Природа подчинения
Собирая материалы к «Двойнику», копалась в темах авторитаризма, господства государства, личной ответственности и природы власти. Нашла упоительно прекрасную книгу о социальном эксперименте Стэнли Милгрема — «Подчинение авторитету: научный взгляд на власть и мораль».

Кратко о сути эксперимента. В шестидесятых годах психологи из Йельского университета во главе с Милгрэмом дали объявление о поиске испытуемых для научного эксперимента о свойствах памяти. Учёные хотели получить широкую выборку людей разных профессий, возрастов, уровня образования, национальности. За участие платили четыре доллара, эксперимент занимал час и проходил в лаборатории университета. Два человека тянули жребий, один становился «учителем», другой «учеником». «Учитель» зачитывал словесные пары, ученик запоминал и воспроизводил. Когда «ученик» ошибался, куратор эксперимента приказывал «учителю» наказать «ученика» слабым ударом тока. Он сообщал, что исследует воздействие наказания на память. Чем больше ошибок совершал «ученик», тем более мощным становился удар. «Учителю» приказывали повышать значения, пока мощность не доходила до 450 вольт. После этого эксперимент заканчивался.
Как можно догадаться, на самом деле учёные исследовали не память. «Ученик» был подсадной уткой. Никаким током его не ударяли. Предметом исследования становился «учитель» — то, сколь долго и при каких обстоятельствах он будет подчиняться авторитету, который требует совершить насилие над случайным третьим лицом.
Эксперимент был многократно повторён с разными группами, в разных странах, в разных вариациях. В нём поучаствовали больше тысячи человек. Полученные данные адовы — в среднем порядка 60% людей (обыкновенных, среднестатистических, из тех, с кем каждый день ходишь по одной улице) доходят до максимальных значений тока, не сопротивляясь авторитету учёного.

Книга, объясняющая суть эксперимента, довольно глубоко копает в масштабы, корни и суть феномена подчинения. Милгрэм приводит чёткие вводные данные, описывает ход событий, даёт портреты участников, приводит подробные реакции, а после объясняет, почему ситуация так чудовищна. Как на нас воздействуют авторитеты, почему мы слушаемся, как социальный договор вступает в противоречие с индивидуальными моральными ориентирами и как желание быть послушным подменяет личную мораль. Это блестящая книга о том, как на самом деле ведут себя обычные люди в ситуации, когда «сверху» исходит аморальный приказ.
Тут надо сделать ремарку: эксперимент говорит вовсе не о том, что каждый человек — зверь с агрессивными инстинктами, который норовит при любой возможности помучить себеподобного. Даже наоборот. Милгрэм развенчивает распространённый миф о том, что все мы лишь злобные животные с лёгким налётом цивилизации, которая в любой момент может пойти прахом. Послушные испытуемые не показали садистского желания причинять боль незнакомцам — напротив, они испытывали напряжение, страх, отговаривали экспериментатора, пытались отвлечься от криков и последствий, но продолжали опускать рубильник по приказу.
Говоря вкратце, ужас не в том, что мы чудовища — мы не чудовища, — а в том, как легко заставить нас совершать чудовищные поступки во имя ценностей, навязанных системой, авторитетом, властью. Закономерный вывод, следующий из книги, кажется чуть ли не анархическим: серьёзную опасность для цивилизации составляет не бунтарство, а послушность. Послушность снимает всякую личную ответственность. Хорошие люди совершают зверства, а после выясняется, что их нельзя за это винить.
(Ханна Арендт писала о том же, но не проводила наглядной демонстрации.)

Помимо того, что книга оказалась страшно полезной с точки зрения самообразования и сбора материала для текста, есть ещё один, сугубо личный эффект. Волей-волей задаёшься вопросом: а что бы я?..
Про себя я знаю, что я не самый сговорчивый человек на свете. Авторитетам со мной всегда было трудно: в школе, в универе, на работе, в личной жизни. Я упрямая, помешанная на личном свободе, собственное мнение для меня важнее любых других, а раздутое эго нервно реагирует на любые попытки его ущемить (и это очень мешает в профессиональном развитии, поэтому я мало-помалу с этим борюсь). Меня сложно склонить к чему-нибудь, аппелируя к формальным характеристикам и статусу авторитета. Типа, уважай старших, слушайся маму/директора/президента, «Вася фигню не посоветует» и так далее.
И дело тут не в том, что я как-то особенно умна или независима, а просто меня не воспитывали на уважении к статусу приказывающего. В детстве меня никто не поучал и не наставлял, в подростковом возрасте на мои проблемы в принципе было всем насрать: делай, что хочешь, и разгребай потом это сама. Мир, в котором я варюсь, сам по себе демократичен. В моих сферах деятельности (писанине, дизайне, etc) нет давления авторитетов, жёстких системных правил и доктрины подчинения. Единственным источником власти, который прям-таки давил, была моя первая мачеха. Она насаждала авторитет агрессивно и карала нещадно: могла ударить, наорать, лишить еды, чтения, денег, развлечений, могла запретить выходить из дома. Совместное существование с ней не приучило меня уважать человека по принципу его статуса или бояться неодобрения вышестоящего. Я и так знала, что она меня недолюбливает, испытывала к ней крайнее отвращение, постоянно сбегала из дома и устраивала всяческие диверсии. Но одну вещь мачеха во мне посеяла: страх перед тем, что в пылу конфликта тебя лишат чего-то очень важного.
Это и до сих пор со мной осталось: я очень чувствительна к потере комфорта. Чем бороться и открыто скандалить, мне проще сбежать, отвернуться, свести любое проявление конфликта на нет, лишь бы не терять морального равновесия и каких-нибудь жизненно важных благ. Не предметов роскоши или чего-то такого, а самого банального — пищи, крыши над головой, чувства безопасности. Вряд ли я пойду на сделку с совестью из уважения к авторитету или из желания выслужиться (слишком сильно эго), но прямая угроза благополучию вьёт из меня верёвки. Бесконфликтность считается хорошим качеством, но не тогда, когда она играет на руку авторитету.
Так что на месте испытуемого я бы наверняка отказалась подчиняться, но только если на меня не стали бы давить скандалом или материальными лишениями. Тогда всё противостояние могло бы свестись к адскому внутреннему конфликту, но и только. По меркам героики это всё не делает мне чести, но реальность есть реальность.

Если вы пользуетесь Букмейтом, то вот ссылка на книгу — bookmate.com/books/XY4AzyUP