старка. В них, в частности, затрагивается недавнее сообщение пресс-службы «Старк Индастриз» о причинах затворничества магната. «Планы написать книгу — не более чем газетная утка, — пишет Дэйли Ньюс со ссылкой на анонимный источник. — Таким образом руководство компании пытается отвлечь акционеров и рынок от ужасающих проблем своего ведущего игрока». Конец цитаты. Газета приводит резонансное мнение профессора психологии Дэвида Мэйфилда, который утверждает, что сердечный приступ Тони Старка свидетельствует о давних психологических проблемах магната. Не исключено, что наёмник Джеймс Барнс, также известный как Зимний Солдат, просто воспользовался нестабильностью Старка и ввёл его в заблуждение, и только психиатрическая экспертиза прольёт свет на то, может ли Тони Старк нести юридическую ответственность за свои решения. Иную точку зрения представил колумнист «Форбса» Джесси Хэзберг. Его сегодняшняя колонка вышла под заголовком «Отомсти за Мстителя». Он называет Старка одним из величайших людей нашего времени, а его конфликт с военными — вопиющим случаем нарушения прав человека. Хэзберг призывает прекратить преследование Тони Старка до выяснения всех обстоятельств произошедшего и провести тщательную проверку деятельности комиссии по делам Мстителей, возглавляемой генералом Россом. Сторонники этой точки зрения устроили пикет перед штаб-квартирой Госдепартамента с требованием обнародовать материалы дела для открытого и прозрачного разбирательства... К другим новостям. Брюса Беннера переводят в тюрьму специального назначения. Это уже второй перевод Беннера с тех пор, как его взяли под стражу. Адвокат Алан Доу сообщил, что уже подал аппеляцию в связи с грубыми нарушениями норм содержания заключённых...
Пеппер щёлкнула пультом, и экран погас.
Она сидела в своём кабинете с панорамным остеклением и с высоты башни Старка смотрела на город. За каменными джунглями Манхэттена простирался холодный голубой океан, вдалеке уходящий в лазурную дымку. Круизные корабли, отплывающие от берега, отсюда казались крошечными, не больше муравьёв или машинок, снующих по прямым, ровно расчерченным улицам великого города. Пеппер вспомнила, во что превратился этот вид после нашествия читаури. В небеса уходили кручёные столбики густого чёрного дыма. Океан за дымом не просматривался. Высотки казались надкусанными. Проезд блокировали баррикады из битого кирпича, камней и стальных балок, и глаз цеплялся только за красные крыши бесчисленных пожарных машин.
Странно, что даже в те страшные дни Пеппер не чувствовала себя такой потерянной, как сейчас.
Она поднесла трубку к уху и в сотый раз прослушала сообщение, оставленное на автоответчике.
— Раз, раз... Пятница, отправь по защищённой линии... А, запись уже идёт?.. Тогда... эээ... Привет, босс. Кажется, я опять всё просрал. Если совет начнёт катить на тебя бочку, передай, что я вернусь и откушу им головы, как только сброшу с хвоста генерала с группой поддержки. Не знаю, как тебе преподнесли эту историю с побегом, но Пятница расскажет правду. Пришлось активировать Зимнего Солдата, но я уже почти придумал, как вернуть Барнса. Будем надеяться, хуже не станет... За нас с Солдатиком не волнуйся, залегли на дно. Сокол тот ещё говнюк, но мы с ним в одной лодке. Координаты есть у Вижна. Это так, на всякий случай. Не вздумай приезжать или отвечать на это сообщение. Сотри его сразу, как прослушаешь. Если прижмёт, скажи журналистам и Россу, что ты терпеть меня не можешь. Я тебя предал, пошёл против закона, спятил, кутил, изменял, бухал, ронял акции... Что там ещё? Кстати, кроме измен, всё правда...
В трубке раздался горестный вздох.
— В общем... не рискуй ради меня репутацией. Оно того не стоит.
Пауза.
— Ну... ещё увидимся?
Голос был неуверенным.
— Я тебя люблю.
Запись оборвалась.
Пеппер зажмурилась до красно-зелёных пятен. В дверь постучали. Она вздрогнула, открыла глаза и сердито сказала себе: соберись. Сейчас тебе, как никогда, нужна ясная голова.
— Одну минутку.
Пеппер нажала на кнопку на экране.
— Сообщение удалено, — сухо сообщил автоответчик.
— Войдите.
Дверь отворилась. Пеппер уже приготовилась отчитать секретаря за то, что пускает всех подряд без предупреждения, но на пороге стоял вовсе не секретарь, а рыжеволосая женщина опасного вида. Одета она была вполне формально, но даже строгий брючный костюм не роднил её с офисным планктоном.
— Мисс Романофф?
— Давай без официозов, — предложила гостья. — Не помешаю?
Вопрос был задан из вежливости — Наташа всё равно уже зашла, закрыла дверь и уходить явно не собиралась. Пеппер настороженно привстала, но Наташа остановила её жестом.
— Сиди-сиди.
Пеппер вернулась на место.
— Чай, кофе? Попрошу секретаря...
— Не надо, я его уже выпроводила. Милый мальчик, очень доверчивый. Это Старк его нанял или ты?
— Я.
— Понимаю... Приятно хоть изредка переброситься парой слов с кем-нибудь безобидным.
Пеппер задержала взгляд на Наташе чуть дольше, чем нужно.
— Рада тебя видеть. Присаживайся.
Наташа села в кресло по другую сторону широкого стола. Она не стала тянуть с расшаркиваниями.
— Как Тони? Давно он носится с Зимним Солдатом? Даже не сказал мне.
— Он не сказал — и я не буду.
— Скрываться слегка поздновато, тебе не кажется?
Пеппер промолчала. Наташа рассматривала смартфон, лежащий на столе.
Они встретились взглядами и обе подумали об одном и том же.
— Сочувствую, — сказала Наташа.
— С чего бы? Ты ведь разругалась с Тони. И мириться вроде не планируешь. Ведь не планируешь?
— Я сочувствую тебе, а не ему.
Пеппер побарабанила пальцами по столу.
— Всё к тому и шло. Я это знала. Так что и жалеть не о чем.
— Но ты всё равно жалеешь, что с ним связалась.
— Нет, — без запинки ответила Пеппер и с облегчением поняла, что это правда.
О чём она только не жалела, но не об этом.
— Что думаешь делать? — осведомилась Наташа.
— То же, что и всегда. Управлять компанией.
— Наверное, трудно управлять чем-то, что постоянно разрушается с подачи хозяина.
— Понятия не имею, — с холодком отозвалась Пеппер. — Прямо сейчас «Старк Индастриз» переживает не лучшие времена, но вовсе не из-за Тони.
Наташа тихо хмыкнула.
— Повезло с тобой сукину сыну...
Пеппер надоело ходить вокруг да около.
— Нат, зачем ты пришла?
— Хочу, чтобы ты свела меня с Аланом Доу.
— С кем? — переспросила Пеппер, хотя и без того прекрасно знала, о ком речь.
— С адвокатом Брюса. Это ведь «Старк Индастриз» оплачивает его услуги?
— Нет, не она.
— Значит, сам Старк… Брось, мне-то можешь сказать. Я такой же враг народа, как твой Тони.
— Пока ещё нет.
— Вот именно — «пока ещё». Но это лишь вопрос времени, и мы обе это знаем.
Пеппер отвернулась к окну.
— Зачем тебе Доу?
— Хочу обсудить с ним пару юридических нюансов.
— Каких именно?
— Пеппер, давай так: либо мы рассказываем друг другу всё, либо не задаём вопросов. Что выбираешь?
Пеппер смотрела на город. На несколько мгновений она выпала из реальности. Снова навалилась растерянность; Пеппер совсем не знала, что делать и как вести себя. Сухая логика подсказывала, что безопаснее всего последовать совету Тони и откреститься от него как можно скорее. Так будет лучше для компании.
Вслед за этой мыслью пришла следующая: но как же я? Я-то не компания. Что будет лучше для меня?
Пеппер разозлилась и подумала: Росс мне за всё заплатит.
— Давай начистоту, — решилась она. — Что тебе на самом деле нужно?
— Я знаю, как вернуть в строй Мстителей.
Пеппер отвела взгляд от окна и уставилась на Наташу.
— План рискованный, — призналась Наташа. — Но ничего лучше предложить не могу. Чтобы всё сработало, мне нужно знать, где сейчас Старк и сколько времени им с Зимним понадобится, чтобы добраться до пригорода Нью-Йорка.
— Какого именно пригорода?
— Пока не знаю. Узнаю, когда посмотрю вечерние новости.
У Пеппер появилось нехорошее предчувствие. Остерегаясь выяснять подробности плана, пока не определит подоплёку, она спросила:
— Зачем тебе помогать Тони?
— По правде говоря, я хочу помочь вовсе не Тони.
— А кому — Барнсу?
— И не ему. Конечно, буду рада, если их снимут с розыска. Но это побочный эффект. В основном я хочу вернуть Мстителей. И руководствуюсь кое-какими личными интересами.
— Отлично, — сказала Пеппер. — Люблю иметь дело с теми, кто руководствуется личными интересами.
— Нам понадобятся союзники. Их возьму на себя. А от тебя мне нужно кое-какое оружие.
— Арсенал «Старк Индастриз»?
— Да, но не только. Меня интересует щит Капитана. Я пробовала искать его по своим каналам в запасниках силовиков, но, похоже, кто-то продал его неизвестному покупателю. Но тебе этот покупатель хорошо известен, не так ли?
Пеппер покачала носком ступни.
— Спрошу напрямик, — сказала Наташа. — Щит у Старка? Прямо сейчас?
— Нет. Он его не взял. Щит в башне.
— Ну, в таком случае мне нужны и щит, и координаты места, где прячется Старк. Отправим ему посылку.
— Зачем?
— Поверь, щит пригодится.
— Допустим, я дам тебе координаты. Что мне за это будет?
— А что ты хочешь?
Пеппер, не задумываясь, ответила:
— Хочу, чтобы мне вернули Тони. Не в наручниках. И чтобы генерала Росса снесли с поста.
Наташа даже удивилась.
— Хм, губа не дура. А я-то думала, ты хорошая девочка...
Пеппер припечатала:
— Ты ошибалась.
Наташа тонко улыбнулась. У неё был на редкость благодушный вид. Пеппер уточнила:
— Когда ты сказала про личные интересы, ты что имела в виду?
— Я хочу Брюса, — беспечно сказала Наташа.
— Прости?
— Брюса, — повторила она. — Беннера. Вместе с Халком. На свободе или хотя бы не в тюрьме Росса… Так что, ты со мной или нет?


44.

