я твоя не первая. ты мое то самое.
15.05.2016 в 12:17
Пишет andre;:«Знай своё место», глава 2
Название: Знай своё место
Фандом: Civil War
Пейринг: Тони Старк, Баки Барнс
Жанр: драма
Размер: миди (в процессе)
Рейтинг: R
Первая глава здесь
Глава 2
Щит Капитана
~ 3 700 слов8.
Всё устроилось в один день. В среду утром «Старк Индастриз» отправила в Ваканду самолёт. По документам груз проходил как гуманитарная помощь при поддержке Красного Креста. Тони уже пару раз проворачивал подобные дела и знал, кому надо позвонить, чтобы добыть бумагу со всеми разрешениями.
В грузовой отсек отправились тяжёлые запечатанные коробки с маркировками консервов, сухих пайков и расходных медицинских материалов. Компания выпустила короткий пресс-релиз о благотворительной деятельности «Старк Индастриз». Сообщалось, что груз сопровождает лично Тони Старк, дабы показать мировому сообществу, что Мстители (а вернее, то, что от них осталось) идут навстречу странам, пострадавшим от конфликтов с их участием.
Пеппер позвонила, когда самолёт уже шёл на посадку. Тони выслушал её гневную тираду и ответил:
— Расслабься. Это почти ничего нам не стоит.
— Мне доложили, что самолёт забит до отказа коробками.
— Точно, — согласился Тони. — Коробок тут немерено. Тяжеленные, зараза. Ещё бы — столько кирпича.
Пеппер споткнулась.
— Что значит кирпича?
— То и значит. В большинстве коробок кирпич и строительный мусор. В некоторых пенопласт.
— Тони, ты нормальный?
— Не уверен, но в целом...
— Зачем ты везёшь в Ваканду кирпич?
— Ну, было бы странно, если бы самолёт летел пустым. А так не прикопаешься. Выгрузим коробки и полетим назад.
Пеппер поймала мысль на лету.
— Важно ведь не то, что ты везёшь в Ваканду, а то, что улетит обратно?
Она была умницей, его Пеппер. Угораздило же Тони так бездарно всё просрать.
— Пилот знает? — продолжила она. — Сопровождающие?
— Тут два пилота и я. Оба пилота думают, что мы везём гуманитарную помощь.
— Грузчики?
— Они не задавали вопросов. Я буду благодарен, если и ты не задашь.
Раздумывая, Пеппер молчала. Тони ждал, мысленно взывая к ней: родная, ну давай, не подведи.
— Ты знаешь, что делаешь? — наконец сказала Пеппер.
Он вздохнул с облегчением.
— Да.
— Не попади в передрягу.
— Не попаду.
Самолёт приземлился на запасном аэродроме Лагоса. Гражданских здесь не было. Группа сноровистых ребят в форме разгрузила самолёт минут за двадцать. Всё это время Тони стоял в тени от крыла и играл на смартфоне в стрелялку. Он почти дошёл до последнего уровня, когда подъехали две машины и погрузчик. Из одной машины вышел Т'Чалла, пожал руку Тони и сказал так, чтобы все услышали:
— Мистер Старк, народ Ваканды этого не забудет.
— Не сомневаюсь, — сказал Тони.
Т'Чалла повернулся к погрузчику и подал знак. Погрузчик поднял с земли большой, наглухо запечатанный деревянный ящик. На его боку была надпись: «Хрупкое». Наскоро сочинённая легенда гласила, что Ваканда в обмен на гуманитарную помощь передаёт Тони Старку списанное оборудование с шахт по добыче вибраниума, чтобы Тони разобрал его на детали.
Т'Чалла подошёл к Тони и встал по правую руку. Они вместе смотрели, как ящик отправляется в грузовой отсек.
— Надеюсь на ваше здравомыслие, мистер Старк.
— Здравомыслие — моя сильная сторона... Кстати, забыл спросить, как вы объясните это Соколу.
— Никак.
— Что, просто не скажете? А если он опять придёт за Зимним Солдатом?
Грузовой отсек закрылся. Деревянный ящик скрылся из виду. Лицо Т'Чаллы было невозмутимо.
