2015 MTV Movie Awards Итак, наши парни таки номинированы (причем, вместе, что еще лучше ). Номинация называется Best Fight: best fight: chris evans vs. sebastian stan (captain america: the winter soldier). Давайте проголосуем, чтобы мальчики поднялись на сцену вдвоём, хоть посмотреть на них рядом, честное слово
Наверное, просто так бывает, когда все и везде - пиздец. Даже в любимом фане, как оказывается. Возможно, я и правда именно такое хуйло, которое само все заслуживает. По крайней мере, только это и объединяет все мои пиздецы - мое в них непосредственное участие. Вывод напрашивается сам собой. Еще никогда Штирлиц не был так близко к депрессии. Вот она, соломинка, вестимо.
UPD это старое фото со съемок первого фильма, но ааааа мне хорошо и я пошла дальше работать))) всё меня НЕТ!!!! где: Sheperton Studios, Herts, UK @reallymej: A blast from the past #sebastianstan, #TheWinterSoldier, #CaptainAmerica, #BuckyBarnes, #CivalWar
Название: Пуритане Фандом: Kingsman Персонажи: Гарри, Мерлин, Эггзи Рейтинг: PG-13 Жанр: юмор Саммари: Эггзи набрался смелости и обвинил Гарри и Мерлина в пуританстве
~ 1 100 слов— Эггзи. — А? — Что это? — Где? — Что на тебе надето? — Э... костюм спортивный. Такой же, как вчера. — Я про ноги. — А, это! Глядите, Гарри, это угги. Фартовые такие, и всего за пятнашку. Охереть, да? — М-м-м... Мерлин, ты не мог бы? На минутку. Скрипнул стул. Мерлин отвернулся от монитора, смерил взглядом Эггзи и откомментировал: — Иисусе. — Чё не так? — расстроился Эггзи, покрутился на месте и присмотрелся к своим новеньким уггам. — Чума ведь, нет? Сунув руки в карманы чёрных с иголочки брюк, Гарри согласился: — Великолепный эпитет — чума. Как раз искал подходящее слово… — Это не я придумал, это такой стиль. — Неужели? — Мерлин постучал по клавишам. — Что за стиль? — Сторож на кладбище, — предположил Гарри. — Стеллерова корова, — возразил Мерлин. — Стиль «пасечник». — Субботний морг. — Эггзи в уггах. — Г-г-г… — Ладно, ладно, сниму я их, сниму! — И побыстрее, будь добр. Гарри плавно присел в елизаветинское кресло и некоторое время созерцал пыхтящего Эггзи. Парень старательно стаскивал угги. Из наушников, болтающихся на шее, неслось что-то уличное и ритмичное. — Не сопи, — одёрнул Гарри. — Дыши ровно, полезно для кровообращения. — Это т-трудно. — Никто не обещал, что будет легко. Резкий скачок в социальном лифте не сделает тебя джентльменом. Будь это так просто, вся система не стоила бы выеденного яйца. Прелесть хороших манер в том, что их можно обрести лишь собственными целенаправленными усилиями, а не по чьей-то случайной милости. — Вы ж говорили, что джентльмен, типа, не должен заморачиваться всякой фигней. Говорили же? — Допустим. — Чё тогда шмотками сами заморачиваетесь? Это одеть нельзя, то одеть нельзя... — Надеть. — А? — В этом контексте употребляется глагол «надеть», а не «одеть». — Вот! — торжествующе сказал Эггзи, сбросив угги и пошевелив пальцами в носках. — Я об этом! Боитесь побеспокоить окружающих херовой обувью и речью? Так, что ли? — Беспокойство переоценено, — с достоинством ответил Гарри. — Мир никогда бы не был сотворен, если бы творец боялся кого-нибудь обеспокоить. Творить жизнь — значит причинять беспокойство. Эггзи уважительно ответил: — Ваши