Знай своё место, глава 11
Название: Знай своё место
Фандом: Civil War
Герои: Тони Старк и Баки Барнс
Жанр: драма
Размер: макси (в процессе)
Рейтинг: R
Предыдущие главыПервая глава — roksen.diary.ru/p209099367.htm
Вторая — roksen.diary.ru/p209127475.htm
Третья — roksen.diary.ru/p209156518.htm
Четвёртая — roksen.diary.ru/p209171062.htm
Пятая — roksen.diary.ru/p209251664.htm
Шестая — roksen.diary.ru/p209360662.htm
Седьмая — roksen.diary.ru/p209387216.htm
Восьмая — roksen.diary.ru/p209502858.htm
Девятая — roksen.diary.ru/p209567307.htm
Десятая — roksen.diary.ru/p209607012.htm

Глава 11
Увольнение

~ 6 000 слов34.

Кабинет генерала Росса был самым скучным местом на Земле. Бросалось в глаза, что оформитель пытался придать этому месту атмосферу власти и представительности но, не имея фантазии, невольно обращался к образу Овального кабинета.
Получившийся мутант выглядел и претенциозно, и жалко. На полу лежал круглый ковёр неприятного рыжевато-коричневого цвета, на стене висел третьесортный портрет неопознанного адмирала, на узких столиках вдоль стен громоздились разномастные бронзовые бюстики. В центре кабинета стояли два диванчика, обращённые друг к другу и разделённые журнальным столом.
На одном из этих диванчиков сидел Тони Старк, на другом — генерал Росс и его помощник. Поджарый, энергичный и хваткий генерал резко контрастировал с помощником — снулым, бесцветным человеком с печально поникшими плечами.
— Ладно, Старк, — сказал Росс. — Костюм ваш, и не благодарите.
— Благодарить? — рассеянно переспросил Тони.
Он держал в руках чашку с кофе, любезно принесённую помощником генерала. От чёрной жижи пахло пережжённым зерном.
— Скажите спасибо, что во время слушания никто не вспомнил о соглашении.
— Костюм был моим, остаётся моим и будет моим и впредь, согласно законам этой страны и принципу неприкосновенности частной собственности, который декларируются со времён отцов-основателей. Не понимаю, причём тут заковианское соглашение. Даже суд уже признал это, а вы всё не можете.
Генерал злился. Тони, напротив, витал в облаках. Встреча с генералом тяготила его. Он бы с удовольствием проигнорировал это приглашение, как игнорировал тысячу других, но на повестке дня стоял нерешённый вопрос о сотрудничестве с комиссией. Тони знал, что так просто от него не отстанут. Нужно было что-то предпринять, чтобы ничто не мешало разбираться с делами поинтереснее.
Вот, скажем, с Зимним Солдатом. Позавчера они совершили настоящий рывок: методом перебора кожно-гальванической реакции они выяснили, к каким травматичным воспоминаниям относится каждая строчка кода. Личность Зимнего Солдата цеплялась за триггеры, и единственным способом избавиться от триггеров было изучение и повторное проигрывание каждого из таких воспоминаний.
Первый выявленный случай был невинным — ассоциация «ржавый» обращалась к босоногому детству. Программа сконструировала крошечный бытовой эпизод — что-то про стройку и Великую депрессию. Первый прогон Тони назначил на сегодняшний вечер, и мысли об этом занимали его куда больше, чем разговор с Россом.
— Не зарывайтесь, Старк. По условиям соглашения мы могли бы изъять этого вашего Марка, но не изъяли.
— Не припомню, чтобы подписывал такой пункт. Кажется, я согласился только на то, чтобы вы учредили комиссию по надзору за Мстителями. В этом документе даже не было внятного описания полномочий и порядка работы комиссии. А причём тут мой Марк, вообще загадка.
Генерал пропустил выпад мимо ушей.
— Вооружённые силы не стали отбирать костюм, — повторил он. — Мы пошли вам навстречу. Это знак доброй воли. Но вы его не цените.
Тони вынырнул из размышлений о Зимнем Солдате.
— Правильно ли я понимаю, генерал: вы хотите, чтобы я поблагодарил вас за то, что вы меня не обокрали?
Помощник шумно поперхнулся кофе. Он хлебал его в надежде, что это избавит его от необходимости поддакивать боссу.
Диван под генералом Россом скрипнул.
— Будьте осторожнее с выражениями.
— Сказать по правде, не хочу, — признался Тони. — Иначе мы целую вечность будем обсуждать соглашение, а я сыт этим по горло.
— Приятно, что вы всё ещё помните о соглашении. По вашему поведению этого не скажешь.
— Я консультировался с юристами, генерал. Знаете, что они мне ответили? Что этот документ вовсе не обязывает меня передавать частную собственность кому-либо, включая вас.
— Марк-43 — это оружие массового поражения, — металлическим голосом сказал генерал.
— О, вопрос спорный. Я бы назвал его... ммм... автоматизированным транспортным средством. Или летательным аппаратом. Или, может быть, портативным «умным домом»? Спрошу, как мы его сертифицировали. Мне кажется, там не было слов «оружие массового поражения».
— Марк-43 стреляет пулями, звуковыми волнами... Чем там ещё?
— Перечислить все пункты? Боюсь, у меня маловато времени.
Атмосфера накалялась.
— Так, — сказал генерал. — Я знаю, чего вы добиваетесь.
— Правда?
— По-вашему, если вы Тони Старк, так мы должны закрыть глаза на ваши грешки? Подумайте головой в кои-то веки. В каком мире мы будем жить, если каждый сможет...
— Владеть оружием? — подсказал Тони и улыбнулся.
У Росса дрогнула щека.