— …и вот я на полной скорости влетаю в этот песчаный дворик, весь в мыле, вокруг пылища, ну, думаю, всё, труба, пропал мой напарник, пора заказывать цинковый гроб. И что ты думаешь? Этот придурок сидит жопой на рации и жрёт шоколадный батончик «Марс», а то, что я принял за стрекотание пуль — это, блин, обёртка под его задницей!
Баки заржал, чуть не опрокинув бутылку, и хлопнул Сэма по плечу. Сэм сидел довольный, широко скалясь. У него были большие белые зубы, ярким пятном выделявшиеся на тёмном лице.
Пока они накачивались пивом, сидя на полу в гостиной, Тони под светом лампы раскурочивал отвёрткой Редвинга, проверяя, что с процессором. Бросив взгляд на Сэма, он вспомнил Роуди, и на душе стало погано. Он заталкивал это чувство в потаённые уголки сознания, но иногда оно возвращалось.
— Вы закончили с армейскими историями? Или придётся терпеть тупые шутки ещё полчаса?
— Старк, не будь занудой, — сказал Сэм. — Сам не в духе, так не обламывай других.
— Это я-то зануда? У меня таких историй знаешь сколько?
— Ты же не служил, — мирно заметил Баки.
Тони слегка задела снисходительная нотка, промелькнувшая в его голосе.
— Я упоминал, как привёз в Афганистан ракеты «Иерихон», сказал «бум» — и полгоры всмятку?
Сэм и Баки понимающе переглянулись. В такие минуты они раздражали Тони. Он чувствовал себя третьим лишним в милой идиллии боевых товарищей и сам не мог признаться себе, как ему хочется вписаться в эту компашку. Ну хоть на минутку стать попроще. Не гением, а солдатом — не очень-то умным, не шибко везучим и простым, как мышиный хвост.
Но ему выпала другая роль. Отложив отвёртку, он поморгал, хмуро посмотрел на Редвинга и сказал:
— Эй, хохмач. Я где-то видел у тебя набор битов для отвёртки.
— Да, я убрал инструменты в чулан.
— Есть шлицевые наконечники? Пять или хотя бы шесть миллиметров.
— Не знаю, я в терминах не особо разбираюсь, — Сэм махнул рукой на крыльцо. — Дверь справа. Сам посмотри.
— Чему вас только учат в этой армии, — пробурчал Тони.
На крыльце он остановился. Было темно. Тони держал в уме, что нужно быть осторожным и не показывать лицо соседям. К счастью, в округе не было ни одного целого фонаря. Тони дёрнул дверь маленького чуланчика, нашарил во мгле ручку чемоданчика с инструментами, вытащил его и закрыл чулан на засов. Уличная прохлада приятно покалывала лицо. В чахлом садике за соседским забором негромко и монотонно трещал сверчок.
Тони поставил чемоданчик на крыльцо и остановился, чтобы подышать. Он вдохнул полной грудью и задержал воздух в лёгких, не вслушиваясь в неразборчивые разговоры за стенкой. Потом разговоры утихли. Скрипнула дверь. Барнс вышел на крыльцо, встал рядом с Тони и спросил:
— Бесишься?
— Нет, — солгал Тони.
— Я не Пеппер, — напомнил Баки. — Меня ревновать не надо.
— Ох боже ты мой. Больно ты мне нужен…
Баки стих. Тони быстро усугубил неловкость, чтобы довести всё до абсурда и исчерпать эту тему.
— Мы, кстати, целовались, и мне не понравилось. По молодости я спал с моделями, а с ними, знаешь, как гимнаст на бревне… Но ты их переплюнул! Из всех брёвен ты самое-самое.
— Ревнуют не только любовников, дубина.
— Давай, поучи меня ревновать. Я ж не умею!
Баки шумно вздохнул, выражая весь спектр чувств от «Ты невыносим» до «Умоляю».
— Перестань крыситься на Сэма. С ним хоть человеком себя чувствуешь. А не этим… как его… полем для экспериментов.
Тони поджал губы.
— Что-то не устраивает? Мне прекратить эксперименты?
— Нет. Я не это имел в виду… Да пойми ты. С утра до вечера одно и то же. Зимний Солдат, триггеры, Зимний Солдат. Не уверен, что я вообще существую… в отрыве от всего этого. День проходит, ложусь спать, а там он… Старк, ты видишь его во сне?
Тони стушевался. Баки бесстрашно смотрел на него. В лице появилось нечто новое — какая-то храбрая открытость, прежде не проявлявшаяся в полной мере. Тони подумал: а ведь таким он был до всей заварушки. Смешливым. Слегка вальяжным. Очень простым.
Таким его видел Кэп. Удивительно, что и мне перепало.
— А с Сэмом… как будто… я нормальный. Ты понимаешь?
Пока Тони выдумывал достойный ответ, Баки уже переключился на другое. Он вдруг вскинулся.
— Слышишь?
— Что?
— Там, у мусорных баков. Крыса, что ли?
Тони вытянул шею, близоруко всматриваясь в темноту. Один из баков пошатнулся. Рядом с забором мелькнула тень.
— Великовата зверушка…
— Иди в дом, — шёпотом скомандовал Баки.
— Сам иди в дом.
— Если за нами пришли, тебе нельзя…
— Тшш.
Заткнувшись, они прислушались. Стало тихо. Барнс бесшумно спустился с крыльца, подбежал к забору и выглянул за него.
— Чисто. Видишь что-нибудь?
Тони уже стоял у мусорных баков. Крышка того, что справа, была приоткрыта, и внутри в лунном свете что-то поблескивало. Тони взялся за крышку, поднял её и заглянул в бак. Барнс в мгновенье ока оказался рядом.
— Ты куда лезешь? Рвануть же может! А был бы солдатом, знал бы!
Тони покачал головой. Запустив руку в бак, он нащупал тонкий металлический край с царапинами от когтей Т’Чаллы, вытащил ношу и замер, завороженно разглядывая звезду в круговом обрамлении на щите.
— Что всё это значит? — спросил Баки. — Я думал, ты забыл его в башне.
Тони улыбнулся и, чуть поколебавшись, протянул ему щит Капитана.
— Это значит, у нас ещё остались друзья.

Знай своё место, глава 12
Все мои эмоции по поводу этой главы исчерпывающе объяснила Шкав.
В одной гифке.В одной гифке.


Название: Знай своё место
Фандом: Civil War
Герои: Тони Старк и Баки Барнс
Жанр: драма
Размер: макси (в процессе)
Рейтинг: R
Предыдущие главыПервая глава — roksen.diary.ru/p209099367.htm
Вторая — roksen.diary.ru/p209127475.htm
Третья — roksen.diary.ru/p209156518.htm
Четвёртая — roksen.diary.ru/p209171062.htm
Пятая — roksen.diary.ru/p209251664.htm
Шестая — roksen.diary.ru/p209360662.htm
Седьмая — roksen.diary.ru/p209387216.htm
Восьмая — roksen.diary.ru/p209502858.htm
Девятая — roksen.diary.ru/p209567307.htm
Десятая — roksen.diary.ru/p209607012.htm
Одиннадцатая — roksen.diary.ru/p209639562.htm

Глава 12
Зимний Солдат

~ 3 700 слов38.