фразочки — просто отпад. — Это цитата. Знаешь, откуда? — Черчилль? — Нет. — Э-э-э... Наполеон? — Мимо. — Чё-нибудь древнее? — Даю подсказку: это связано с «Моей прекрасной леди». — О! Понял! Одри Хепберн. Мерлин, не отрываясь от работы, вздохнул. — «Пигмалион», Бернард Шоу. Гарри смерил его укоризненным взглядом. Мерлин пожал плечами. — Спятить, — восхитился Эггзи. — Тут же фиг угадаешь. Мерлин, как вам удалось? — Очень просто, я не угадывал. — Да лан, чё вы мне чешете, никто не помнит наизусть столько книжек. — Как правило, у людей объём памяти больше, чем у аквариумных рыбок. Впрочем, слушая вас, Эггзи, невольно приходишь к мысли, что научные факты требуют серьёзного пересмотра. — Пиздецки смешно. Мерлин — мастер подъёбки. — Не обижайте меня, мистер Анвин, а то я огорчусь и разрыдаюсь. Гарри еле заметно улыбнулся уголком губ. — А на что ты рассчитывал, явившись сюда… в этом? — Да хз! — Оборот «хз» лучше не употреблять. — Ой, бля… — Ровно то же самое касается «ой, бля». — Извиняйте, конечно, — сказал Эггзи. — Но вы оба капец невыносимые. Рот не открывай, туда не ходи, это не носи. Жесть. Уже и обувь сам не купишь. Мерлин прохладно отозвался: — Вы бы ещё свиные рёбрышки в синагогу принесли. Эггзи яростно помотал головой и в пылу эмоций всплеснул руками. — Не надо пудрить мне мозги! Я всё понял! — Что именно? — Я понял, чё с вами не так. Торжествующий тон заставил Мерлина круто обернуться, встать со стула и сесть в кресло рядом с Гарри. Они синхронно закинули ногу на ногу. — Чё опять? Зубы скалить будете? — Ну-ну, — предложил Мерлин, — говорите, раз уж начали. — Фишка в том, что вы оба живёте в прошлом веке. — Неужели? — Не, я не спорю — оксфорды, броги, костюмы, крутота и всё такое. Но вообще-то есть другая житуха. Стиль жизни, понятно? Нормальной жизни, а не этой. — Не этой? — Ну, без шпионской фигни. Гарри переглянулся с Мерлином. Они промолчали. Эггзи, воодушевлённый свободой, гнул свою линию: — У вас на уме викторианская чушь. Старомодная лажа, а что в реальном мире происходит, вы ни сном ни духом. Вы… вы… Давайте так объясню. У моей кузины был хомяк, ему купили пластмассовый шар, он в нём катался по клетке, довольный, красивый, радостный — пиздец! А что за пределами шара — хз. Этот хомяк всю жизнь прожил, думая, что пластмассовый шар — это всё, а это ещё не всё! Это, блядь, просто пластмассовый шар! Всекли? Ему никто не ответил, и пришлось продолжить: — Вот и вы с вашими неебовыми манерами трясётесь, как хомяк с шаром, а правды в этом нету. Ну нету правды. Вы ни хрена не знаете о жизни за пределами шара и, больше того, ни хрена не хотите знать. Такое примерно дерьмо. — Изумительно, — отметил Гарри. — Взгляни-ка, Мерлин. Обучение даёт результаты. Мы вышли на новый уровень метафор. Сначала серебряная ложка в жопе, теперь шар для хомяка. Так дело и до Шекспира дойдёт. — Серебряная ложка где? — переспросил Мерлин. — Потом объясню. — Викторианские старпёры, — злорадно объявил Эггзи, — помешанные на джентльменстве, вот и всё. Эггзи выдохнул, расправил плечи и воинственно взглянул в лица наставников. Они ничего не выражали. Вдруг Эггзи устыдился. Стало почти неловко. Ну да, зануды. Да, живут в шаре для хомяка. Всё же не стоило перегибать палку и так орать. Пусть они достали