— Я ничего не знаю ни о каком Зимнем Солдате.
— А что же в ящике?
— Как что? Списанное оборудование. Это подтвердят документы, мои подчинённые и, если потребуется, ваши люди.
Тони ожидал чего-то подобного. Око за око: скользкий вопрос — скользкий ответ. Он с уважением подумал, что Чёрная Пантера далеко не такой простак, каким кажется на первый взгляд.
— Из вас получится хороший политик, ваше высочество.
На прощание Т'Чалла слегка поклонился и просто ответил:
— Берегите себя.
9.
Ящик разместили в одном из цокольных этажей башни Старка. Тони использовал это помещение для тестирования костюмов. Этаж смахивал на бомбоубежище. Здесь была отличная звукоизоляция; автономные генераторы бесперебойно поставляли энергию; укреплённые стены нельзя было пробить даже взрывом небольшой бомбы. Нужная кнопка на лифте считывала отпечаток пальца Тони и не реагировала на другие отпечатки. Тони заморочился, чтобы не задеть при тестировании Пеппер. Раз в месяц он отключал систему безопасности, чтобы уборщики могли зайти и вытереть пыль.
Т'Чалла был прав. Лучше места для хранения такого специфического груза было не найти. Конечно, система не идеальна, но вряд ли нашлось бы что-то лучше. Из всех людей, знавших Зимнего Солдата, только Тони мог обеспечить ему первоклассную защиту.
Грузчики поставили ящик в угол. Тони проконтролировал процесс и щедро заплатил каждому. Кто-то попросил у Тони автограф. Он размашисто расписался на стодолларовой банкноте поверх щеки Бенджамина Франклина. Отец-основатель посмотрел на него с лёгким осуждением: мол, что это ты, Тони, размениваешься на глупости. Нет бы делом заняться. Разве ты не знаешь — эта страна создана для дельцов.
Прости, Бенджи, подумал Тони. Ты классный парень, но, видит бог, сейчас не до тебя.
Когда грузчики ушли, Тони поднялся наверх. Весь день он решал вопросы компании. Пеппер бы им гордилась. Тони связался со злосчастным Лесли Эндрюсом и заверил его, что с бюджетом всё решено, и ни один цент не будет потрачен зря. Лесли — скучный человечишко! — от разговора воодушевился, пожелал Тони всяческих благ и долго расшаркивался с любезностями. Мир Тони Старка кишел идиотами, замороченными на формальностях. Втайне он надеялся, что снова позвонит Пеппер. Она не позвонила.
Вечером, закончив с делами, он снова спустился вниз, нашёл среди инструментов гвоздодёр, топор и молоток и взялся за ящик. Доски отставали неохотно. Тони быстро запыхался. Ему недоставало силы и выносливости — что в двадцать лет, что в сорок пять. Нехватку мощи он компенсировал разнообразными девайсами, приборами и программами. Он мог и сейчас попросить Пятницу разобраться с ящиком, но продолжал ковыряться с досками и гвоздями. Физический труд приносил наслаждение. Каждая мышца гудела. Закончив с ящиком, Тони отбросил гвоздодёр в угол и уставился на резервуар.
Зимний Солдат по-прежнему был заморожен. Толстое стекло слегка искривляло его черты. Свет отбрасывал голубоватые блики на кожу. Тони разглядывал Солдата, как экспонат в музее естественной истории. Лицо казалось отсутствующим — не мёртвым, но и не живым. Тони прикинул соотношение: Солдату, должно быть, лет сто, и большую часть этих лет он провёл в таких резервуарах, изредка выходя из забытья, чтобы выполнить приказ. Много ли в нём осталось от Барнса? Статистика неумолима: если из ста лет жизни Баки Барнсом ты пробыл всего двадцать-двадцать пять, то не надо прикрываться былыми добродетелями. Зимний Солдат — это данность. Тони взял гвоздодёр, размахнулся и ударил по стеклу.
Со звонким «боммм» гвоздодёр отскочил. Стекло осталось невредимым. Тони ударил снова, затем ещё и ещё. Он вложил в удар всю силу. Его отбросило на бетонный пол.