Роуди оглянулся. Дверь в мастерскую была приоткрыта.
— Хоть бы позвонил перед тем, как приехать, — сказал Тони, чтобы отвлечь его. — Честное слово, старик, я чертовски рад тебя видеть, но сейчас как раз калибрую Пятницу, и надо закончить дело до ночи. Может, перенесём посиделки на другой вечерок?
— Что происходит? — спросил Роуди.
— Где?
— Здесь.
— Ничего. Я калибрую Пятницу. До ночи. Сказал же.
Роуди схватился за подлокотник и поднялся на ноги. Несколько мгновений он балансировал в неустойчивой позе. Тони было больно на него смотреть. Роуди сделал шаг к мастерской. Тони подошёл и загородил проход.
— Давай потом.
— Покажи, — потребовал Роуди.
В мастерской раздался шорох. Роуди окаменел. Тони мысленно отсчитывал секунды до того момента, когда Роуди своими глазами увидит то, о чём и так догадывается.
— Сядь, бога ради. Ты еле стоишь.
— Покажи, — повторил Роуди.
Тони сдался и отступил. Шатаясь на протезах, Роуди доковылял до двери и заглянул в тускло освещённую мастерскую. По привычке он сразу обшарил взглядом комнату. Прятаться здесь было негде. Пустые ниши в стенах тонули в тенях. В одной из таких ниш смутно вырисовывалась мощная фигура. Издалека её можно было принять за костюм или манекен.
У Тони перехватило дыхание; на безумную секунду ему показалось, что это не Барнс, а очередной Марк.
Фигура в нише шевельнулась. Титановая рука отбросила блик.
— Твою мать!
Роуди подскочил и чуть не упал. Его спасло только то, что он успел зацепиться за дверной проём. Тони неуклюже подхватил друга за локоть, пытаясь поддержать, но Роуди отстранился.
— Скажи, что мне померещилось.
— Я бы сказал, но не могу.
— Что оно здесь делает?
Тони покоробило слово «оно». Барнс не издал ни звука.
— Роуди, ты ведь знаком с сержантом Джеймсом Барнсом?
— То есть это не шутка.
— Да, не шутка, — Тони глубоко вздохнул. — Пошли в комнату.
— Никуда не пойду, пока не узнаю, что оно…
— Слушай, не называй его «оно».
Роуди бросил на Тони яростный взгляд.
— Ты же обещал мне.
— Что я обещал?
— Ты обещал, что не станешь беспредельщиком, как Кэп.
— Всё оказалось сложнее, чем мы думали, — стойко сказал Тони и опять потянул Роуди за локоть. — Пойдём сядем. Ты еле стоишь.
— Руки убери.
Тони не хотел признаваться себе в такой дурости, но он ждал от Роуди чего-то другого.
Тони бы сказал: «Это сержант Барнс». А Роуди бы ответил: «Какого дьявола?». А он бы ему: «Нет, послушай! Я знаю, о чём ты думаешь, но мы всё не так делали! Надо по-другому! Я знаю, как!»
А Роуди: «Ты хоть понимаешь, сколько будет проблем? Ты знаешь, в какое дерьмо втягиваешься?». А Тони: «Бывал я в дерьме и похуже».
Роуди бы улыбнулся: «Ну Тони, ну сукин сын...»
И всё бы как-нибудь утряслось.
Тони тешил себя этими мечтами, но по лицу Роуди уже понимал, что мечты беспутны.
— Значит, вот в чём дело, — сказал Роуди, не отходя от проёма. — Вот почему ты послал Росса...
— Оу. Кое-кто скорефанился с генералом?
— А кое-кто ушёл из Мстителей.
— Ну, допустим, не я ушёл, а меня ушли.
В немом бешенстве они смотрели друг на друга.
— И давно ты укрываешь Зимнего Солдата от правосудия?
— Я укрываю Барнса, — поправил Тони. — И не от правосудия, а от бойни.
— Что с тобой случилось?
Взгляд Роуди скакнул к лицу Тони, за спину, потом в сумрак мастерской. Тони доводилось бывать во всяких переделках, и он хорошо помнил выражение, с которым Роуди смотрел на преступников, террористов и психов. Роуди будто ждал, что сейчас из всех щелей полезут боевики с пушками. Даже на комнату он глядел так, будто обстановка была источником хаотичного и бессмысленного зла.
Он напрягся, подобрался и повторил:
— Что с тобой случилось, Тони?
Только теперь до Тони дошло: Роуди всерьёз думает, что он сошёл с ума.
— Так. Давай сначала. Ты сядешь на диван, и я объясню всё как есть.
— Ты воевал с Кэпом… из-за него.
— Спасибо, я отлично помню.
— Он же твоих родителей…
— Да, и это тоже помню.
— Его все спецслужбы ищут. Он наёмник. Ты ведь понимаешь, кто он такой, да?
— Полковник Роудс! — рявкнул Тони. — Хватит тебе уже! Я не спятил. Наоборот. Постарайся выслушать и понять. Ты знаешь, что Барнс не совершал того теракта в Вене, и в глубине души ты осознаёшь, что он не в ответе за то, что наворотила «Гидра». А Зимний Солдат — это вообще искусственная конструкция, которую мы пытаемся уничтожить, и пока что дело идёт неплохо. Парень как Беннер. Помнишь Беннера? Внутри него живёт монстр, и, если не укротить монстра, он вырвется на свободу. Генерал Росс, тюрьма и психушка ничего не решат. Разуй глаза, вся эта шобла — никакое не правосудие. Кэп это понимал, а теперь и я понял. Может, и ты сделаешь милость и включишь мозги?
Но Роуди услышал только то, что хотел услышать.
— Ты сказал «мы»?
— Не будь дураком. Вникни.
— Я тебя не узнаю.
— Да пойми ты. Мы заигрались и совершили ошибку. Но исправить не поздно.
— Так, значит, это всё по ошибке? — спросил Роуди и кивнул на экзоскелет.
Лицо у него было дикое. Тони стиснул зубы.
— Я тебя спрашиваю: это всего лишь ошибка? Заигрались — так ты сказал?
— Прости, но…
— Зачем ты это делаешь?
Тони разозлился.
— Зачем что? Зачем я прятал Барнса? Зачем я послал мудака, который убивает Мстителей? Зачем я создавал костюмы? Зачем, мать твою, я сделал тебе этот протез? Затем, что это мой способ сделать мир лучше!
Роуди оттолкнулся от проёма, шагнул к дивану и схватился за него.
— Ты не в себе.
— Я не в себе? Я?
— Ты пошёл не по той дорожке. И если ты думаешь, что я закрою глаза...
— Интересно получается. Тебе было насрать, когда я торговал оружием. Насрать, когда из-за нас гибли люди. Мир катился к чёрту из-за таких, как я, и ты слова дурного не сказал. Зато теперь, когда я пытаюсь сделать что-то хорошее, ты всполошился: как же так! И кто из нас пошёл не по той дорожке?
— Генерал Росс...
— Генерал Росс — та же «Гидра»! Грёбаная комиссия вовсе не спасает гражданских. Она хочет сделать из нас оружие для своих целей. Росс с самого начала так хотел, а мы с тобой повелись, как дети.
— Есть приказ, — ледяным тоном сказал Роуди.
— Приказ! Вы посмотрите на него! И что с того?
— Ты нарушил прямой приказ.
— Неужели ты не видишь? Вон, глянь на Холодное Сердце, — Тони махнул рукой в сторону мастерской. — Посмотри, что выходит, когда кого-то обязывают бездумно слушаться всех приказов, не подвергая их сомнению. Глянь хорошенько! Нравится?
Роуди процедил:
— Клянусь богом, Тони... Не вынуждай меня идти с этим к Россу. Избавься от него сам.
У Тони потемнело в глазах.
— Уходи.
— Вот так, да? — Роуди криво ухмыльнулся. — Вижу, ты пошёл по стопам Капитана. Всё готов променять на Зимнего Солдата?
— Не на Солдата. На правду.
— Чью правду?
— Свою, разумеется. Я же не ты.
Из мастерской донёсся голос Пятницы.
— Мистер Старк, вам стоит взглянуть на полицейские сводки.
— Не сейчас.
— Боюсь, что это срочно, сэр. По данным полиции Нью-Йорка, прямо сейчас к башне Старка стягивают несколько отрядов быстрого реагирования. Я подумал, вам стоит знать.
Повисла тишина. Тони забыл, что хотел сказать. Первым отмер Баки Барнс. Он вышел из ниши в стене, нашёл под столом спортивную сумку и побросал в неё отвёртки и мелкие инструменты, лежащие на столешнице. Затем он вышел из мастерской в гостиную. Он двигался легко, быстро и хищно, как большая тёмная птица.
— Старк, не одолжишь денег? Наличными.
— Зачем?
Баки наградил Роуди коротким кивком.
— Твой друг нас сдал. Мне надо уходить.
Тони будто ударили под дых.
— Я не сдавал, — резко сказал Роуди.
Тони активировал перчатку на правой руке, направил на Роуди и скомандовал:
— Пятница, просканируй полковника Роудса.
— Тони, да что с тобой? Я бы никогда…
Перчатка издала тихий писк.
— Обнаружено записывающее устройство.
Лицо Роуди переменилось. Он приоткрыл рот. Глаза стали круглыми, как пуговицы. Он побил себя по карманам, выискивая жучок. Искреннее изумление подсказывало, что Роуди и впрямь не знал о прослушке, и это ранило сильней всего. Роуди использовали так же, как и всех остальных.
— Ну, старик, всё ещё думаешь, что генерал Росс твой союзник?
Роуди кулем рухнул в диванные подушки. Он закончил с карманами и теперь лихорадочно обшаривал протез.
— Старк, — позвал Баки, — у меня мало времени. Ты дашь денег или нет?
— Мы не закончили с триггерами.
— Плевать на триггеры.
— Нет, не плевать. Пятница, активируй протокол «Конференция».
— Да, сэр.
Тони зашёл в мастерскую. Там уже началась бурная деятельность. Установка, развёрнутая на полкомнаты, стремительно сворачивалась. Моргнули лампы — установка перешла на автономное питание.
— Пятница, сколько нужно времени, чтобы всё упаковать?
— Восемь с половиной минут, сэр.
— А сколько у нас есть до появления СОБРа?
— Около шести.
Баки уточнил:
— Старк, что ты делаешь?
— Я вбухал в эту штуку шестьсот одиннадцать миллионов. Неужели ты думаешь, что я не сделал её портативной? Складывается в прелестный чемоданчик. Можно таскать по конференциям и собирать зевак.
— Я её не возьму, — Барнс покачал головой. — Не смогу заниматься этим в одиночку непонятно где. Нужно, чтобы кто-то контролировал процесс.
— Солнышко, не называй меня «кто-то». Я не кто попало. Я Тони Старк.
Барнс посмотрел на Тони по-новому. У него был вид человека, сбитого с толку.
— Давай начистоту.
— А давай.
— Ты должен рассказать мне план. У тебя ведь есть какой-то план?
— Конечно.
— Конечно, да, или конечно, нет?
— Конечно, у меня есть какой-то план. Если вкратце, он звучит так: «Помирать — так с музыкой».
Баки выпучил глаза.
— Я ценю всё, что ты сделал… Но ты не обязан уходить со мной.
— Да-да. Только не надо слезодавительных признаний. У нас всего восемь минут. И надо придумать, чем отвлечь гостей, пока установка не соберётся. Вызовем стриптизёрш? Выведем на все экраны видосы с котятами? Устроим мочилово? Ах да, у меня же есть Марк-43!
— Тебе нельзя сейчас сражаться. Это незаконно.
— Не смеши меня.
— И ты после операции. Будет рецидив.
— Костюм всё равно надену.
— Сражаться нельзя, — повторил Барнс.
Что он заладил: нельзя, нельзя… Можно было подумать, что у Тони есть выбор.
— Вижн? — наобум предложил Тони и тут же исправился. — Нет, Вижна не втягивать. Он останется в башне. Не хватало, чтоб и на него наточили зуб.
Пятница отрапортовал:
— Четыре с половиной минуты до появления отрядов, сэр.
— Их там много?
— Три спецгруппы.
Нужно было срочно на что-то решаться. Тони вытянул руку, призывая костюм, но Баки схватил его чуть ниже локтя.
— Слушай. У тебя есть шокер?
Глаза горели озарением. Тони стало не по себе.
— Ну есть, и что с того?
— Шокер может вырубить электронику в руке? Секунд на десять?
— Если напряжение высокое — да, но… Чёрт. Только не говори, что…
— Сами мы с тобой не выкарабкаемся. Тебя любой удар добьёт, а один я против них не выстою. Вижна нельзя привлекать. Но если бы ты включил синтезатор речи…
— Ты идиот! Солдата нельзя выпускать просто так, он всех перебьёт!
— Не перебьёт, если ты не велишь. Он слушается. Я вырублю электронику шокером, чтобы система защиты не сработала, потом ты запустишь синтезатор речи с кодом, а когда Зимний Солдат появится, прикажешь ему защищаться и бежать.
Тони хотел спросить, хорошо ли Барнс подумал. Но на споры не было времени. Он ограничился одним вопросом:
— Давно не был цирковой собачкой?
— Я тебе верю, — твёрдо сказал Барнс и сунул Тони спортивную сумку. — Собери, что нужно. Проследи, чтобы он не разнёс тут всё. Возьми на себя командование.
— Командир из меня так себе…
— Старк.
— Ладно, будь по-твоему. Если что, ты сам напросился.
Барнс молча вышел. В других комнатах что-то гремело — неразборчивый крик Роуди, кухонные шкафы, дверца гардероба. Тони подскочил к ящику, порылся в нём, достал набор инструментов, паяльник, шокер, на всякий случай изоленту. Никогда не знаешь, что пригодится в бегах. Всё, кроме шокера, он закинул в сумку. Шокер оставил на столе. Багаж получался тяжёлым, а ведь ещё волочь портативную установку. К счастью, у Тони был костюм.
Бросив сумку, Тони встал посреди комнаты, призвал его жестом и замер в ожидании. Прошло несколько мгновений, и на руку шлёпнулась металлическая пластина. Затем появились другие. Через пару секунд Тони был в полном облачении. Несмотря на спешку и страх, он воспрянул духом. В костюме он всегда чувствовал себя лучше, чем без него.
— Добро пожаловать домой, мистер Старк, — сказал Пятница.
— Так, приятель, теперь заблокируй все системы от посторонних. Закрой любую информацию о моём местонахождении, настоящих, прошлых и будущих разработках, запусти протокол защищённого шифрования…
— Собираетесь в отпуск, сэр?
— Что-то вроде того. Никому не слова. Со мной связи не теряй.
— Да, сэр.
— Как там наши гости?
— Подъезжают, сэр. Три минуты.
— Мы можем заблокировать лифты?
— Придётся известить службу безопасности и запросить разрешение. Вы сами ввели это правило.
Тони чертыхнулся и открыл крышку шлема. Тяжело ступая по полу, он взял сумку и шокер и выбрался в гостиную. Роуди снова стоял на ногах с разъярённым и потерянным видом.
— Тони… Не делай глупостей.
— Просьба не ко мне, старина.
— Дай сказать.
— Ты уже всё сказал.
Из кухни вышел Барнс. В руках он держал несколько коротких ножей для резки рыбы и овощей. Поймав взгляд Тони, он объяснил:
— Другого оружия я не нашёл.
— Умеешь управляться с ножами?
— Я нет. А он — да.
Барнс сгрузил ножи на журнальный стол, сунул руку в карман джинсовки, вытащил упаковку нитроглицерина и кинул её в открытую сумку. Затем он снял джинсовку, чтобы не сковывала движения, и холодно бросил Роуди:
— Тебе лучше спрятаться… Старк, ты нашёл шокер?
— Нашёл.
— Тогда пора.
Тони опустился на колени. Костюм лязгнул. Он торопился, боясь, что передумает.
— Пятница, приготовь синтезатор речи.
Барнс взял шокер, приложил к плечу и сказал:
— Три. Два. Один.
Мощный удар тока сотряс его тело. По руке пробежали искры.
— Пятница, запускай!
Из нарукавника Марка-43 раздался механический голос.
— Желание. Ржавый. Семнадцать…
— Придержи, — прохрипел Баки.
Тони навалился сверху и прибил его руки к полу.
— Рассвет.
Барнса сильно тряхнуло. Рот мучительно искривился. Обе руки — и живая, и титановая, — сжались в кулаки. Тони стало страшно, но отступать было поздно. Защита не сработала. Трюк с шокером удался.
— Тони, стой! — крикнул Роуди.
— Печь. Девять. Добросердечный.
Баки закричал.
— Возвращение на родину.
Крик превратился в рык. Тело билось в хватке Тони. Он еле сдерживал его, но знал, что ещё секунда — и не сможет.
— Один…
Мощным рывком Солдат вырвался и отбросил Тони на пару метров. Тони с грохотом ударился об стену и пробил большую вмятину в гипсокартоне.
— Грузовой вагон, — сказал механический голос и затих.
Существо, стоящее на коленях посреди комнаты, тоже остановилось. Оно тяжело и медленно дышало. Сразу было видно: это не Баки Барнс. Существо подняло голову. Немигающие холодные глаза посмотрели на Роуди.
Полковник Роудс инстинктивно шарахнулся. Тони хорошо понимал его чувства.
— Лифт поднимается, мистер Старк, — отрапортовал Пятница.
Тони встал на ноги. Существо тоже встало.
— Солдат, — позвал Тони.
Немигающие глаза остановились на его лице. Тони захотелось опустить крышку шлема.
— Я жду приказаний, — сказал Зимний Солдат.