— Вторая поправка к Конституции, генерал. Вы хорошо её помните? Могу процитировать, если надо. Уверен, и у вас дома найдётся пара шкафчиков с пушками разных калибров. Их тоже надо отобрать и национализировать? Или, может, оставим в память о славных деньках Америки?
— Тёрнер, — сказал генерал помощнику, — сходи-ка за кофе.
Помощник посмотрел на нетронутую чашку генерала.
— Но тут ещё...
— Выйди.
Помощник встал.
— Да, сэр.
В два шага он преодолел расстояние до двери и с явным облегчением вынырнул в коридор. Дверь за ним мягко закрылась. Генерал молча сверлил Тони взглядом. Трюк с запугиванием был старым, как мир, и не произвёл на Тони впечатления.
Тони думал только о коде, как в старые времена — до раскола, до Мстителей, до всего.
— Как вы думаете, зачем я позвал вас, Старк?
— Откуда же мне знать.
— А вы предположите.
Помалкивая, Тони всё-таки отхлебнул жижи из чашки и скривился.
— Что, ни одной идеи? — осведомился генерал.
— Не тяните.
Генерал встал с дивана и прошёл к столу. Под столом прятался сейф. Тони слушал, как генерал возится с дверцей, и, чтобы отвлечься, прикидывал, какая защита там установлена и как её обойти.
Закончив, генерал закрыл сейф, обошёл стол, снова сел на диван и положил на журнальный столик стопку документов.
— Ознакомьтесь.
— Что это?
— Протокол первого собрания комиссии под председательством вашего покорного слуги.
Тони хотел отхлебнуть ещё, но остановился, не донеся чашку до губ. Ему так не хотелось тратить своё время на Росса, что он упустил момент, когда в кабинете произошла перемена. Росс больше не выглядел разгневанным. Напротив, по его лицу расплылось выражение предвкушающего удовольствия.
— С каких пор собрания комиссии по Мстителям проходят без ведома Мстителей? — спросил Тони.
— Ознакомьтесь, — повторил генерал.
Тоненький голосок в голове тихо шепнул: не читай.
Тони поставил чашку на столик, взял бумаги и пролистал. Строчки прыгали перед глазами. Страницы так и кишели бюрократической мурой, ссылками на постановления и международное законодательство. Тони дошёл до повестки дня, с трудом продираясь через сложноподчинённые предложения и громоздкие формулировки.
«На голосование выносится вопрос… о порядке вступления и исключения из группировки «Мстители»… комиссия оставляет за собой право формировать состав команды по своему усмотрению, руководствуясь нижеизложенными критериями… отсутствие судимости… нормативы, учреждённые армией Соединённых Штатов… претендент проходит проверку в Центральном Разведывательном Управлении на предмет подозрения в осуществлении террористической деятельности…»
— Вы издеваетесь? — спросил Тони.
Генерал Росс и бровью не повёл.
— Ни один Мститель под эти требования не подходит.
— Прочтите дальше. Там указано, что комиссия вправе вынести специальное решение в спорных случаях, а также отозвать его в случае потери доверия.
— Потери чего… чего, простите?
— Доверия, мистер Старк, — спокойно сказал генерал.
Тони положил стопку листов на стол и порадовался, что не дрожат руки.
— Значит, так, да?
— Как?
— Теперь вы хотите, чтобы Мстители были Мстителями сугубо по вашему дозволению.
— Там такого не сказано.
— Эту организацию сколотили без вас, генерал. И она довольно долго была неправительственной. Пока вы и люди вроде вас грели задницу в таких кабинетах, мы рвали жилы, чтобы спасти людей то от пришельцев, то от роботов, то от "Гидры", то ещё от чего-нибудь. А где были вы?
Росс кашлянул.
— Мистер Старк, вы знаете, в чём проблема супергероев? Они пытаются внушить людям мысль, что все их действия продиктованы общественным благом. Тогда как на самом деле они… то есть вы… руководствуетесь совсем иными мотивами. Я бы сказал, личными мотивами.
— Вот здорово, — сказал Тони. — Вы радеете за мир, а мы развлекаемся. И, видимо, это повод сделать нас комнатными собачками, чтоб по команде вставали на задние лапки. А кто не встаёт, тому щёлк по носу. Благо, и основания есть… Прям даже расписано, всё по полочкам. Никого не забыли… Ах да, Тор. Добавьте в критерии: Мстителю необходимо земное происхождение.
— Не преувеличивайте, мистер Старк.
Перед глазами всё плыло. Тони сказал себе: не смей ввязываться в передрягу. Да, очень хочется добавить ещё пару ласковых. Но так нельзя.
Нельзя давать ему основания прийти в башню Старка с ордером на обыск.
Ради Барнса и ради Кэпа — терпи.
— Это называется контролем, — продолжал Росс. — И вы сами на это согласились.
— Я под этим не подписывался.
— Ну, хватит вам уже… Разыграли тут спектакль.
Тони стиснул зубы.
— Речь шла о комиссии, предупреждающей гибель гражданских. Мстители спасают людей, если вы забыли. Да, с жертвами. Но без нас жертв будет ещё больше.
— Комиссия вправе знать, кто именно спасает людей, — вкрадчиво сказал генерал Росс. — И она вправе отказать тем, кто вызывает справедливые опасения.
— Удобная формулировка, — похвалил Тони. — Под это можно притянуть что угодно. Долго выдумывали или сразу написали, под вдохновением?
— Всё уже утверждено и согласовано на общем собрании. Я всего лишь доношу до вас информацию. Можно сказать, забочусь о ваших же интересах. Нехорошо ведь получится, если вы вылетите из Мстителей, даже не зная, за что? А, между тем, такая угроза существует…
Господи, подумал Тони. Фьюри бы перекосило.