с нравоучениями, но благодарность превыше всего. Строго говоря, Эггзи вовсе не считал их викторианскими старпёрами — просто обиделся и захотел побольнее уколоть. — Э-э-э… Ладно. Извините, погорячился. Забыли, короче. Просто не надо лезть в то, в чём не шаришь. — В чём не шаришь? — нейтрально повторил Гарри. — Да. Мерлин длинно вздохнул, снял очки и тыльной стороной ладони протёр глаза. Гарри кивнул на наушники и мягко спросил: — Что это у тебя? — Где? — Что за музыка играет? — Да забейте, всё равно не знаете. — Эггзи, тебе задан вопрос. — Это хип-хоп, понятно? И от него я отказываться не собираюсь. — Это не хип-хоп, — сказал Гарри. — Это Джей-Зи. А до этого у тебя играл Фифти-Сент. Они поют ниггерские частушки для людей без ума и вкуса. Если желаешь слушать хип-хоп, выбирай музыку, а не её отходы. Обрати внимание на сложные рифмы Эминема и Ризза. Хороший выбор — Моб Дип и Ву-Тэнг Клэн… — Ганг Старр, — подсказал Мерлин. — …и, может быть, Ганг Старр… Эггзи, что смотришь? Хочешь поговорить о реальном мире вне шара для хомяка? — Хип-хоп ещё ничего не решает! Вы пуритане, ясно? С этими традиционными ценностями, которые задолбали весь грёбаный мир! Мерлин тихо кашлянул, положил ладонь на колено Гарри и спросил: — Ты ему не сказал? — Чё он мне должен был сказать? — Скажи ему, Гарри. — Мерлин, это лишнее. — Он принимает нас за других людей. — Простим его невежество. — Эй, а со мной кто-нибудь поговорит? Гарри и Мерлин вскинули головы и посмотрели на Эггзи с одинаковым выражением на лицах — со смесью утомлённости и иронии. — Он мой бойфренд, — сказал Гарри. — Довольно давно, — пояснил Мерлин. — Лет восемь, кажется? — Нет, девять. — Да, вспомнил, две тысячи пятый, Сицилия, мафиозные войны. — Громкое слово — войны, обычный разбор полётов. — Ты был хорош. — Спасибо, Гарри. — Погодите… Ч-ч-чё? В воцарившейся тишине музыка из наушников казалась оглушительной. Мерлин вновь водрузил очки на нос, но руку с колена Гарри не убрал. Эта рука назойливо мешалась взгляду Эггзи. Он тупо таращился на неё, не моргая. — Мистер Анвин, — позвал Мерлин. — М. — Что-то смущает? — Э… — Недостаточно пуритански? — подсказал Гарри. — Да нет, — придушенно ответил Эггзи. — В самый раз. Гарри моргнул, привстал с места, взял угги и тщательно упаковал в хрустящий белоснежный пакет. — Славно, что мы разобрались. Если не затруднит, выброси это в мусорку перед уходом. — Л-ладно. — Мерлин. — Да, Гарри. — Будь добр, загрузи ему в плеер Ву-Тэнг Клэн.
алала. спецквееееееест. и пока все орут по кингсмену, я осознаю, что СТАРБАКС - ГОД - ПОЛЕТ НОРМАЛЬНЫЙ - ДНО НЕ ДОСТИГНУТО.
AU in which Steve never gets the serum and never goes to war. Bucky still falls from the train and gets turned into the Winter Soldier, only to go rogue during a mission years later, finding his way back to Brooklyn.
Мне только интересно, почему все орут про Кингсмена и проходят мимо очешуительного Бердмена. Нет, серьезно, при всей моей любви к Колину Ферту! Риторический вопрос, не надо мне рассказывать про Эггси и Гарри, или Гарри и Мерлина, но я с таким удовольствием бы почитала мнения о Бердмене.
бзв. все помнят заявку про офицерскую блядь. так вот, я совсем забыла, что нам бы с gentleman-bastard надо признаться в авторстве одного из исполнений.