39.

Когда двери грузового лифта открылись, отряд высыпал в пентхаус. Они были в шлемах и в полном снаряжении. Четверо кинулись влево, подняв снайперские винтовки, ещё трое пошли вправо, остальные врассыпную бросились по гостиной.
— Поднять руки и лечь на пол!
Роуди уже лежал на полу, сцепив руки в замок на затылке. Над ним встал один из бойцов отряда, наставив дуло на спину.
— Как ваше имя?
— Я полковник Джеймс Роудс. Уберите оружие.
Командир отряда подошёл ближе, осмотрел экзоскелет и дал знак своим.
— Не стрелять, он свой. Берём только Старка.
Роуди снова подал голос:
— Отзывайте отряд. Он здесь не один.
— Полковник, у нас приказ в случае сопротивления стрелять на поражение.
— Если вам дороги ваши люди, отзовите отряд, — повторил Роуди. — Тут Зимний Солдат.
— Какой ещё Зимний Солдат?
Роуди рывком перевернулся на спину.
— Вы шутите?
Вдруг из кухни донёсся крик. Бойцы вскинулись. Раздались выстрелы. Графин на тумбочке рядом с диваном разбился и осыпал осколками Роуди.
— Вывести полковника, — приказал командир. Роуди подхватили за плечи.
— Нет! — крикнул он. — Уводите своих! Это приказ.
— Вы вроде в отставке, нет?
Роуди потащили к лифту. Повсюду свистели пули. Стену рядом с дверным проёмом кухни прошила автоматная очередь. Что-то огромное и мощное отбросило в гостиную двух бойцов. Пули отскочили от титановой руки. Зимний Солдат вступил в схватку с тремя бойцами. Одного он вырубил хуком справа, другого сшиб с ног ударом под колено, у третьего перехватил пистолет из кобуры на поясе. Он навёл оружие на командира и нажал на спусковой крючок. Раздался сухой щелчок — патроны кончились.
В гостиной появился Железный Человек со спортивной сумкой и бросил Солдату:
— Никого не убивать. Только защищаться.
Солдат бросил пушку на пол. Снова грянули выстрелы. Пули со звоном отскакивали от брони Тони.
— И вам добрый вечер, ребята! — крикнул Тони и скрылся в мастерской.
Установка лежала на полу в виде увесистого кейса. В гостиной творилось что-то безудержное. Тони с сожалением подумал, что снова придётся делать ремонт.
— Пятница, кто-нибудь есть на вертолётной площадке?
— Нет, сэр.
— Чудесно…
Его перебил пронзительный вопль. Тони обернулся и увидел бойца в дверях мастерской. Его прибили к стене двумя ножами, воткнутыми в ладони. Картинка напоминала распятие Иисуса.
— Легионер хренов, — выругался Тони, взял кейс в одну сцепку с сумкой и снова нырнул в гостиную.
На ногах оставалось не больше четырёх бойцов. Роуди уже увезли. Командир, поскальзываясь в луже крови, отполз к лифту и кричал что-то в рацию. В его боку торчал нож для резки рыбы. Тони мысленно отметил, что Солдат и впрямь слушается приказов — ранение не смертельное. Но трактует своеобразно. Надо быть точнее в формулировках.
Тони шагнул к выходу на вертолётную площадку. Пули снова застрекотали по костюму. Одна секция в панорамном остеклении разбилась.
— Уходим! — крикнул он Зимнему Солдату.
Солдат врукопашную бился с двумя бойцами. Он оттеснил их к командиру, уворачиваясь от пуль, затем озверел и выбил оружие. Бойцы попытались блокировать его выпады и обступить с разных сторон, но отлетели к стенам, не успев толком скоординироваться. Солдат грузно обернулся и широким шагом пошёл за Тони. Они вылезли на крышу башни «Старк Индастриз».
— Куда летим, мистер Старк? — осведомился Пятница.
— Подальше отсюда. Найди какую-нибудь заброшку. Выстрой маршрут, чтобы не засекли с земли и воздуха. Перекинь мощностей на ускорение.
Вдалеке шумел винт приближающихся вертолётов — к отрядам спецназначения спешило подкрепление. Тони повернулся к Зимнему Солдату.
— Хватайся за спину и держись.
Солдат, ни на секунду не сомневаясь, обошёл Тони кругом и обхватил за шею. Чувство было такое, будто обнимаешься с белой акулой. Тони оттолкнулся от пола. Его слегка кренило в сторону — сумка с инструментами, кейс и Зимний Солдат на проверку оказались тяжелее, чем он думал. Вертолёты были уже близко. Два зависли метрах в ста от вертолётной площадки. Из громкоговорителя крикнули:
— Снижайтесь и бросьте оружие!
— Солдатик, ты слышишь? Все советуют мне бросить тебя.
Солдат не оценил юмора.
— Ну вот, все старания подружиться насмарку… Не задуши меня в полёте.
— Хорошо.
Выровняв положение, Тони рывком взмыл вверх, пролетел мимо вертолётов, но набирать высоту не стал — боялся, что уронит Солдата. Гораздо легче было затеряться среди небоскрёбов. Он снизился, лавируя меж высоток Манхэттена. Солдат крепко держался за его шею. Тони прикинул, как скоро эта история появится в новостях.
— Пятница, отправь сообщение Пеппер. Скажи, что я извиняюсь.
— Да, сэр.
Манхэттен остался позади. Ветер свистел. Огни Нью-Йорка слились в одно неразборчивое месиво. Тони сообразил, что они летят куда-то на север.
— Что насчёт места?
— Только что поступило сообщение от Вижна, сэр.
— Перед ним тоже извинись. Если будут допрашивать, пусть скажет, что он ни о чём не догадывался и знать меня не хочет. Я не обижусь.
— Хорошо, сэр. Но Вижн передаёт координаты. Место на окраине Вашингтона.
— И что там?
— Оттуда идёт сигнал Редвинга. Уже несколько дней. Есть основания полагать, что мистер Уилсон вернулся домой. Вижн считает, что у него вас искать не будут, потому что…
— …он терпеть меня не может. Суперский план, мне нравится, — Тони повернул голову и спросил: — Что, Холодное Сердце, навестим старину Сэма?
— Кто такой Сэм? — спросил Зимний Солдат.
— Ох, ё-моё, как же с тобой трудно.


40.

То, что Пятница тактично назвал окраиной Вашингтона, на проверку оказалось пригородным чёрным гетто из тех, куда уезжали малообеспеченные слои населения, когда жизнь в Вашингтоне становилась им не по карману. На узкой и тёмной улочке не горело ни одного фонаря; её освещали неоновые вывески и свет, льющийся из окон бесчисленных барбершопов, магазинчиков «Всё по 99 центов», аптек и подозрительных маленьких церквей, ютящихся на первых этажах краснокирпичных обшарпанных зданий. Окна были исписаны граффити и обклеены объявлениями с рекламой китайского фаст-фуда и распродажами одежды для женщин с пышными формами. Редкие прохожие не смотрели друг на друга. Окна в домах были плотно задёрнуты шторами. На пожарных лестницах частенько сушилось разноцветное бельё.
В другой раз Тони сморщил бы нос от такого колорита, но сегодня порадовался. В этом местечке никто не удивился бы появлению живого динозавра, а визит Тони Старка в обнимку с Зимним Солдатом и вовсе остался незамеченным.
Он приземлился на заднем дворе белого крашеного домика, сколоченного из досок. Если верить Вижну, сигнал Редвинга шёл именно отсюда. Свет в окнах сначала горел, а потом резко погас. Зимний Солдат слез со спины Тони. От долгого полёта его руки и ноги наверняка затекли и замёрзли, но он не жаловался. Тони заметил, что вид у Солдата уже не такой собранный, как в начале. Он не знал, как вести себя с этим существом, и на всякий случай спросил:
— Эй, парень. Ты ещё тут?
Зимний Солдат не ответил. Тони подумал: ладно, потом разберёмся. Сейчас главное — не стоять на улице у всех на виду.
Он открыл крышку шлема, подошёл к крыльцу чёрного хода, но не успел постучать, как дверь сама собой распахнулась. Из темноты на Тони смотрело дуло пистолета.
— Полегче, птенчик, — сказал Тони. — Ты всегда так гостей встречаешь?
Сэм Уилсон посмотрел за спину Тони, увидел Зимнего Солдата на лужайке и опустил пистолет. На нём были домашние хлопковые брюки трогательно-девчачьего кремового цвета и легкомысленная футболочка того же оттенка. Тони развеселился.
— Отпадный костюмчик. Дай поносить?
— Быстро в дом, — сказал Уилсон.
— В дом, — повторил за ним Тони, обращаясь к Зимнему Солдату.
Солдат, замешкавшись, послушно взобрался на крыльцо и просочился в темноту, обогнув Тони и Сэма. Он двигался, чуть притормаживая, как процессор, не справляющийся с объёмом данных. Сэм смотрел на него встревоженным взглядом. Когда Тони зашёл, Уилсон закрыл дверь, плотно задёрнул шторы и только тогда включил свет.
Лампочка под потолком осветила неожиданно уютную кухню-гостиную — светлую, чистую, с пледами, подушками и коврами с длинным ворсом. Тони многого не знал о Сэме. Ему-то казалось, здесь будет железная мебель, привинченная к полу, и голые стены, обклеенные газетами. Тони поставил спортивную сумку на пол, примостил рядом кейс, открыл железный костюм, вышел из него и сел на диван. От пережитых потрясений тело гудело.
— Уилсон, у тебя есть что-нибудь выпить? В горле пересохло. Мы тут прокатились с ветерком.
— Знаю, я видел новости.
Зимний Солдат опёрся о стену, съехал по ней и сел на пол.
— А, новости. А я-то думаю, чего ж ты не удивляешься.
— Весь твиттер на ушах стоит, — сказал Сэм, достал смартфон и вывел на экран фотку. — Вот, смотри. Железный Человек скрывается от полиции с Зимним Солдатом, вид с десятой авеню.
— Неудачный ракурс, — отметил Тони.
— Уже и хэштег есть. «Айронвинтер».
Тони пожал плечами.
— Отличное название для внедорожника… Так что насчёт выпивки?
— Кто-нибудь объяснит мне, что всё это значит?
— У нас, видишь ли, случилась небольшая накладочка, и надо было срочно где-то укрыться. Вижн вычислил твои координаты по Редвингу.
— Вот срань. Ты следишь за Редвингом?
— Лучше порадуйся, что слежу я, а не ЦРУ и не армия.
Сэм закатил глаза, облокотился о кухонную тумбу и кивнул на Зимнего Солдата.
— А Баки откуда взялся?
— Это не Баки… Вернее, скоро будет Баки. Или не скоро. Я точно не знаю, мы это не репетировали.
Солдат медленно бесшумно дышал. Пустой взгляд пронизывал пространство. Кажется, он совсем не вслушивался в разговор.
— Не понял, — сказал Сэм.
— Всё ты понял.
— Он что, в режиме Зимнего Солдата? Ты с дуба рухнул?!
— Тихо, тихо, не беси его… Авось пронесёт. Долгая история… Без выпивки точно не обойдёмся. У тебя есть что-нибудь или нет?