— Есть чистый лист? — спросил он.
— Что, простите?
— Я говорю, дайте бумагу.
Генерал Росс приподнял брови, но ничего не сделал. Тогда Тони взял верхний лист из стопки с протоколом, перевернул его и достал из внутреннего кармана ручку.
— Как правильно писать в этом случае — рапорт или заявление?
Росс посмотрел на Тони, как смотрят на блаженных и психопатов.
— А, к чёрту, — сказал Тони, размашисто написал на листе: «Ебитесь сами» и поставил подпись: «Ж. Ч.».
— Держите, Росс. Приложите к следующему протоколу, обсудите, поставьте вопрос на голосование… Ну, или как это делается.
Росс смотрел на Тони во все глаза. Тони встал, надел солнечные очки и пошёл к двери.
— Стойте, Старк.
— А то что?
— Я советую вам остаться. Если уйдете, будет хуже.
Тони взялся за ручку двери.
— А мой вам совет — поищите инвестора. С этого дня «Старк Индастриз» не даст на комиссию ни одного цента. Но, я уверен, ООН не оставит вас на сухом пайке. Они ведь намного надёжнее супергероев.
Он вышел из кабинета и с нескрываемым удовольствием хлопнул дверью. Секретарша в приёмной вскочила с места.
— Сидите-сидите, — сказал Тони. — Выход найду сам.


35.

В прежние времена Тони Старк не раз прокручивал в голове сценарий, при котором он бы вылетел из Мстителей. Иногда казалось, что его вынесут вперёд ногами; иногда — что Кэп или Фьюри озвереют и погонят Железного Человека в шею за нарушение порядка, самодурство, самовольство и сепаратистские настроения. С течением времени он начал думать, что Мстители распадутся естественным образом, вдрызг разругавшись друг с другом и с остальным миром. Эта версия была самой правдоподобной.
Но ни в одном из сценариев не фигурировал генерал Росс и увольнение по собственному желанию.
Юго-западный фасад Пентагона выходил на вертолётную площадку. Вдалеке виднелось мемориальное кладбище. Около вертолёта с ливреей «Старк Индастриз» стоял пилот, нанятый Тони, и переговаривался с тремя военными лётчиками невысокого ранга. Они с любопытством поглядывали на шустрый и лёгкий вертолёт «Старк Индастриз», не похожий на тяжёлые и мощные махины, принадлежавшие Министерству обороны.
— Едем домой, Эндрю, — сказал Тони своему пилоту. Эндрю кивнул и полез в кабину связываться с диспетчером. Тони обратился к остальным: — Что, ребята, заритесь на гражданскую авиацию?
— Я тестировал ваши вертолёты, сэр, — сказал пилот по правую руку от Тони. — Давно, ещё когда вы работали на оборонку и продавали вертолёты нашим.
— Там была маленькая партия, — вспомнил Тони.
— Так точно. Всего четыре.
— И как, хорошие машины?
— Лучшие из тех, что я видел, — сказал пилот.
Тони охватило приятное чувство. Он оглядел площадку. Ему понравились лица этих людей — живые, сильные и открытые.
Диспетчер дал добро, и Эндрю взялся раскручивать винт.
— Мистер Старк, — сказал тот пилот, что справа. — Тут одна газета писала про Мстителей. И у нас слухи ходят. Про дело Брюса Беннера. Про Капитана... Про вас.
— А, — сказал Тони. — Ну да.
— Тут говорят, что Мстители опасны и что военные все поголовно протестуют против передачи им прав на ведение боевых действий. Что Капитан изменник. А вы сначала были за нас, а потом повели себя, как...
Шум от раскручивающегося винта заглушил его слова. Тони переспросил:
— Что?
Пилот повысил голос.
— Я говорю, не все это одобряют! То, что пишут! И то, что говорят. Многие из наших за Капитана и... и за вас.
Тони уже собирался залезть в кабину, но притормозил.
— Спасибо, парни.
У них был пришибленный вид. Тони чувствовал, что от него ждут напутственного слова, одобрения или выражения солидарности.
Надо же, какое странное время, подумал он. Даже пилоты психуют. А ведь они намного крепче, чем я.
Зацепившись за раздвижную дверь, Тони крикнул:
— Как надоест работать с мудаками — приходите в «Старк Индастриз»!
Пилоты заулыбались. Тони запрыгнул в кабину, сел, нацепил наушники и решил, что предложит этот слоган для рекламной компании.
Дверь задвинулась. Эндрю проверял датчики. Через стекло Тони смотрел на площадку; один из пилотов прикоснулся к фуражке в знак прощания. Тони отсалютовал ему в ответ.
Вертолёт оторвался от земли, набрал высоту, балансируя в воздухе, развернулся на север и полетел домой.


36.

Зелёная полоса в индикаторе загрузки медленно ползла к завершению. Тони в нетерпении постукивал пальцами по крышке ноутбука, подсоединённого к аппарату. Мастерская тускло освещалась единственной лампой и интерфейсом дополненной реальности.
Интерфейс казался сборищем призраков, парящих посреди комнаты. Призраки отбрасывали голубоватые блики на стены и пол.
Барнс, сидевший на стуле около аппарата, застыл в напряжённом ожидании, когда программа смоделирует картинку из его памяти. На нём была старая джинсовка Тони. Пришлось поделиться одеждой, чтобы он не замёрз в прохладной мастерской. Джинсовка не застёгивалась — Барнс был намного больше Тони, шире в плечах и мускулистее. Иногда он косился на Тони с таким видом, будто хотел что-то спросить. Взгляд нервировал и прожигал дыру между лопаток.
— Долго там ещё?
— Не знаю. Я эту прогу только второй раз в боевом режиме прогоняю.