Заявка Т6-44. Баки был офицерской блядью, но потом попал в плен. А из плена его вытащил Стив. Ну, вот они вернулись в лагерь, немного оклемались и тут в ночи к Стиву(отдельная палатка, все дела) приходит Баки. С очень однозначным предложением. Сначала Стив думает, что это сон, его все устраивает, но потом ОСОЗНАЕТ, гонит Баки и начинаются СТРАДАНИЯ! Потому что Стив, он же любит, а Баки... А Баки офицерская блядь
1554 слов
- Товарищ капитан... товарищ... - Бесстыжая твоя морда, Бакин, - сказал товарищ капитан. - Уйди с глаз долой! Про тебя все начальство знает. - Да и пусть знают, - Бакин похабно ухмыльнулся. - Батя отмажет. - Не ценишь ты комсомольский авторитет отца, - неодобрительно сказал товарищ капитан. - Ну това-а-а-арищ капитан... Стё-ё-ёпка... Упирается товарищ капитан. Все у него по уставу. А Бакину-то если что надо, так сразу подавай: никаких полумер. Нетерпеливый он. Жадный до этого дела, да и до многих других охотливый. читать дальшеИ вот стоит товарищ капитан. Порицает. Руки на груди скрестил, взгляд суровый, пробор прямой. Мундир на все пуговички. - Стыдился бы, - Бакин взглянул из под ресниц, качнулся взад-вперед с носков на пятки. - Не достойное твое поведение, Бакин, - оттянул большим пальцем пряжку форменного ремня. - Не достойное для члена, - и побарабанил пальцами по ширинке. Капитан едва заметно порозовел. - Партии. - Для члена как раз достойное, товарищ капитан, - Бакин сделал шаг вперед. Капитан отступил назад. Еще шаг. Еще назад. Ох, Степка, можешь мне этот устав в задницу засунуть, подумал Бакин и облизнулся. - Стена, товарищ капитан. Товарищ капитан горделиво, но не слишком уверенно вскинул подбородок. - Стена, - повторил он, как будто Бакин припер его к ней для расстрела в спину. В некотором роде, если мыслить аллегорически, Степан был прав. Бакин аллегорически не мыслил, он мыслил достаточно приземленно, по-военному, и когда полез целоваться, то делал это без всяких инфантильностей, а сразу с языком. Капитан вспыхнул, как маков цвет, но рот, тем не менее, открыл. Бакин открытый рот без раздумий расценил как согласие и тут же полез рукой в капитанские штаны, предусмотрительно обтерев ладонь об мундир. - Ух ты, Степка, как вырос-то, а, - с удовлетворением отметил Бакин. Степка - Капитан Степан Рожев - обреченно застонал. - Бакин, мерзавец..! Да я тебя... На партийном собрании, - с трудом проговорил он. - Это можно, - согласился Бакин, с энтузиазмом щупая капитана за те места, на которые приличный человек и смотреть бы постеснялся, не то, чтобы трогать. Места были объемные, массивные - не чета офицерским - и активно выражали свою заинтересованность происходящим. - Не по уставу, - слабо протестовал Степан Рожев, хотя со стороны Бакину было виднее, и капитан явно подбадривал. - По уставу не буду, - ухмыльнулся Бакин, оглаживая капитана ниже пояса, где устав находиться положительно не мог. Товарища капитана это его заверение может быть и успокоило, но вот действия производили эффект обратный. Капитанское тело в отдельных местах расслаблялось, а в других многообещающе укреплялось, как того требовала физиология. - Бакин... Мало c тебя, Бакин... ордена... снять, - запинался товарищ капитан, пока Бакин своим похабным ртом вытворял всяческие непотребства с его шеей. - Мало, Степка, - согласился Бакин, горячо дыша Рожеву в ухо, и снял ордена вместе с форменным мундиром. Почему-то мундир он снимал капитанский, а не свой. Капитан зажмурился и задышал, осознавая, что подводит и партию, и страну, и - особенно - покойную