Знай своё место, глава 11
Название: Знай своё место
Фандом: Civil War
Герои: Тони Старк и Баки Барнс
Жанр: драма
Размер: макси (в процессе)
Рейтинг: R
Предыдущие главыПервая глава — roksen.diary.ru/p209099367.htm
Вторая — roksen.diary.ru/p209127475.htm
Третья — roksen.diary.ru/p209156518.htm
Четвёртая — roksen.diary.ru/p209171062.htm
Пятая — roksen.diary.ru/p209251664.htm
Шестая — roksen.diary.ru/p209360662.htm
Седьмая — roksen.diary.ru/p209387216.htm
Восьмая — roksen.diary.ru/p209502858.htm
Девятая — roksen.diary.ru/p209567307.htm
Десятая — roksen.diary.ru/p209607012.htm

Глава 11
Увольнение

~ 6 000 слов34.

Кабинет генерала Росса был самым скучным местом на Земле. Бросалось в глаза, что оформитель пытался придать этому месту атмосферу власти и представительности но, не имея фантазии, невольно обращался к образу Овального кабинета.
Получившийся мутант выглядел и претенциозно, и жалко. На полу лежал круглый ковёр неприятного рыжевато-коричневого цвета, на стене висел третьесортный портрет неопознанного адмирала, на узких столиках вдоль стен громоздились разномастные бронзовые бюстики. В центре кабинета стояли два диванчика, обращённые друг к другу и разделённые журнальным столом.
На одном из этих диванчиков сидел Тони Старк, на другом — генерал Росс и его помощник. Поджарый, энергичный и хваткий генерал резко контрастировал с помощником — снулым, бесцветным человеком с печально поникшими плечами.
— Ладно, Старк, — сказал Росс. — Костюм ваш, и не благодарите.
— Благодарить? — рассеянно переспросил Тони.
Он держал в руках чашку с кофе, любезно принесённую помощником генерала. От чёрной жижи пахло пережжённым зерном.
— Скажите спасибо, что во время слушания никто не вспомнил о соглашении.
— Костюм был моим, остаётся моим и будет моим и впредь, согласно законам этой страны и принципу неприкосновенности частной собственности, который декларируются со времён отцов-основателей. Не понимаю, причём тут заковианское соглашение. Даже суд уже признал это, а вы всё не можете.
Генерал злился. Тони, напротив, витал в облаках. Встреча с генералом тяготила его. Он бы с удовольствием проигнорировал это приглашение, как игнорировал тысячу других, но на повестке дня стоял нерешённый вопрос о сотрудничестве с комиссией. Тони знал, что так просто от него не отстанут. Нужно было что-то предпринять, чтобы ничто не мешало разбираться с делами поинтереснее.
Вот, скажем, с Зимним Солдатом. Позавчера они совершили настоящий рывок: методом перебора кожно-гальванической реакции они выяснили, к каким травматичным воспоминаниям относится каждая строчка кода. Личность Зимнего Солдата цеплялась за триггеры, и единственным способом избавиться от триггеров было изучение и повторное проигрывание каждого из таких воспоминаний.
Первый выявленный случай был невинным — ассоциация «ржавый» обращалась к босоногому детству. Программа сконструировала крошечный бытовой эпизод — что-то про стройку и Великую депрессию. Первый прогон Тони назначил на сегодняшний вечер, и мысли об этом занимали его куда больше, чем разговор с Россом.
— Не зарывайтесь, Старк. По условиям соглашения мы могли бы изъять этого вашего Марка, но не изъяли.
— Не припомню, чтобы подписывал такой пункт. Кажется, я согласился только на то, чтобы вы учредили комиссию по надзору за Мстителями. В этом документе даже не было внятного описания полномочий и порядка работы комиссии. А причём тут мой Марк, вообще загадка.
Генерал пропустил выпад мимо ушей.
— Вооружённые силы не стали отбирать костюм, — повторил он. — Мы пошли вам навстречу. Это знак доброй воли. Но вы его не цените.
Тони вынырнул из размышлений о Зимнем Солдате.
— Правильно ли я понимаю, генерал: вы хотите, чтобы я поблагодарил вас за то, что вы меня не обокрали?
Помощник шумно поперхнулся кофе. Он хлебал его в надежде, что это избавит его от необходимости поддакивать боссу.
Диван под генералом Россом скрипнул.
— Будьте осторожнее с выражениями.
— Сказать по правде, не хочу, — признался Тони. — Иначе мы целую вечность будем обсуждать соглашение, а я сыт этим по горло.
— Приятно, что вы всё ещё помните о соглашении. По вашему поведению этого не скажешь.
— Я консультировался с юристами, генерал. Знаете, что они мне ответили? Что этот документ вовсе не обязывает меня передавать частную собственность кому-либо, включая вас.
— Марк-43 — это оружие массового поражения, — металлическим голосом сказал генерал.
— О, вопрос спорный. Я бы назвал его... ммм... автоматизированным транспортным средством. Или летательным аппаратом. Или, может быть, портативным «умным домом»? Спрошу, как мы его сертифицировали. Мне кажется, там не было слов «оружие массового поражения».
— Марк-43 стреляет пулями, звуковыми волнами... Чем там ещё?
— Перечислить все пункты? Боюсь, у меня маловато времени.
Атмосфера накалялась.
— Так, — сказал генерал. — Я знаю, чего вы добиваетесь.
— Правда?
— По-вашему, если вы Тони Старк, так мы должны закрыть глаза на ваши грешки? Подумайте головой в кои-то веки. В каком мире мы будем жить, если каждый сможет...
— Владеть оружием? — подсказал Тони и улыбнулся.
У Росса дрогнула щека.
— Вторая поправка к Конституции, генерал. Вы хорошо её помните? Могу процитировать, если надо. Уверен, и у вас дома найдётся пара шкафчиков с пушками разных калибров. Их тоже надо отобрать и национализировать? Или, может, оставим в память о славных деньках Америки?
— Тёрнер, — сказал генерал помощнику, — сходи-ка за кофе.
Помощник посмотрел на нетронутую чашку генерала.
— Но тут ещё...
— Выйди.
Помощник встал.
— Да, сэр.
В два шага он преодолел расстояние до двери и с явным облегчением вынырнул в коридор. Дверь за ним мягко закрылась. Генерал молча сверлил Тони взглядом. Трюк с запугиванием был старым, как мир, и не произвёл на Тони впечатления.
Тони думал только о коде, как в старые времена — до раскола, до Мстителей, до всего.
— Как вы думаете, зачем я позвал вас, Старк?
— Откуда же мне знать.
— А вы предположите.
Помалкивая, Тони всё-таки отхлебнул жижи из чашки и скривился.
— Что, ни одной идеи? — осведомился генерал.
— Не тяните.
Генерал встал с дивана и прошёл к столу. Под столом прятался сейф. Тони слушал, как генерал возится с дверцей, и, чтобы отвлечься, прикидывал, какая защита там установлена и как её обойти.
Закончив, генерал закрыл сейф, обошёл стол, снова сел на диван и положил на журнальный столик стопку документов.
— Ознакомьтесь.
— Что это?
— Протокол первого собрания комиссии под председательством вашего покорного слуги.
Тони хотел отхлебнуть ещё, но остановился, не донеся чашку до губ. Ему так не хотелось тратить своё время на Росса, что он упустил момент, когда в кабинете произошла перемена. Росс больше не выглядел разгневанным. Напротив, по его лицу расплылось выражение предвкушающего удовольствия.
— С каких пор собрания комиссии по Мстителям проходят без ведома Мстителей? — спросил Тони.
— Ознакомьтесь, — повторил генерал.
Тоненький голосок в голове тихо шепнул: не читай.
Тони поставил чашку на столик, взял бумаги и пролистал. Строчки прыгали перед глазами. Страницы так и кишели бюрократической мурой, ссылками на постановления и международное законодательство. Тони дошёл до повестки дня, с трудом продираясь через сложноподчинённые предложения и громоздкие формулировки.
«На голосование выносится вопрос… о порядке вступления и исключения из группировки «Мстители»… комиссия оставляет за собой право формировать состав команды по своему усмотрению, руководствуясь нижеизложенными критериями… отсутствие судимости… нормативы, учреждённые армией Соединённых Штатов… претендент проходит проверку в Центральном Разведывательном Управлении на предмет подозрения в осуществлении террористической деятельности…»
— Вы издеваетесь? — спросил Тони.
Генерал Росс и бровью не повёл.
— Ни один Мститель под эти требования не подходит.
— Прочтите дальше. Там указано, что комиссия вправе вынести специальное решение в спорных случаях, а также отозвать его в случае потери доверия.
— Потери чего… чего, простите?
— Доверия, мистер Старк, — спокойно сказал генерал.
Тони положил стопку листов на стол и порадовался, что не дрожат руки.
— Значит, так, да?
— Как?
— Теперь вы хотите, чтобы Мстители были Мстителями сугубо по вашему дозволению.
— Там такого не сказано.
— Эту организацию сколотили без вас, генерал. И она довольно долго была неправительственной. Пока вы и люди вроде вас грели задницу в таких кабинетах, мы рвали жилы, чтобы спасти людей то от пришельцев, то от роботов, то от "Гидры", то ещё от чего-нибудь. А где были вы?
Росс кашлянул.
— Мистер Старк, вы знаете, в чём проблема супергероев? Они пытаются внушить людям мысль, что все их действия продиктованы общественным благом. Тогда как на самом деле они… то есть вы… руководствуетесь совсем иными мотивами. Я бы сказал, личными мотивами.
— Вот здорово, — сказал Тони. — Вы радеете за мир, а мы развлекаемся. И, видимо, это повод сделать нас комнатными собачками, чтоб по команде вставали на задние лапки. А кто не встаёт, тому щёлк по носу. Благо, и основания есть… Прям даже расписано, всё по полочкам. Никого не забыли… Ах да, Тор. Добавьте в критерии: Мстителю необходимо земное происхождение.
— Не преувеличивайте, мистер Старк.
Перед глазами всё плыло. Тони сказал себе: не смей ввязываться в передрягу. Да, очень хочется добавить ещё пару ласковых. Но так нельзя.
Нельзя давать ему основания прийти в башню Старка с ордером на обыск.
Ради Барнса и ради Кэпа — терпи.
— Это называется контролем, — продолжал Росс. — И вы сами на это согласились.
— Я под этим не подписывался.
— Ну, хватит вам уже… Разыграли тут спектакль.
Тони стиснул зубы.
— Речь шла о комиссии, предупреждающей гибель гражданских. Мстители спасают людей, если вы забыли. Да, с жертвами. Но без нас жертв будет ещё больше.
— Комиссия вправе знать, кто именно спасает людей, — вкрадчиво сказал генерал Росс. — И она вправе отказать тем, кто вызывает справедливые опасения.
— Удобная формулировка, — похвалил Тони. — Под это можно притянуть что угодно. Долго выдумывали или сразу написали, под вдохновением?
— Всё уже утверждено и согласовано на общем собрании. Я всего лишь доношу до вас информацию. Можно сказать, забочусь о ваших же интересах. Нехорошо ведь получится, если вы вылетите из Мстителей, даже не зная, за что? А, между тем, такая угроза существует…
Господи, подумал Тони. Фьюри бы перекосило.
— Есть чистый лист? — спросил он.
— Что, простите?
— Я говорю, дайте бумагу.
Генерал Росс приподнял брови, но ничего не сделал. Тогда Тони взял верхний лист из стопки с протоколом, перевернул его и достал из внутреннего кармана ручку.
— Как правильно писать в этом случае — рапорт или заявление?
Росс посмотрел на Тони, как смотрят на блаженных и психопатов.
— А, к чёрту, — сказал Тони, размашисто написал на листе: «Ебитесь сами» и поставил подпись: «Ж. Ч.».
— Держите, Росс. Приложите к следующему протоколу, обсудите, поставьте вопрос на голосование… Ну, или как это делается.
Росс смотрел на Тони во все глаза. Тони встал, надел солнечные очки и пошёл к двери.
— Стойте, Старк.
— А то что?
— Я советую вам остаться. Если уйдете, будет хуже.
Тони взялся за ручку двери.
— А мой вам совет — поищите инвестора. С этого дня «Старк Индастриз» не даст на комиссию ни одного цента. Но, я уверен, ООН не оставит вас на сухом пайке. Они ведь намного надёжнее супергероев.
Он вышел из кабинета и с нескрываемым удовольствием хлопнул дверью. Секретарша в приёмной вскочила с места.
— Сидите-сидите, — сказал Тони. — Выход найду сам.