— А как было в первый?
Тони процедил:
— Не помню. Я в тот раз много пил.
Барнс ничего не ответил. Ещё с минуту он сидел, не двигаясь, потом сунул в ухо наушник, лёг на пол и начал отжиматься. Таким нехитрым способом он отвлекался от неприятных мыслей. Тони прислушался к музыке: Моби, «Bring Sally Up». Интересно, откуда Барнс узнал о существовании этой песни?
Ах да, Вижн.
У Вижна неплохой вкус.
В ритмичный речитатив, доносящийся из наушников, вклинился ещё один звук — шорох. Из внутреннего кармана джинсовки выпала прямоугольная карточка. Барнс перестал отжиматься и кинулся к ней, но было уже поздно — Тони успел разглядеть лицо Капитана.
На чёрно-белом снимке был запечатлён непривычно довольный, широко улыбающийся бравый парень со знакомым прищуром. Тони вспомнил, что снимок был при нём во время сердечного приступа, а потом куда-то пропал. Выходит, Барнс не растерялся, обшарил карманы и умыкнул находку.
Может, и хорошо, что умыкнул. Будь у Тони выбор, он предпочёл бы, чтобы снимок нашёл Баки, а не доктор и не медсёстры.
Барнс перевёл взгляд на Тони. В глазах читался невысказанный вопрос.
— Он твой, — сказал Тони.
Барнс подхватил снимок за уголок и сел.
— Откуда он у тебя?
— Забрал как трофей.
— Из музея?
— Нет, — сказал Тони. — С похорон.
Барнс угрюмо кивнул. Зелёная полоса всё никак не хотела доползать до конца шкалы. Она будто подначивала: Тони, поговори с ним. Задай вопросы. Ты же видишь — ему это нужно.
Будь ты хоть суперсолдатом, хоть богом, хоть простым смертным — рано или поздно после потери близких всех пробивает на поболтать.
Тони кашлянул, крутанулся на стуле и сказал:
— Давно хотел спросить: ты не в курсе, где это снимали?
— А… в ателье на Чёрч-авеню.
— Это где-то в Бруклине?
Барнс уточнил:
— Ты не знаешь, где Чёрч-авеню?
От его слов повеяло искренним недоумением. Тони вспомнил Кэпа: тот тоже души не чаял в сраном Бруклине. Таково мифологическое мышление людей, мало что видевших в детстве и юности и редко покидавших даже границы своего района. Для Кэпа и Барнса война была окном в мир, шансом что-то повидать, выделиться, совершить поступок. Для Капитана война так и не кончилась. Он и не хотел, чтобы она кончалась.
Что бы он стал делать в мирной жизни? Рисовать комиксы? Ходить в офис? Жрать ланч на ступеньках небоскрёба в обеденный перерыв?
Нет, это вряд ли. Война была необходима, но война с оговорками — участвовать в ней должны были только те, кто, как и Кэп, не видит иного смысла в жизни.
Занятная философия.
— Слушай, Холодное Сердце, мир не крутится вокруг Бруклина. Бруклин — та ещё дыра.
— И вовсе не дыра.
— Непролазная жопа.
Тони осклабился.
— М-да… Знаешь, как говорил мой отец? Можно вывезти девушку из деревни, но деревню из девушки — никогда.
— А мой отец говорил, что нет места лучше дома.
— Наверное, он родился в местечке поприличнее?
Губы у Барнса дрогнули. Он сдерживал ухмылку.
— Нет, тоже в Бруклине.
— М-м-м, потомственные нищеброды… Обожаю такие истории. Тяжёлое детство, деревянные игрушки. Супы из картофельных очисток, ношение носков по очереди, солома в башмаках…
— Газеты, — поправил Барнс. — И не у меня, а у Стива. Он запихивал их в ботинки вместо стелек.
Тони поднял брови. Барнс посмотрел на него с насмешливым вызовом.
— Что, — сказал он, — недостаточно круто для Тони Старка?
Тони пробубнил: «Да пошёл ты», повернулся к монитору и уставился на индикатор. Зелёная полоса почти доползла до конца.
— Что-то не так? — спросил Барнс.
— Чёртовы сервера! Всё моделируется слишком медленно. Ладно ещё это воспоминание, но там на очереди следующие.
— Ты и до серверов был на нервах.
— Отвяжись.
Барнс настойчиво продолжил:
— Нет, правда, Старк. Ты сегодня какой-то не такой. Как вернулся, так и злишься. Куда ты ездил?
— По делам.
— Я не отстану, пока не скажешь. Сколько раз повторить — один, два, три? Могу и больше. Куда ты ездил?
Тони фыркнул. Барнс повторил:
— И всё-таки куда?
Его настырность даже восхищала немножко.
— Помнишь генерала Росса?
— Это тот мужик, который протащил закон про супергероев?
— Заковианское соглашение, контролирующее Мстителей.
— Ага, и чего?
— Ну вот к нему и ездил.
— И зачем?
Со вздохом Тони отвернулся от монитора. Барнс всё ещё сидел на полу, согнув ноги и положив обе руки на колени.
— Может быть, ты не в курсе, Холодное Сердце, но у меня полно проблем и без этого эксперимента с кодом. Пеппер отбила Марка-43 у комиссии, и наш ублюдочный генерал далеко не в восторге. Мстители не сходят с первых полос газет, Беннер в тюрьме, Кэп в могиле, народ в шоке. Самое время хорошенько подрючить Старка, чтобы не рыпался, а то, не приведи господи, люди переметнутся на его сторону, и возникнет вопрос, на кой хрен этой стране нужен раздутый военный бюджет. Всё равно самые мощные угрозы закрывают Мстители, а по счетам платит «Старк Индастриз». И за это даже не списывают налоги. Скажи, уроды? Хоть, блин, собственную страну заводи. Временами я чертовски завидую Т’Чалле.