матушку, которая так надеялась выдать его за кузину Машеньку. Но сопротивляться пакостнику Бакину никак не мог. - Ох, Степка, Степка. Какой же ты у меня ладный, - проговорил Бакин, откидывая мундир в сторону, и любовно оглядел алеющего щеками Рожева. - Пойдем к столу. - Бакин... Под трибунал, - слабо запротестовал капитан. Тело подводило его - особенно та часть, которую так умело и бесстыдно щупала рука Бакина. - Нет, к столу, - поправил Бакин и огладил ласково капитанское достоинство. То капитанское достоинство, которое было духовным, а не физическим, приказало долго жить. Сам Капитан Рожев, красный в тон своим погонам, был готов самолично их сорвать и уйти в отставку, только бы Бакин больше не убирал своих шаловливых рук со стратегически важных точек его возбужденного тела. С ловкостью заправского фокусника Бакин пятился к столу, не прерывая постыдного физического контакта. В целях профилактики нежелательного расцепления Степан Рожев двигался за ним. У стола Рожев замялся и вновь почувствовал вес возложенной на него вождем ответственности. Также Рожев почувствовал настойчивое прикосновение к ширинке форменных брюк, и об ответственности решил подумать позднее. - Ну что ты, Степка, не коммунист, что ли? - протянул Бакин, водя ладонями по оголенным частям тела Степана, доступ к которым ранее получали только врачи на медкомиссиях. - Ком-м-унист, - промычал Степан, позволяя Бакину перевестись под ним в горизонтальное положение. - Ну вот. Тебе по способностям, мне - по потребностям, - сказал Бакин, прижимаясь к капитану так, чтобы не оставалось сомнений, о каких своих потребностях в каких способностях Степана он говорил. Капитан Степан Рожев был верен Родине и долг свой перед ней намеревался исполнять до конца. Мысль о том, что сомнительная деятельность на рабочем столе к Родине не имела отношения, Степан Рожев успешно игнорировал. Бакин терся щекой о карту СССР, пока Рожев заявлял свои права на чужое имущество. Амплитуда колебаний Бакинской щеки поначалу была скромной, а затем начала покрывать зону от Улан-Удэ до моря Лаптевых. - Рожев... - бесстыдно стонал Бакин, вездесущими своими руками оглаживая Степанову спину. Оглаживание спины было вознаграждением за то, что происходило сейчас с детородными органами Бакина благодаря неутомимой ладони Степана. - Степка... а не хочешь... попробовать... раскулачивание, - разошелся было сержант Бакин, но резко замерший Степан вынудил его не настаивать на своем предложении. Степан вернулся к своим первоначальным обязанностям и успешно выполнил прямое попадание в цель, не используя при этом ни рук, ни оружия, и самой цели тоже не видя. Сознание Степана вдруг развалилось на части, как будущие страны СНГ. Зажмурившись, он увидел космос, вождя, лицо Бакина, и излился с завидной патриотичностью. Бакин был настолько удовлетворен этим зрелищем, что и сам завершил персональную пятилетку менее чем за три года. - Ой, Бакин, вот ты где. А я как раз тебя ищу, - раздался голос за спиной Рожева. - А с кем это ты? По заднице не узнаю. Рожев подпрыгнул, как гулявший всю ночь отряд от вопля дневального в шесть утра. Капитанское достоинство рухнуло вниз, звучно шлепнув Бакина по ноге. Бакин, рассчитывавший на вторую пятилетку, а, возможно, и на третью, откровенно расстроился. Но расстройства расстройствами, а спасать Родину было надо – за эту мысль явно стоило благодарить Рожева, укусившего в дестве Бакина за палец и, видимо, что-то передавшего со своей слюной в его пустую и свободную от коммунистических драм