35.

В прежние времена Тони Старк не раз прокручивал в голове сценарий, при котором он бы вылетел из Мстителей. Иногда казалось, что его вынесут вперёд ногами; иногда — что Кэп или Фьюри озвереют и погонят Железного Человека в шею за нарушение порядка, самодурство, самовольство и сепаратистские настроения. С течением времени он начал думать, что Мстители распадутся естественным образом, вдрызг разругавшись друг с другом и с остальным миром. Эта версия была самой правдоподобной.
Но ни в одном из сценариев не фигурировал генерал Росс и увольнение по собственному желанию.
Юго-западный фасад Пентагона выходил на вертолётную площадку. Вдалеке виднелось мемориальное кладбище. Около вертолёта с ливреей «Старк Индастриз» стоял пилот, нанятый Тони, и переговаривался с тремя военными лётчиками невысокого ранга. Они с любопытством поглядывали на шустрый и лёгкий вертолёт «Старк Индастриз», не похожий на тяжёлые и мощные махины, принадлежавшие Министерству обороны.
— Едем домой, Эндрю, — сказал Тони своему пилоту. Эндрю кивнул и полез в кабину связываться с диспетчером. Тони обратился к остальным: — Что, ребята, заритесь на гражданскую авиацию?
— Я тестировал ваши вертолёты, сэр, — сказал пилот по правую руку от Тони. — Давно, ещё когда вы работали на оборонку и продавали вертолёты нашим.
— Там была маленькая партия, — вспомнил Тони.
— Так точно. Всего четыре.
— И как, хорошие машины?
— Лучшие из тех, что я видел, — сказал пилот.
Тони охватило приятное чувство. Он оглядел площадку. Ему понравились лица этих людей — живые, сильные и открытые.
Диспетчер дал добро, и Эндрю взялся раскручивать винт.
— Мистер Старк, — сказал тот пилот, что справа. — Тут одна газета писала про Мстителей. И у нас слухи ходят. Про дело Брюса Беннера. Про Капитана... Про вас.
— А, — сказал Тони. — Ну да.
— Тут говорят, что Мстители опасны и что военные все поголовно протестуют против передачи им прав на ведение боевых действий. Что Капитан изменник. А вы сначала были за нас, а потом повели себя, как...
Шум от раскручивающегося винта заглушил его слова. Тони переспросил:
— Что?
Пилот повысил голос.
— Я говорю, не все это одобряют! То, что пишут! И то, что говорят. Многие из наших за Капитана и... и за вас.
Тони уже собирался залезть в кабину, но притормозил.
— Спасибо, парни.
У них был пришибленный вид. Тони чувствовал, что от него ждут напутственного слова, одобрения или выражения солидарности.
Надо же, какое странное время, подумал он. Даже пилоты психуют. А ведь они намного крепче, чем я.
Зацепившись за раздвижную дверь, Тони крикнул:
— Как надоест работать с мудаками — приходите в «Старк Индастриз»!
Пилоты заулыбались. Тони запрыгнул в кабину, сел, нацепил наушники и решил, что предложит этот слоган для рекламной компании.
Дверь задвинулась. Эндрю проверял датчики. Через стекло Тони смотрел на площадку; один из пилотов прикоснулся к фуражке в знак прощания. Тони отсалютовал ему в ответ.
Вертолёт оторвался от земли, набрал высоту, балансируя в воздухе, развернулся на север и полетел домой.


36.