— Что ему нужно?
— Кому, генералу? Главным образом власть. Рычаги давления. Пара подписей в нужных бумажках, чтоб было чем размахивать с трибуны, — Тони поморщился. — Слушай, это всё ужасно скучно и банально. Давай не будем об этом. Лучше расскажи про фотоателье в этой вашей дыре.
— И ты подписал, что он хотел?
— Нет. Я послал его к дьяволу и хлопнул дверью.
Барнс приоткрыл рот от удивления. Глаза округлились. С этим выражением лица он выглядел моложе — навскидку ему можно было дать не больше двадцати пяти. Хотелось сказать что-нибудь пошлое и провокационное про открытый рот, но Тони не стал.
— Предупреждаю: если сейчас начнутся нравоучения в духе Кэпа, я за себя не отвечаю.
— Старк, ты уже подписывал, что он просил. Тогда ты был не против.
— Когда-то я был не против и дозы кокса вместо завтрака. А теперь передумал. Сказал же: не будем об этом.
— Почему генерал опять давит на тебя?
Тони закатил глаза.
— Солнышко, ну какой же ты наивный. Это уже не смешно. Я заперся в своей башне, ни с кем не общаюсь, пережил сердечный приступ, и в больнице нашли кучу увечий, которые трудно получить, ведя мирную жизнь затворника-одиночки. Естественно, об этом сразу же доложили в Пентагон. Вдобавок я даю интервью о частной собственности и бьюсь за то, чтобы все супергеройские приблуды принадлежали супергероям, а не генералу. Конечно, в Пентагоне сидят одни идиоты, но не настолько же! Даже они понимают, что в этой башне что-то происходит. Угадай, о чём они подумали?
— Что ты меня прячешь?
— Нет, не тебя. Абстрактное оружие. Что-то помощнее и поновее, чем Марк-43, причём сделанное без ведома армии. Раньше это прикатило бы на ура, но теперь генерал Росс вошёл во вкус и хочет, чтобы весь арсенал Мстителей проходил через его руки.
— Но ты не хочешь.
— Разумеется. У меня есть мозги. Однажды я уже торговал оружием, а потом замучился разгребать последствия. Второй раз меня этим не купишь. Россу нужен предлог, чтобы надавить на меня и ворваться сюда с обыском. Что ему остаётся? Вот и роет землю носом. Угрожал увольнением из Мстителей. Проще было самому уйти.
— И что ты собираешься делать?
— Ничего.
— Я серьёзно.
— И я серьёзно. С этого дня я больше не в Мстителях. Что тут сделаешь?
— Но ты всё ещё Железный Человек, — убеждённо ответил Баки. — И костюм твой.
— Мой, только использовать его в бою теперь незаконно.
Баки философски изрёк:
— Люди остаются такими, какие есть, даже если кто-то этим недоволен.
— Чертовски глубокая мысль, — язвительно сказал Тони. — Запиши в дневничок, чтобы не потерять её в веках.
Баки положил снимок в карман джинсовки, моргнул и заключил:
— Выходит, это из-за меня.
— О да! Весь свет сошёлся клином именно на тебе! Мы, часом, не братья? Знакомые симптомы.
— Нет, не в этом смысле. Тебе не пришлось бы обороняться от генерала, если бы меня здесь не было.
Тони чуть не взвыл.
— Честное слово, Барнс, тебе лучше помалкивать! С закрытым ртом ты выглядишь умнее.
— Почему каждый раз, когда я пытаюсь поговорить с тобой по-человечески, ты становишься злобным козлом?
— А я как старина Брюси. Я всегда зол.
— Пора уже признать, что от меня одни проблемы. Сначала они были у Стива. Затем у Чёрной Пантеры. Теперь ты принял эстафету.
— О боже! Я только что прозрел! На тебе проклятье индейцев майя!
— Старк, возьми себя в руки, — устало попросил Баки. — И раскинь, пожалуйста, мозгами. Если к тебе придут с обыском и найдут улики по делу Зимнего Солдата…
— Не найдут.
— Найдут, если постараются. Ты не умеешь скрываться.
Тони раздражённо бросил:
— Не говори мне, что я умею, а что не умею.
— Но это правда. Ты весь как на ладони, и все твои тайны лежат на поверхности. Найти тебя ничего не стоит, а раскопать улики и того легче. Если бы я копал под тебя, ты бы уже сидел в Алькатрасе.
— Алькатрас закрыли полвека назад.
— Не придирайся к словам.
— А ты не учи меня жить.
— Придурок, ты же сядешь! Ты что, правда не понимал, во что вляпался, когда забрал меня у Чёрной Пантеры? Даже когда Стив вступился за меня, ему не сделали послабления. Сочли предателем и военным преступником. Ну а ты…
— Не Стив, — ядовитым голосом подхватил Тони.
Возникла нехорошая пауза.
— Ты понял, о чём я.
— О том, что Стива не пожалели, а меня и подавно. Я всего лишь сколотил лучшую технологическую компанию в мире, запатентовал сотню изобретений, создал двадцать тысяч рабочих мест и спонсирую десяток благотворительных фондов. Куда мне до святого Капитана! Он легенда, а я кусок дерьма.
— Кажется, я никогда не говорил, что ты кусок дерьма, — прохладно сказал Баки.
— Ага, ты выбирал выражения, но суть я уловил.
Баки встал на ноги. Теперь он выглядел сердитым.
— Да ни хрена ты не уловил. Я пытаюсь сказать тебе, что эксперимент слишком дорого обходится. Если вся эта затея с вычищением кода обернётся твоим арестом и распадом компании, я лучше заморожусь, а резервуар пусть отправят на Северный полюс.