голову. За вождя, грустно подумал Бакин и впился пятками Рожеву в поясницу, резко утыкая золотую голову вооруженных сил Родины себе в грудь и накрывая картой СССР. Протертое щекой Бакина пятно удачно прикрыло незащищенный капитанский тыл. - С кем надо. Чего тебе, Дугов? - Ну как. Того самого, - гыгкнул голос. - Можно к вам присоединиться? Ну, как обычно. Из под карты послышался невнятный звук. - Нет нельзя, - отрезал Бакин и двинул пяткой Рожеву по спине. - Ну ладно, можно я буду хотя бы первый в очереди? - Нет. - Пятый? - Нет. - Да что с тобой, Бакин? Ты теперь по талонам выдаешься? - Я осознал, что недостойно себя вел и встал на путь исправления, - отрапортовал Бакин. Капитан Рожев часто задышал и завозился под картой, выражая крайнее удовлетворение его ответом . - Ты серьезно? - Готов сам на себя написать жалобу, заверить ее у капитана Рожева и понести заслуженное наказание, – серьезно ответствовал Бакин и немного поерзал разогретыми сержантскими ягодицами. Удовлетворение капитана росло и Бакину очень хотелось начать выполнять вторую пятилетку прямо сейчас. - Ну Бакин, ну блядь такая... Всем дал, а мне отказываешь? - Слушай, Дугов... Степа, не надо, - но Степан Рожев уже стянул с головы карту, бережно отложил ее – казенное имущество, все-таки - и угрожающе развернулся, демонстрируя главное орудие отчественной обороны в полной боевой готовности. Бакин впечатлился и подумал, что капитану надо было так выступить на прошлом собрании партии – тогда бы им точно добавили киллограмм-другой картошки к пайку. А может и конфет бы добавили. - Капитан Рожев, - завороженно протянул Дугов, глядя капитану ниже пояса. - Ты б так сразу и сказал, Бакин, что ты теперь капитанская блядь... Мужики бы поняли! - Офицер Дугов! Да как вы...! Да я вас, - вспыхнул праведным гневом капитан Рожев. - Не надо меня, товарищ капитан, - опомнился Дугов и вылетел из палатки. Степан и Бакин тоскливо вслушались в удаляющееся "Бакин", "Рожев", "воооот такой!" и "капитанская блядь". - Все, - сказал Степан Рожев, глядя на дверь. - К-как все? - забеспокоился Бакин, который планировал проводить оккупацию капитанского кабинета еще как минимум сутки. - Авторитет упал, - горько сказал Рожев. Бакин вытянул ногу и провел щиколоткой по бедру Степана. Возможно, этим действием Бакин компенсировал невозможность похлопать Рожева по плечу, но ногу он убирать явно не собирался. - Поднимем, - проворковал Бакин, водя ногой вверх-вниз. Дружеским утешением это было назвать трудно. Рожев все равно приободрился. - Правда? - спросил он, поворачиваясь к Бакину. Тот лежал на столе, как женщина легкого поведения. - Правда, Степа, - сказал Бакин, подключая вторую ногу. - Потому что я за Родину - и грудью на амбразуру лягу, понимаешь? - запальчиво сказал Рожев. - На амбразуру не надо, амбразура далеко, - сказал Бакин, явно на что-то намекая. Намек сделался крайне прозрачным, когда Бакин крепко зажал Степановы бока ногами, подтягивая его поближе. - А ты, Бакин, тебе лишь Родину позорить, - сказал Степан Рожев строгим тоном, диссонирующим с тем, что делали его руки на бедрах Бакина. Бакин кокетливо посмотрел из-под ресниц: - Как будто я ее один позорю. - Ух, Бакин. Ну с кем еще, а? - ревниво спросил капитан, прекращая мять тяжелодоступные обычно части тела Бакина, готового к труду и обороне. Бакин снова ухмыльнулся своей дежурной похабной улыбочкой и потянул Рожева за плечи к себе. - Только с тобой, Степан. Теперь - только с тобой.
и еще было продолжение, но нам стало лень гнать. но пусть будет.