Зелёная полоса в индикаторе загрузки медленно ползла к завершению. Тони в нетерпении постукивал пальцами по крышке ноутбука, подсоединённого к аппарату. Мастерская тускло освещалась единственной лампой и интерфейсом дополненной реальности.
Интерфейс казался сборищем призраков, парящих посреди комнаты. Призраки отбрасывали голубоватые блики на стены и пол.
Барнс, сидевший на стуле около аппарата, застыл в напряжённом ожидании, когда программа смоделирует картинку из его памяти. На нём была старая джинсовка Тони. Пришлось поделиться одеждой, чтобы он не замёрз в прохладной мастерской. Джинсовка не застёгивалась — Барнс был намного больше Тони, шире в плечах и мускулистее. Иногда он косился на Тони с таким видом, будто хотел что-то спросить. Взгляд нервировал и прожигал дыру между лопаток.
— Долго там ещё?
— Не знаю. Я эту прогу только второй раз в боевом режиме прогоняю.
— А как было в первый?
Тони процедил:
— Не помню. Я в тот раз много пил.
Барнс ничего не ответил. Ещё с минуту он сидел, не двигаясь, потом сунул в ухо наушник, лёг на пол и начал отжиматься. Таким нехитрым способом он отвлекался от неприятных мыслей. Тони прислушался к музыке: Моби, «Bring Sally Up». Интересно, откуда Барнс узнал о существовании этой песни?
Ах да, Вижн.
У Вижна неплохой вкус.
В ритмичный речитатив, доносящийся из наушников, вклинился ещё один звук — шорох. Из внутреннего кармана джинсовки выпала прямоугольная карточка. Барнс перестал отжиматься и кинулся к ней, но было уже поздно — Тони успел разглядеть лицо Капитана.
На чёрно-белом снимке был запечатлён непривычно довольный, широко улыбающийся бравый парень со знакомым прищуром. Тони вспомнил, что снимок был при нём во время сердечного приступа, а потом куда-то пропал. Выходит, Барнс не растерялся, обшарил карманы и умыкнул находку.
Может, и хорошо, что умыкнул. Будь у Тони выбор, он предпочёл бы, чтобы снимок нашёл Баки, а не доктор и не медсёстры.
Барнс перевёл взгляд на Тони. В глазах читался невысказанный вопрос.
— Он твой, — сказал Тони.
Барнс подхватил снимок за уголок и сел.
— Откуда он у тебя?
— Забрал как трофей.
— Из музея?
— Нет, — сказал Тони. — С похорон.
Барнс угрюмо кивнул. Зелёная полоса всё никак не хотела доползать до конца шкалы. Она будто подначивала: Тони, поговори с ним. Задай вопросы. Ты же видишь — ему это нужно.
Будь ты хоть суперсолдатом, хоть богом, хоть простым смертным — рано или поздно после потери близких всех пробивает на поболтать.
Тони кашлянул, крутанулся на стуле и сказал:
— Давно хотел спросить: ты не в курсе, где это снимали?
— А… в ателье на Чёрч-авеню.
— Это где-то в Бруклине?
Барнс уточнил:
— Ты не знаешь, где Чёрч-авеню?
От его слов повеяло искренним недоумением. Тони вспомнил Кэпа: тот тоже души не чаял в сраном Бруклине. Таково мифологическое мышление людей, мало что видевших в детстве и юности и редко покидавших даже границы своего района. Для Кэпа и Барнса война была окном в мир, шансом что-то повидать, выделиться, совершить поступок. Для Капитана война так и не кончилась. Он и не хотел, чтобы она кончалась.
Что бы он стал делать в мирной жизни? Рисовать комиксы? Ходить в офис? Жрать ланч на ступеньках небоскрёба в обеденный перерыв?
Нет, это вряд ли. Война была необходима, но война с оговорками — участвовать в ней должны были только те, кто, как и Кэп, не видит иного смысла в жизни.
Занятная философия.
— Слушай, Холодное Сердце, мир не крутится вокруг Бруклина. Бруклин — та ещё дыра.
— И вовсе не дыра.
— Непролазная жопа.
Тони осклабился.
— М-да… Знаешь, как говорил мой отец? Можно вывезти девушку из деревни, но деревню из девушки — никогда.
— А мой отец говорил, что нет места лучше дома.
— Наверное, он родился в местечке поприличнее?
Губы у Барнса дрогнули. Он сдерживал ухмылку.
— Нет, тоже в Бруклине.
— М-м-м, потомственные нищеброды… Обожаю такие истории. Тяжёлое детство, деревянные игрушки. Супы из картофельных очисток, ношение носков по очереди, солома в башмаках…
— Газеты, — поправил Барнс. — И не у меня, а у Стива. Он запихивал их в ботинки вместо стелек.
Тони поднял брови. Барнс посмотрел на него с насмешливым вызовом.
— Что, — сказал он, — недостаточно круто для Тони Старка?
Тони пробубнил: «Да пошёл ты», повернулся к монитору и уставился на индикатор. Зелёная полоса почти доползла до конца.
— Что-то не так? — спросил Барнс.
— Чёртовы сервера! Всё моделируется слишком медленно. Ладно ещё это воспоминание, но там на очереди следующие.
— Ты и до серверов был на нервах.
— Отвяжись.
Барнс настойчиво продолжил:
— Нет, правда, Старк. Ты сегодня какой-то не такой. Как вернулся, так и злишься. Куда ты ездил?
— По делам.
— Я не отстану, пока не скажешь. Сколько раз повторить — один, два, три? Могу и больше. Куда ты ездил?
Тони фыркнул. Барнс повторил:
— И всё-таки куда?
Его настырность даже восхищала немножко.
— Помнишь генерала Росса?
— Это тот мужик, который протащил закон про супергероев?
— Заковианское соглашение, контролирующее Мстителей.
— Ага, и чего?
— Ну вот к нему и ездил.
— И зачем?
Со вздохом Тони отвернулся от монитора. Барнс всё ещё сидел на полу, согнув ноги и положив обе руки на колени.
— Может быть, ты не в курсе, Холодное Сердце, но у меня полно проблем и без этого эксперимента с кодом. Пеппер отбила Марка-43 у комиссии, и наш ублюдочный генерал далеко не в восторге. Мстители не сходят с первых полос газет, Беннер в тюрьме, Кэп в могиле, народ в шоке. Самое время хорошенько подрючить Старка, чтобы не рыпался, а то, не приведи господи, люди переметнутся на его сторону, и возникнет вопрос, на кой хрен этой стране нужен раздутый военный бюджет. Всё равно самые мощные угрозы закрывают Мстители, а по счетам платит «Старк Индастриз». И за это даже не списывают налоги. Скажи, уроды? Хоть, блин, собственную страну заводи. Временами я чертовски завидую Т’Чалле.
— Что ему нужно?
— Кому, генералу? Главным образом власть. Рычаги давления. Пара подписей в нужных бумажках, чтоб было чем размахивать с трибуны, — Тони поморщился. — Слушай, это всё ужасно скучно и банально. Давай не будем об этом. Лучше расскажи про фотоателье в этой вашей дыре.
— И ты подписал, что он хотел?
— Нет. Я послал его к дьяволу и хлопнул дверью.
Барнс приоткрыл рот от удивления. Глаза округлились. С этим выражением лица он выглядел моложе — навскидку ему можно было дать не больше двадцати пяти. Хотелось сказать что-нибудь пошлое и провокационное про открытый рот, но Тони не стал.
— Предупреждаю: если сейчас начнутся нравоучения в духе Кэпа, я за себя не отвечаю.
— Старк, ты уже подписывал, что он просил. Тогда ты был не против.
— Когда-то я был не против и дозы кокса вместо завтрака. А теперь передумал. Сказал же: не будем об этом.
— Почему генерал опять давит на тебя?
Тони закатил глаза.
— Солнышко, ну какой же ты наивный. Это уже не смешно. Я заперся в своей башне, ни с кем не общаюсь, пережил сердечный приступ, и в больнице нашли кучу увечий, которые трудно получить, ведя мирную жизнь затворника-одиночки. Естественно, об этом сразу же доложили в Пентагон. Вдобавок я даю интервью о частной собственности и бьюсь за то, чтобы все супергеройские приблуды принадлежали супергероям, а не генералу. Конечно, в Пентагоне сидят одни идиоты, но не настолько же! Даже они понимают, что в этой башне что-то происходит. Угадай, о чём они подумали?
— Что ты меня прячешь?
— Нет, не тебя. Абстрактное оружие. Что-то помощнее и поновее, чем Марк-43, причём сделанное без ведома армии. Раньше это прикатило бы на ура, но теперь генерал Росс вошёл во вкус и хочет, чтобы весь арсенал Мстителей проходил через его руки.
— Но ты не хочешь.
— Разумеется. У меня есть мозги. Однажды я уже торговал оружием, а потом замучился разгребать последствия. Второй раз меня этим не купишь. Россу нужен предлог, чтобы надавить на меня и ворваться сюда с обыском. Что ему остаётся? Вот и роет землю носом. Угрожал увольнением из Мстителей. Проще было самому уйти.
— И что ты собираешься делать?
— Ничего.
— Я серьёзно.
— И я серьёзно. С этого дня я больше не в Мстителях. Что тут сделаешь?
— Но ты всё ещё Железный Человек, — убеждённо ответил Баки. — И костюм твой.
— Мой, только использовать его в бою теперь незаконно.
Баки философски изрёк:
— Люди остаются такими, какие есть, даже если кто-то этим недоволен.
— Чертовски глубокая мысль, — язвительно сказал Тони. — Запиши в дневничок, чтобы не потерять её в веках.
Баки положил снимок в карман джинсовки, моргнул и заключил:
— Выходит, это из-за меня.
— О да! Весь свет сошёлся клином именно на тебе! Мы, часом, не братья? Знакомые симптомы.
— Нет, не в этом смысле. Тебе не пришлось бы обороняться от генерала, если бы меня здесь не было.
Тони чуть не взвыл.
— Честное слово, Барнс, тебе лучше помалкивать! С закрытым ртом ты выглядишь умнее.
— Почему каждый раз, когда я пытаюсь поговорить с тобой по-человечески, ты становишься злобным козлом?
— А я как старина Брюси. Я всегда зол.
— Пора уже признать, что от меня одни проблемы. Сначала они были у Стива. Затем у Чёрной Пантеры. Теперь ты принял эстафету.
— О боже! Я только что прозрел! На тебе проклятье индейцев майя!
— Старк, возьми себя в руки, — устало попросил Баки. — И раскинь, пожалуйста, мозгами. Если к тебе придут с обыском и найдут улики по делу Зимнего Солдата…
— Не найдут.
— Найдут, если постараются. Ты не умеешь скрываться.
Тони раздражённо бросил:
— Не говори мне, что я умею, а что не умею.
— Но это правда. Ты весь как на ладони, и все твои тайны лежат на поверхности. Найти тебя ничего не стоит, а раскопать улики и того легче. Если бы я копал под тебя, ты бы уже сидел в Алькатрасе.
— Алькатрас закрыли полвека назад.
— Не придирайся к словам.
— А ты не учи меня жить.
— Придурок, ты же сядешь! Ты что, правда не понимал, во что вляпался, когда забрал меня у Чёрной Пантеры? Даже когда Стив вступился за меня, ему не сделали послабления. Сочли предателем и военным преступником. Ну а ты…
— Не Стив, — ядовитым голосом подхватил Тони.
Возникла нехорошая пауза.
— Ты понял, о чём я.
— О том, что Стива не пожалели, а меня и подавно. Я всего лишь сколотил лучшую технологическую компанию в мире, запатентовал сотню изобретений, создал двадцать тысяч рабочих мест и спонсирую десяток благотворительных фондов. Куда мне до святого Капитана! Он легенда, а я кусок дерьма.
— Кажется, я никогда не говорил, что ты кусок дерьма, — прохладно сказал Баки.
— Ага, ты выбирал выражения, но суть я уловил.
Баки встал на ноги. Теперь он выглядел сердитым.
— Да ни хрена ты не уловил. Я пытаюсь сказать тебе, что эксперимент слишком дорого обходится. Если вся эта затея с вычищением кода обернётся твоим арестом и распадом компании, я лучше заморожусь, а резервуар пусть отправят на Северный полюс.
— Где-то я уже слышал такую историю, — со смаком произнёс Тони. — Супергерой, много лет спящий во льдах… Да-да, что-то очень знакомое… За идеями ты далеко не ходишь, правда, Солдатик?
Барнс неприятно побледнел.
— Смейся сколько хочешь, — сказал он на тон выше, — но твоя жертва мне даром не нужна. И так руки в крови по локоть. У меня, видишь ли, не было такой цели в жизни — стереть с лица земли фамилию Старк.
Было интересно следить за метаморфозами на его лице. Бледность расползалась пятнами по лбу и щекам. Если бы двадцать лет назад кто-нибудь сказал Тони, что он будет вести такой разговор с виновником гибели родителей, он бы плюнул пророку в рожу.
Но вот он, виновник — стоит и распинается о какой-то жертве. Всё вдруг стало простым и ясным. Тысяча кусочков паззла связались в одну картинку, вопросы без ответа пришли к одному знаменателю, и это озарение было похоже на то, что испытываешь, решая сложную математическую задачу.
— Разберёмся на берегу, — предложил Тони. — Ты, похоже, думаешь, что я тут благотворительностью занимаюсь. Что я хочу красивый жест сделать. Или что я жертвую чем-то. Мол, мне вовсе не хочется и вообще я играю за другую команду, но, так и быть, помогу бедному Баки, чтоб не быть совсем уж конченым уродом. Такой у тебя ход мыслей?
Баки скрестил руки на груди.
— По той же логике ты, наверное, и Кэпа считаешь образцом жертвенности. Ты думаешь, он всё бросил только лишь потому, что считал почётным спасти чужую шкуру в ущерб своей. И ничего ему не надо, кроме забот о чужих проблемах. И умер он тоже из-за этого. И, стало быть, ты виноват в его смерти. Так?
Баки не прерывал Тони, не перечил и не протестовал, а только слушал.
— Приготовься, дружок, сейчас я исправлю эту прелестную картину мира. Может быть, ты и знал Кэпа, но, похоже, есть пара вещей, которые ты упустил из виду. Или, может, забыл? После любых похорон волей-неволей начинаешь искажать образ покойника. Но я пока ещё всё помню. Я помню, что Капитан не был матерью Терезой. Стив Роджерс спасал людей вовсе не потому, что бездумно жертвовал своей шкурой. Ему, понимаешь ли, это нравилось. Он любил как следует наподдать всяким сволочам и, надо отдать должное, делал это блистательно. Любил приложить руку к чему-то хорошему. Драться тоже любил. Любил биться за какое-нибудь дело, которое казалось ему правильным и важным. Так любил, что сдох бы, но сделал. Ты чуешь, к чему я веду? Он ушёл в опалу не из-за тебя. Ну, разве что из-за любви к тебе, но кто сказал, что любовь — это альтруизм? Как по мне, ужасно личное, ничуть не общественное чувство… Умер он тоже не из-за тебя. Он сделал то, что сделал, ради себя самого. И, бога ради, не зацикливайся на своей персоне. Поверь на слово: раздутое эго все ненавидят… Что до меня, то я жертвовал своими интересами, когда подписывал соглашение с Россом и чуть не просрал костюмы. Вот тогда я наступил себе на горло. А вовсе не сейчас. И вот ещё что…
Зелёная полоса наконец-то доползла до финальной отметки, и загрузка завершилась. Раздался негромкий мелодичный писк. Тони с чувством удовлетворения нажал на кнопку запуска. Установка, развёрнутая на полкомнаты, озарилась светом. Барнс вздрогнул.
— Короче, вот что: не мешай мне в кои-то веки заниматься интересным делом.
Бледность сошла с лица Барнса. Он разглядывал интерфейс.
— Ну, что встал? — поторопил Тони. — У нас полно работы. Напомни, какой это триггер?
— «Ржавый». Там про гвозди. Как я лазал по стройке и напоролся на гвоздь.
Тони цокнул языком.
— Зашибись история. Жду не дождусь, когда воочию увижу твой вшивый Бруклин… Погоди, только за попкорном схожу.
Барнс проводил его спину взглядом. Тони знал: если обернётся, увидит благодарность в глазах Барнса. Он не обернулся. На благодарность ему было начхать.
На кухне он взял миску, положил в неё кукурузные зёрна в пакете, вернулся в мастерскую и сунул миску в микроволновку. Барнс уже взял себя в руки и с воинственным видом стоял рядом с установкой.
Микроволновка пиликнула. Тони достал попкорн, сел в кресло, закинул ноги на стол и начал:
— Парамаунт Пикчерз представляет...
— Старк, — сказал Баки. — Кончай выделываться. Сам сказал — у нас куча дел.


37.