— Где-то я уже слышал такую историю, — со смаком произнёс Тони. — Супергерой, много лет спящий во льдах… Да-да, что-то очень знакомое… За идеями ты далеко не ходишь, правда, Солдатик?
Барнс неприятно побледнел.
— Смейся сколько хочешь, — сказал он на тон выше, — но твоя жертва мне даром не нужна. И так руки в крови по локоть. У меня, видишь ли, не было такой цели в жизни — стереть с лица земли фамилию Старк.
Было интересно следить за метаморфозами на его лице. Бледность расползалась пятнами по лбу и щекам. Если бы двадцать лет назад кто-нибудь сказал Тони, что он будет вести такой разговор с виновником гибели родителей, он бы плюнул пророку в рожу.
Но вот он, виновник — стоит и распинается о какой-то жертве. Всё вдруг стало простым и ясным. Тысяча кусочков паззла связались в одну картинку, вопросы без ответа пришли к одному знаменателю, и это озарение было похоже на то, что испытываешь, решая сложную математическую задачу.
— Разберёмся на берегу, — предложил Тони. — Ты, похоже, думаешь, что я тут благотворительностью занимаюсь. Что я хочу красивый жест сделать. Или что я жертвую чем-то. Мол, мне вовсе не хочется и вообще я играю за другую команду, но, так и быть, помогу бедному Баки, чтоб не быть совсем уж конченым уродом. Такой у тебя ход мыслей?
Баки скрестил руки на груди.
— По той же логике ты, наверное, и Кэпа считаешь образцом жертвенности. Ты думаешь, он всё бросил только лишь потому, что считал почётным спасти чужую шкуру в ущерб своей. И ничего ему не надо, кроме забот о чужих проблемах. И умер он тоже из-за этого. И, стало быть, ты виноват в его смерти. Так?
Баки не прерывал Тони, не перечил и не протестовал, а только слушал.
— Приготовься, дружок, сейчас я исправлю эту прелестную картину мира. Может быть, ты и знал Кэпа, но, похоже, есть пара вещей, которые ты упустил из виду. Или, может, забыл? После любых похорон волей-неволей начинаешь искажать образ покойника. Но я пока ещё всё помню. Я помню, что Капитан не был матерью Терезой. Стив Роджерс спасал людей вовсе не потому, что бездумно жертвовал своей шкурой. Ему, понимаешь ли, это нравилось. Он любил как следует наподдать всяким сволочам и, надо отдать должное, делал это блистательно. Любил приложить руку к чему-то хорошему. Драться тоже любил. Любил биться за какое-нибудь дело, которое казалось ему правильным и важным. Так любил, что сдох бы, но сделал. Ты чуешь, к чему я веду? Он ушёл в опалу не из-за тебя. Ну, разве что из-за любви к тебе, но кто сказал, что любовь — это альтруизм? Как по мне, ужасно личное, ничуть не общественное чувство… Умер он тоже не из-за тебя. Он сделал то, что сделал, ради себя самого. И, бога ради, не зацикливайся на своей персоне. Поверь на слово: раздутое эго все ненавидят… Что до меня, то я жертвовал своими интересами, когда подписывал соглашение с Россом и чуть не просрал костюмы. Вот тогда я наступил себе на горло. А вовсе не сейчас. И вот ещё что…
Зелёная полоса наконец-то доползла до финальной отметки, и загрузка завершилась. Раздался негромкий мелодичный писк. Тони с чувством удовлетворения нажал на кнопку запуска. Установка, развёрнутая на полкомнаты, озарилась светом. Барнс вздрогнул.
— Короче, вот что: не мешай мне в кои-то веки заниматься интересным делом.
Бледность сошла с лица Барнса. Он разглядывал интерфейс.
— Ну, что встал? — поторопил Тони. — У нас полно работы. Напомни, какой это триггер?
— «Ржавый». Там про гвозди. Как я лазал по стройке и напоролся на гвоздь.
Тони цокнул языком.
— Зашибись история. Жду не дождусь, когда воочию увижу твой вшивый Бруклин… Погоди, только за попкорном схожу.
Барнс проводил его спину взглядом. Тони знал: если обернётся, увидит благодарность в глазах Барнса. Он не обернулся. На благодарность ему было начхать.
На кухне он взял миску, положил в неё кукурузные зёрна в пакете, вернулся в мастерскую и сунул миску в микроволновку. Барнс уже взял себя в руки и с воинственным видом стоял рядом с установкой.
Микроволновка пиликнула. Тони достал попкорн, сел в кресло, закинул ноги на стол и начал:
— Парамаунт Пикчерз представляет...
— Старк, — сказал Баки. — Кончай выделываться. Сам сказал — у нас куча дел.


37.

— Ты! — выкрикнул мужчина в выцветшей жёлтой рубахе, размахивая распоротым ботинком. — Ты о нас вообще не думаешь! Носишься где попало, творишь что хочешь, мать ни в грош не ставишь!
За кухонным столом сидела измождённая женщина с серыми волосами и комкала подол платья. Когда-то она была красивой, но годы её не пощадили: кожа стала тусклой и тонкой, под глазами залегли тёмные полукружия, а веки потяжелели. Мужчина продолжал кричать. Женщина молчала. В дверях обшарпанной, но чисто прибранной и опрятной кухни стоял темноволосый мальчик и слушал тираду отца.
— Я, как раб на галерах, впахиваю, и ради чего? Чтоб ты шарился по всяким стройкам?
— Я не шарился.
— А это что? — отец потряс ботинком. — Тут гвоздь торчит!
— Я по улице шёл и напоролся, — сказал мальчик.