Капитан Отечество: Уральский Солдафон
читать дальшеРожев вздохнул, накинул красный тулуп с серпом и молотом и сунул ноги в резиновые калоши. На пороге дома он замер, плотнее укутался в тулуп и снова тяжело вздохнул. На улице стояло лето, вместо коровы в соседском стойле было новое авто, а взамен уютным хибаркам построили кирпичные дома. Они окружали Рожева, как Великая Китайская стена. Квартирами больше не делились. Теперь люди делились только размножением. Самогон бабки Тони больше не помогал. Бабки Тони тоже давно не стало. Рожев обнаружил себя в мире постиндустриального общества. В светлых глазах Рожева обнаружилось только этого общества отрицание. А еще теперь Степан постоянно мерз - сказывались 50 лет, проведенные во вмурованном в толщи арктического льда Мессершмитте МЕ 262. Реактивный самолет вражеской организации ЖИДРа представлял смертельную опасность для советского народа и капитан Рожев, направив его в сторону от пределов отечества, героически погиб при выполнении этого задания. За это он был удостоен медали за отвагу - посмертно. А когда оказалось, что он не погиб - то еще и коробки конфет с бутылкой французского коньяка - прижизненно. Принимая награду и руку президента, Рожев испытывал глубокое чувство тоски и стыда. Он никогда не смог бы признаться в том, что мог бы выпрыгнуть из злосчастного самолета и не подвергать отечество опасности в связи со своим отсутствием. Но чувство долга тогда победила тоска по погибшему несколькими днями назад Бакину. Распластавшись на льдине после крушения Мессершмитта, Рожев прокручивал в голове печальные картины минувших событий. Доктор Армянин Золаян, прорывающийся сквозь метель на локомотиве. Рожев и Бакин, преследующие их на менее презентабельной дрезине. Момент, когда Степан прилип мокрой от снега рукой к железной перекладине и Бакин самоотверженно принял на себя управление и вражескую пулю. Прилипший Рожев мог лишь смотреть на то, как Бакин летел вниз строго параллельно горе. К моменту, когда Рожев смог отклеиться, и дрезина, и локомотив были задержаны на границе с Чехословакией, где имела место быть баталия с последующим задержанием Армянина. Дальнейшее без Бакина стало пресным, как тающий снег приэльбрусья. Рожев выполнял свой долг перед Отечеством двадцать четыре часа на семь. Раньше половину из этого времени он уделял своему долгу исключительно перед Бакиным. Долг был несколько иного толка, но его исполнять было не менее приятно. Теперь же перед глазами Степана не маячило никаких беспардонных кальсонов Бакина. Перед глазами Рожева реяли красные флаги главштаба ЖИДРы, и Степан победоносно шел, выкорчевывая их из земли. И вот Рожев лежал на льду где-то в Арктике, одинокий как пингвин, отставший от стаи и потерявший единственную на всю жизнь пару. Ледокол "Непотопляемый II" гудел ему, символизируя о скором спасении. Жить без Бакина Степан не мог и не хотел, но пришлось - Отечество ждало своего Капитана.
# бинго Привет тем, кто скучал по всяким писательским флэшмобам.
Итак, у нас есть таблица. В таблице под звёздочками - штампы и клише фиков.
Суть: приходит человек, тыкает в одну случайную звёздочку, читает промт, пишет текст. Приходит ещё один человек, делает так же. Фандомы любые, участников может быть сколько угодно, исполнений на один промт может быть сколько угодно, исполнения выкладывать можно как у себя, так и в комментариях, главное - дать ссылку на, чтобы запостить в таблицу.
Как только набирается горизонталь-вертикаль готовых исполнений, линия полностью заполнена, бинго! Конец игры, все молодцы.