— Ты! — выкрикнул мужчина в выцветшей жёлтой рубахе, размахивая распоротым ботинком. — Ты о нас вообще не думаешь! Носишься где попало, творишь что хочешь, мать ни в грош не ставишь!
За кухонным столом сидела измождённая женщина с серыми волосами и комкала подол платья. Когда-то она была красивой, но годы её не пощадили: кожа стала тусклой и тонкой, под глазами залегли тёмные полукружия, а веки потяжелели. Мужчина продолжал кричать. Женщина молчала. В дверях обшарпанной, но чисто прибранной и опрятной кухни стоял темноволосый мальчик и слушал тираду отца.
— Я, как раб на галерах, впахиваю, и ради чего? Чтоб ты шарился по всяким стройкам?
— Я не шарился.
— А это что? — отец потряс ботинком. — Тут гвоздь торчит!
— Я по улице шёл и напоролся, — сказал мальчик.
Он очень неумело лгал. Ложь ощущалась в его мимике, голосе, даже позе.
— Ты думаешь, мы не знаем, что о тебе говорят? Не знаем, кто говорит? Где ты ходишь?
— Я нигде не хожу.
Тони разглядывал мужчину, выискивая знакомые черты. Мальчишка не был похож на отца. Отец был коренастым, русоволосым и простоватым; мальчишке досталась более тонкая огранка — иссиня-чёрные волосы, светлые глаза и тяжёлая квадратная челюсть, придающая лицу слегка недобрый, угрожающий вид. Было видно, что отец по натуре не злобен; на нём не было оттаскивающего отпечатка ненависти, и семейная ссора не доставляла ему удовольствия. Тони насмотрелся на узурпаторов и уже понял, что мистер Барнс не принадлежит к их числу. Он выглядел скорее измученным, чем разгневанным.
Пока отец кричал на мелкого Баки, взрослый Баки стоял прямо за подиумом. Мелкий угрюмо пялился в пол, но взрослый не сводил глаз с отца.
— Милый, — сказала женщина за столом, — я поговорю с Сарой. Может, она даст что-нибудь из вещей Ст...
— Сара! Опять Сара! Может, мы сразу к Роджерсам переедем? А что, они и так уже и кормят пацана, и поят, и терпят его выкрутасы... А ты, малой, что думаешь? Тебе нормально сидеть на шее у миссис Роджерс?
— Не кричи, — устало попросила женщина. — У меня голова болит.
— Хоть мать бы пожалел... А миссис Роджерс знает, что ты у неё воруешь?
Этот вопрос застал мальчишку врасплох.
— Я ничего у неё не брал.
И снова ложь получилась неубедительной.
— А откуда та коробка? Коробка у тебя под кроватью.
— Я... нашёл.
— Что нашёл? Призвание? Мы за этим тебя растили — чтоб ты стал вором?
— Я просто её нашёл!
— Где?
— На улице!
— Нашёл коробку с вещами миссис Роджерс?
— Оставь его в покое, — попросила женщина. — Пусть делает, что хочет.
— Нет, это последняя капля. Ещё и обувь! — отец в сердцах хлопнул ботинком по столу.
Подошва оторвалась, отлетела в сторону и упала на пол. Мать резко вздрогнула. Мальчишка прижался к двери.
Бессильный жест измотал отца семейства. Он опёрся рукой о столешницу, глубоко вздохнул и сказал:
— Собирайся.
Мальчик помотал головой.
— Собирайся, говорю... Пойдём к Саре.
— Не пойду.
— Пойдёшь. И возьмёшь коробку. И скажешь ей, где ты нашёл её.
— Нет!
Отец заговорил очень тихо.
— Ты попросишь у неё прощения. Скажешь, что ты вор и что тебе очень жаль. Если есть ещё что-нибудь, что ты украл у Роджерсов, лучше вспомнить об этом прямо сейчас, чтобы не пришлось ходить дважды. Ты хорошо меня понял, Джеймс?
В голове у Тони всплыло: «Меня зовут Баки». Голос мальчишки сбился на визг.
— Никуда я не пойду!
— Пойдёшь, ещё как пойдёшь. Мой сын не станет преступником.
— Я тебе не сын!
Звонкий голос мальчика эхом оттолкнулся от стен. Мальчишка расправил плечи.
— Да! — запальчиво выкрикнул он. — Ты не мой отец! Ты просто её мужик, ясно?
Женщина простонала:
— Джеймс, что ты такое говоришь?
Отец замахнулся, но опустил руку, так и ударив. Он сел на шаткий стул. Губы у него дрожали. Мальчик смотрел на мужчину широко распахнутыми глазами; он одновременно и храбрился, и боялся своей дерзости. Отец достал платок из нагрудного кармана, вытер мокрый загорелый лоб с бороздками ранних морщин, обхватил лицо руками и вдруг заплакал.
Женщина погладила его по плечу и посмотрела на сына. Мальчишка отчаянно избегал ответного взгляда. Он вышел в коридор, но остановился. В тени дверного проёма маячило белое пятно его лица.
— Я уже не знаю, что надо сделать, — прошептал отец. — Правда, Мэри, я не знаю. Он меня ненавидит.
— Не говори так.
— Но это правда. Он ворует, ругается, он дерзит... И он меня ненавидит. В кого он вырастет? Ну в кого, вот скажи?
Комната меркла, как выцветающая фотография. Тони догадался, что это конец. Мистер Барнс всё ещё сидел за столом, и жена по-прежнему гладила его плечо, но сквозь фигуры уже просвечивал каркас трёхмерной модели. Пространство пронизывали бледно-голубые линии. Мистер Барнс всхлипнул, и кухня исчезла вместе с прошлым, не оставив даже пылинок на полу.
Сипло дыша, взрослый Баки Барнс сидел на полу за подиумом, уткнувшись лбом в колени. Тони встал с места, подошёл к мини-бару в углу, вытащил бутылку виски и принёс Барнсу.
— На. Выпей.
Барнс отрицательно покачал головой. Его потряхивало. Тони свинтил крышку.
— Советую выпить. Станет легче.
— Мне нельзя сейчас. С... сс... солдат проснётся.
— Не проснётся.
— Он близко. Я чувствую.
— Если проснётся, вырублю его репульсором.
Барнс поднял голову и посмотрел на Тони снизу вверх.
— А ты сможешь?
Тони не был уверен в этом на все сто, но знал, что успокоить Барнса по-другому вряд ли получится. А успокоить было нужно, и чем быстрее, тем лучше.
— Запросто. Пей давай.
Баки взял бутылку, отхлебнул из горлышка и поморщился.
— Мало, — сказал Тони. — С регенерацией надо выжрать полбутылки, чтоб слегка окосеть. Пей ещё.
Барнс зажмурился, сделал несколько больших глотков, поставил бутылку на пол и вытер губы. Тони следил за ним, готовый в любой момент активировать перчатку. Барнс дышал глубоко и тихо. Дрожь уходила. Он кивнул в знак того, что всё нормально. Тони сел рядом с ним на пол, вытянул ноги и сказал:
— Методы «Гидры» — это что-то. Додумались же они раскопать в тебе такое. Детский лепет.
Барнс пожал плечами.
— Лепет или нет, но это сработало. Они привязывали приказы к самым постыдным воспоминаниям. Или болезненным. Или с чувством вины.
— Что потом стало с этой коробкой?
— Мать сама отдала её миссис Роджерс.
— А твой старик…
— Мама вышла за него замуж, когда мне ещё года не было.
Тони дотянулся до бутылки и тоже приложился к горлышку. От вискаря пахло клопами.
— А вот мой на меня не орал, — поделился он. — Ни разу. Я его провоцировал, а он ни в какую. По-моему, сюда так и просится мораль. Как тебе такая: всё и всегда идёт не так, как мы хотим?
Барнс жестом попросил бутылку. Тони передал.
— Самое смешное, что в той коробке были заколки.
— Заколки?
— Да. Ну, знаешь, обычные заколки для волос. Мама Стива закалывала волосы на затылке.
— А.
— На самом деле Роджерсы жили не лучше, чем мы. Просто мне хотелось забрать что-нибудь из их дома. Неважно что. Любую мелочь. Не знаю, зачем я это сделал. Я тогда часто приворовывал. Мой старик хотел, чтоб из меня вышло что-нибудь путное. А Стив вот никогда не воровал.
— Естественно, — сказал Тони. — А ещё он ни в чём не раскаивался.
Они встретились взглядами. Баки печально улыбнулся.
— Дальше будет хуже, да?
— Наверное, — сказал Тони. — Я понятия не имею. Воспоминания-то твои.
— Там сплошное кровавое месиво.
— Не сплошное. Наверняка найдётся что-нибудь славненькое. Ты плохо искал. Поищи получше — откопаешь каких-нибудь миленьких девочек, вешающихся на шеи солдат-освободителей…
Баки издал клокочущий смешок.
— Что, не было девочек? — спросил Тони.
— Вроде были.
— Вот видишь, не всё потеряно.
— Они ничего не значили, — сказал Баки.
— Ах да. Я и забыл, что ты играешь за другую команду… Если что, это был эвфемизм для слова «гей».
— Я понял.
Барнс прищурился и сказал с утвердительной интонацией:
— Ты ведь не был влюблён в него. В смысле… По-настоящему.
Тони почти растрогался. Барнс был обезоруживающе старомоден.
— Я хочу сказать, ты не любил его, как…
— Пеппер? — Тони приложился к бутылке. — Да, тут было что-то другое.
— А почему ты делал вид, что…
— А хрен его знает. Иногда казалось, что он мне… нравится, что ли? Это было самым простым объяснением, зачем я до него докапываюсь. Всё равно что дёргать девочку за косички. Капитан на это вёлся… Знаю, звучит тупо.
— Это всегда звучит тупо.
Неожиданно Тони признался:
— Я до сих пор не понял, чего хотел от него. Вряд ли секса… Скорее всего, не секса. Последние годы фантазирую — и на уме одна Пеппер. Это же показатель, да?
— Наверное. Зато ты вымотал мне все нервы своей ревностью.
— Ну, значит, мы квиты. Ты меня тоже потрепал.
Повисла тишина, но тишина не тревожная. В ней было что-то умиротворяющее. Тони закрыл глаза и прикинул: что ж, не так уж плохо. Готовясь к эксперименту, души он ждал эпичных столкновений, душераздирающих скандалов, на худой конец грязных тайн. А тут коробка с заколками миссис Роджерс… Ей-богу, даже забавно.
Бытовой мир смешно и страшно спорил с супергеройскими битвами. Тони оставалось только удивляться, какие незначительные, крошечные детальки могут привести к неконтролируемому хаосу. Какая ерунда правит миром! Разговор на обшарпанной кухне становится триггером для суперсолдата; подковёрные интриги бюрократов раскалывают судьбоносные союзы; Железный Человек превращается в персону нон-грата из-за стопки бумажек.
Тони и представить не мог, что всё сложится именно так.
Он потряс бутылкой. Виски кончился. Барнс вылакал почти всё, но хмель почти не ударил ему в голову. Тони сварливо подумал: на Мстителей не напасёшься.
— Схожу за второй, — сказал он, встал и нетвёрдой походкой пошёл к двери.
В гостиной он вспомнил, что Баки Барнс не Мститель, а причина раскола. Ему стало горько. Криво улыбаясь, он подошёл к мини-бару; здесь ещё оставалось несколько разномастных бутылок. Пока он копался, за спиной кто-то позвал:
— Тони.
— Барнс, с каких пор ты зовёшь меня Тони?
— Что, прости?
Он обернулся. Посреди гостиной стоял диван, а на диване сидел Роуди.
Тони моргнул, но мираж не рассеялся. Роуди всё ещё был здесь. Он сидел в неестественно скованной позе человека, плохо управляющегося с собственным телом. Протез по типу экзоскелета обхватывал его ноги. Спрятать его под брюками не получилось, и Роуди носил протез поверх одежды. Талию опоясывал плотный корсет.
— Дружище! — сказал Тони и громко хлопнул дверцей мини-бара. — Сто лет не виделись!
— Ты назвал меня Барнсом.
— Разве? Вот я дурак.