Он очень неумело лгал. Ложь ощущалась в его мимике, голосе, даже позе.
— Ты думаешь, мы не знаем, что о тебе говорят? Не знаем, кто говорит? Где ты ходишь?
— Я нигде не хожу.
Тони разглядывал мужчину, выискивая знакомые черты. Мальчишка не был похож на отца. Отец был коренастым, русоволосым и простоватым; мальчишке досталась более тонкая огранка — иссиня-чёрные волосы, светлые глаза и тяжёлая квадратная челюсть, придающая лицу слегка недобрый, угрожающий вид. Было видно, что отец по натуре не злобен; на нём не было оттаскивающего отпечатка ненависти, и семейная ссора не доставляла ему удовольствия. Тони насмотрелся на узурпаторов и уже понял, что мистер Барнс не принадлежит к их числу. Он выглядел скорее измученным, чем разгневанным.
Пока отец кричал на мелкого Баки, взрослый Баки стоял прямо за подиумом. Мелкий угрюмо пялился в пол, но взрослый не сводил глаз с отца.
— Милый, — сказала женщина за столом, — я поговорю с Сарой. Может, она даст что-нибудь из вещей Ст...
— Сара! Опять Сара! Может, мы сразу к Роджерсам переедем? А что, они и так уже и кормят пацана, и поят, и терпят его выкрутасы... А ты, малой, что думаешь? Тебе нормально сидеть на шее у миссис Роджерс?
— Не кричи, — устало попросила женщина. — У меня голова болит.
— Хоть мать бы пожалел... А миссис Роджерс знает, что ты у неё воруешь?
Этот вопрос застал мальчишку врасплох.
— Я ничего у неё не брал.
И снова ложь получилась неубедительной.
— А откуда та коробка? Коробка у тебя под кроватью.
— Я... нашёл.
— Что нашёл? Призвание? Мы за этим тебя растили — чтоб ты стал вором?
— Я просто её нашёл!
— Где?
— На улице!
— Нашёл коробку с вещами миссис Роджерс?
— Оставь его в покое, — попросила женщина. — Пусть делает, что хочет.
— Нет, это последняя капля. Ещё и обувь! — отец в сердцах хлопнул ботинком по столу.
Подошва оторвалась, отлетела в сторону и упала на пол. Мать резко вздрогнула. Мальчишка прижался к двери.
Бессильный жест измотал отца семейства. Он опёрся рукой о столешницу, глубоко вздохнул и сказал:
— Собирайся.
Мальчик помотал головой.
— Собирайся, говорю... Пойдём к Саре.
— Не пойду.
— Пойдёшь. И возьмёшь коробку. И скажешь ей, где ты нашёл её.
— Нет!
Отец заговорил очень тихо.
— Ты попросишь у неё прощения. Скажешь, что ты вор и что тебе очень жаль. Если есть ещё что-нибудь, что ты украл у Роджерсов, лучше вспомнить об этом прямо сейчас, чтобы не пришлось ходить дважды. Ты хорошо меня понял, Джеймс?
В голове у Тони всплыло: «Меня зовут Баки». Голос мальчишки сбился на визг.
— Никуда я не пойду!
— Пойдёшь, ещё как пойдёшь. Мой сын не станет преступником.
— Я тебе не сын!
Звонкий голос мальчика эхом оттолкнулся от стен. Мальчишка расправил плечи.
— Да! — запальчиво выкрикнул он. — Ты не мой отец! Ты просто её мужик, ясно?
Женщина простонала:
— Джеймс, что ты такое говоришь?
Отец замахнулся, но опустил руку, так и ударив. Он сел на шаткий стул. Губы у него дрожали. Мальчик смотрел на мужчину широко распахнутыми глазами; он одновременно и храбрился, и боялся своей дерзости. Отец достал платок из нагрудного кармана, вытер мокрый загорелый лоб с бороздками ранних морщин, обхватил лицо руками и вдруг заплакал.
Женщина погладила его по плечу и посмотрела на сына. Мальчишка отчаянно избегал ответного взгляда. Он вышел в коридор, но остановился. В тени дверного проёма маячило белое пятно его лица.
— Я уже не знаю, что надо сделать, — прошептал отец. — Правда, Мэри, я не знаю. Он меня ненавидит.
— Не говори так.
— Но это правда. Он ворует, ругается, он дерзит... И он меня ненавидит. В кого он вырастет? Ну в кого, вот скажи?
Комната меркла, как выцветающая фотография. Тони догадался, что это конец. Мистер Барнс всё ещё сидел за столом, и жена по-прежнему гладила его плечо, но сквозь фигуры уже просвечивал каркас трёхмерной модели. Пространство пронизывали бледно-голубые линии. Мистер Барнс всхлипнул, и кухня исчезла вместе с прошлым, не оставив даже пылинок на полу.
Сипло дыша, взрослый Баки Барнс сидел на полу за подиумом, уткнувшись лбом в колени. Тони встал с места, подошёл к мини-бару в углу, вытащил бутылку виски и принёс Барнсу.
— На. Выпей.
Барнс отрицательно покачал головой. Его потряхивало. Тони свинтил крышку.
— Советую выпить. Станет легче.
— Мне нельзя сейчас. С... сс... солдат проснётся.
— Не проснётся.
— Он близко. Я чувствую.
— Если проснётся, вырублю его репульсором.
Барнс поднял голову и посмотрел на Тони снизу вверх.
— А ты сможешь?
Тони не был уверен в этом на все сто, но знал, что успокоить Барнса по-другому вряд ли получится. А успокоить было нужно, и чем быстрее, тем лучше.
— Запросто. Пей давай.
Баки взял бутылку, отхлебнул из горлышка и поморщился.