Если проходит успешно - таблица меняется, продолжаем с другим набором :'D
- Ты что здесь делаешь? - спросонья и, видимо, от шока - определенно, от него тоже - Стив только и смог, что задать самый дурацкий вопрос на свете. Комнату заливал неяркий солнечный свет, под спиной была жесткая кровать, перед глазами - белый потрескавшийся потолок. Где-то справа замерло умиротворенное сопение и послышался долгий, протяжный, с поскуливанием зевок. Тихо загудел какой-то механизм, зашуршало придавленное тяжелым телом одеяло. Поперек груди легла металлическая рука. - Сплю, - сонно отозвался Баки. - Зачем? - нет, пожалуй, вот это было самым дурацким вопросом. Стив плечом ощутил короткий укоризненный взгляд. - Устал, - терпеливо пояснил Баки, утыкаясь в это самое плечо теплой щекой. Поерзал, царапая кожу щетиной, и затих. - Я тебя по всему миру искал, - помолчав, сказал Стив и повернул голову - совсем немного, буквально на пару градусов. В поле зрения попала встрепанная прядь коротких, неаккуратно остриженных волос. Будто корова языком зализала. Баки раздраженно выдохнул. - Ну, вот и нашел же, - пробурчал он приглушенно. "Конечно, ты сам их дожал" - Баки Барнс, Бруклин, 1933 год, в разговоре со Стивом Роджерсом сразу после драки с группой неизвестных людей. Стив закрыл глаза и некоторое время вслушивался в ритмичное дыхание. - А как меня зовут? - вдруг вырвалось у него против воли. Дыхание замерло. Баки медленно приподнялся на локте, влезая в поле зрения всей своей помятой со сна физиономией, и уставился на Стива так, будто впервые в жизни его видел. - Стив, ты что, заболел? - нагревшаяся металлическая ладонь легла Стиву на лоб. Через пару секунд Баки негромко выругался и, легко оттолкнувшись от кровати, оказался над Стивом, опираясь на левую руку и прикладывая правую - живую, чувствующую - к его голове. - Да нет, здоров вроде. Что с тобой, мелкий? Стив молчал, разглядывая каждую черточку родного лица - сжавшиеся губы, морщинки у глаз, обеспокоено нахмуренные брови. И вдруг улыбнулся, обхватывая Баки поперек спины и роняя на себя. - Ты, Бак, - глухо пробормотал он, жадно вдыхая знакомый запах и прижимая к себе горячее, тяжелое тело. - Ты со мной.
Ужасно хотелось сделать какое-нибудь видео, но для нового клипа никаких идей не было, и тут я вспомнила, что у меня же лежит заначка еще с летней фб! Бакистивы, которые я все никак не выкладывала, потому что лень было экранку на нормальный рип заменять. Вот и решила взяться за него... и как-то потихонечку-полегонечку - и почти все видео переделала Где сами кадры другие вставила, где с колорингом поизвращалась - вощем повеселилась Хотя, при этом, когда смотришь уже готовый результат - а вроде все то же, ничего и не изменилось особо
Кпец, если так подумать - я его в мае начинала делать, сразу после Бруклина. Эх, времена
[1:20:15] esplodio: ...я там вместо мужество прочла мужеложство [1:21:14] CoffeeBee: мужеложство тоже мужество, мужество в квадрате [1:21:28] CoffeeBee: в мужеложстве в два раза больше мужества чем в одном мужике [1:21:32] CoffeeBee: технически [1:21:33] esplodio: Одно мужество входит в другое Очень мужественно
Анна: он перепрыгнул через пратта в полный рост! Дарья: всеми силами удерживаюсь от пошлостей Анна: не сдерживай себя! Дарья: *с облегчением* ЧЕХАРДА — ПОЛЕЗНЫЙ НАВЫК В ЖИЗНИ! НЕ ВСЯКИЙ МОЖЕТ ТАК БЫСТРО И БОДРО РАЗДВИГАТЬ НОГИ Дарья: фух, теперь отпустило
нытье, проматывайтеа у меня, меж тем, апофигей всего, что на меня навалилось. новая работа с огромным дедлайном по сдаче номера, терками-притирками с новой командой, тремя съемками на дню и сном в три-четыре часа, огромным количеством людей и героев, которе координируются, переносятся, все время чего-то хотят, разрывают телефон, фейсбук, контакт; команда старбакса - визитка, тексты, планы, куча народу, отличного, но сложного, те же и в те же сроки дедлайны; ну и, докучи, месячные и, кажется, конец семилетних отношений - самавсеиспортила - со свадебным платьем в шкафу и, соответственно, поиск нового отдельного жилья. че, мироздание, спасибо. ПОМОГЛО. можно, я хотя бы там, не заболею и у меня никто из близких-друзей-знакомых-котов не умрет, а? немного прошу. спасибо.