— Мало, — сказал Тони. — С регенерацией надо выжрать полбутылки, чтоб слегка окосеть. Пей ещё.
Барнс зажмурился, сделал несколько больших глотков, поставил бутылку на пол и вытер губы. Тони следил за ним, готовый в любой момент активировать перчатку. Барнс дышал глубоко и тихо. Дрожь уходила. Он кивнул в знак того, что всё нормально. Тони сел рядом с ним на пол, вытянул ноги и сказал:
— Методы «Гидры» — это что-то. Додумались же они раскопать в тебе такое. Детский лепет.
Барнс пожал плечами.
— Лепет или нет, но это сработало. Они привязывали приказы к самым постыдным воспоминаниям. Или болезненным. Или с чувством вины.
— Что потом стало с этой коробкой?
— Мать сама отдала её миссис Роджерс.
— А твой старик…
— Мама вышла за него замуж, когда мне ещё года не было.
Тони дотянулся до бутылки и тоже приложился к горлышку. От вискаря пахло клопами.
— А вот мой на меня не орал, — поделился он. — Ни разу. Я его провоцировал, а он ни в какую. По-моему, сюда так и просится мораль. Как тебе такая: всё и всегда идёт не так, как мы хотим?
Барнс жестом попросил бутылку. Тони передал.
— Самое смешное, что в той коробке были заколки.
— Заколки?
— Да. Ну, знаешь, обычные заколки для волос. Мама Стива закалывала волосы на затылке.
— А.
— На самом деле Роджерсы жили не лучше, чем мы. Просто мне хотелось забрать что-нибудь из их дома. Неважно что. Любую мелочь. Не знаю, зачем я это сделал. Я тогда часто приворовывал. Мой старик хотел, чтоб из меня вышло что-нибудь путное. А Стив вот никогда не воровал.
— Естественно, — сказал Тони. — А ещё он ни в чём не раскаивался.
Они встретились взглядами. Баки печально улыбнулся.
— Дальше будет хуже, да?
— Наверное, — сказал Тони. — Я понятия не имею. Воспоминания-то твои.
— Там сплошное кровавое месиво.
— Не сплошное. Наверняка найдётся что-нибудь славненькое. Ты плохо искал. Поищи получше — откопаешь каких-нибудь миленьких девочек, вешающихся на шеи солдат-освободителей…
Баки издал клокочущий смешок.
— Что, не было девочек? — спросил Тони.
— Вроде были.
— Вот видишь, не всё потеряно.
— Они ничего не значили, — сказал Баки.
— Ах да. Я и забыл, что ты играешь за другую команду… Если что, это был эвфемизм для слова «гей».
— Я понял.
Барнс прищурился и сказал с утвердительной интонацией:
— Ты ведь не был влюблён в него. В смысле… По-настоящему.
Тони почти растрогался. Барнс был обезоруживающе старомоден.
— Я хочу сказать, ты не любил его, как…
— Пеппер? — Тони приложился к бутылке. — Да, тут было что-то другое.
— А почему ты делал вид, что…
— А хрен его знает. Иногда казалось, что он мне… нравится, что ли? Это было самым простым объяснением, зачем я до него докапываюсь. Всё равно что дёргать девочку за косички. Капитан на это вёлся… Знаю, звучит тупо.
— Это всегда звучит тупо.
Неожиданно Тони признался:
— Я до сих пор не понял, чего хотел от него. Вряд ли секса… Скорее всего, не секса. Последние годы фантазирую — и на уме одна Пеппер. Это же показатель, да?
— Наверное. Зато ты вымотал мне все нервы своей ревностью.
— Ну, значит, мы квиты. Ты меня тоже потрепал.
Повисла тишина, но тишина не тревожная. В ней было что-то умиротворяющее. Тони закрыл глаза и прикинул: что ж, не так уж плохо. Готовясь к эксперименту, души он ждал эпичных столкновений, душераздирающих скандалов, на худой конец грязных тайн. А тут коробка с заколками миссис Роджерс… Ей-богу, даже забавно.
Бытовой мир смешно и страшно спорил с супергеройскими битвами. Тони оставалось только удивляться, какие незначительные, крошечные детальки могут привести к неконтролируемому хаосу. Какая ерунда правит миром! Разговор на обшарпанной кухне становится триггером для суперсолдата; подковёрные интриги бюрократов раскалывают судьбоносные союзы; Железный Человек превращается в персону нон-грата из-за стопки бумажек.
Тони и представить не мог, что всё сложится именно так.
Он потряс бутылкой. Виски кончился. Барнс вылакал почти всё, но хмель почти не ударил ему в голову. Тони сварливо подумал: на Мстителей не напасёшься.
— Схожу за второй, — сказал он, встал и нетвёрдой походкой пошёл к двери.
В гостиной он вспомнил, что Баки Барнс не Мститель, а причина раскола. Ему стало горько. Криво улыбаясь, он подошёл к мини-бару; здесь ещё оставалось несколько разномастных бутылок. Пока он копался, за спиной кто-то позвал:
— Тони.
— Барнс, с каких пор ты зовёшь меня Тони?
— Что, прости?
Он обернулся. Посреди гостиной стоял диван, а на диване сидел Роуди.
Тони моргнул, но мираж не рассеялся. Роуди всё ещё был здесь. Он сидел в неестественно скованной позе человека, плохо управляющегося с собственным телом. Протез по типу экзоскелета обхватывал его ноги. Спрятать его под брюками не получилось, и Роуди носил протез поверх одежды. Талию опоясывал плотный корсет.
— Дружище! — сказал Тони и громко хлопнул дверцей мини-бара. — Сто лет не виделись!
— Ты назвал меня Барнсом.
— Разве? Вот я дурак.