Сидя на полу, он дышал через раз; опять кололо в боку, и вдобавок отнималась левая рука. Наверное, это сердце, но может статься, что просто спина отдаёт в руку. Хирург, вынимавший шрапнель из груди Тони, говорил что-то о возможных осложнениях. Тони не вслушивался. Тогда он думал, что завязал с геройством, и все прочие проблемы казались мелкими и незначительными.
Потом, когда завязать с геройством не получилось, Тони и вовсе махнул рукой на лечение. Тони пережил плен на Ближнем Востоке, интоксикацию палладием и миллион заварушек. Глупо было жаловаться на мелкие человеческие проблемы вроде шалящего сердечка, да ещё и в обществе суперсолдат с регенерацией.
Тони посмотрел на резервуар. На стекле не было даже трещинки. Тони помнил, что стекло бронированное, и знал, что гвоздодёром его не возьмёшь. Он бил, не надеясь на успех, а потому что просто хотелось бить.
— Что, Холодное Сердце, даже тут ты меня уел?
Зимний Солдат, разумеется, не ответил.
10.
Доски Тони сначала сложил в угол, потом собрал в холщовые мешки и понемногу выволок наружу. Он наведывался к Зимнему Солдату по вечерам. Принёс кресло на колёсиках, ноутбук, кое-какие инструменты. Его вдруг взволновало, как устроен резервуар: что у него с автономным питанием и с системой охлаждения, к чему столько трубок, какие части потребляют больше всего энергии. Резервуар увлёк его, как увлекала любая сложная технологическая задача.
О том, что в резервуаре лежит живой человек, Тони старался не думать.
Люди, мелькавшие в Башне Старка, привыкли к тому, что гений, миллиардер, плейбой и филантроп частенько ведёт себя как поехавший барахольщик из богом забытого гаража в Оклахоме. Они принимали его нервные перебежки за творческий энтузиазм и не лезли под руку. Тони мог утащить в свою нору хоть адронный коллайдер. Никому и в голову не пришло бы спросить, зачем.
Единственным, кто выражал озабоченность по поводу новоприбывшего груза, был Вижн. Он делал это в своей манере: день-другой безмолвно наблюдал за хаотичными передвижениями Тони, что-то взвешивал, просчитывал, уточнял. Наконец, созрев до разговора, Вижн улучил момент, когда Тони снова спустится к Солдату, просочился сквозь стену и спросил:
— Сэр, я не помешаю?
— Уж постарайся, — ответил Тони, копаясь в ящике с инструментами. Где-то на дне валялась маленькая крестовая отвёртка. Можно было обойтись шуруповёртом, но нужной насадки под рукой не было.
— Значит ли это, что вы решили перенести сюда мастерскую?
Тони нашёл отвёртку и на стуле докатился до резервуара.
— Эээ... Нет. Просто изучаю, как устроена система. Глянь-ка сюда, на стык. Готов поспорить, раньше ты такого не видел. Добротно сделано, а?
— Да, сэр. Хорошая работа.
— Слегка по-извращенски, но Т'Чалла вообще не от мира сего. Интересно, кто из его людей придумал такой хитрый стык? Хотел бы я захантить этого шизика...
— Собираетесь что-то улучшить?
— Не знаю, — сказал Тони. — Может быть. Нашёл пару уязвимостей. Например, если сдохнет вот этот провод, генераторы столкнутся с угрозой перегрева. Механизм криогенной заморозки изолирован, но если источник питания не сможет охлаждаться, возникнет перепад температурных режимов. Криогенка накроется, и наш гость разморозится безо всякого приказа. Причём не за минуту, а, скажем, дня за четыре... Примерно как курица в раковине. Только медленнее. Как ты думаешь, Вижн, это больно?
— Не знаю, сэр. Не уверен, что я понимаю, что такое человеческая боль. У меня всё устроено несколько иначе.
— Ага. Не благодари.
Тони отсоединил провод, и резервуар тихо зажужжал. Система перешла в режим резервного питания.
— Надеюсь, разморозка — это больно, — сказал он вслух.
— Вероятно, человек испытывает определённый дискомфорт, — согласился Вижн.
Он опустился на пол. Когда Вижн носил плащ, это зрелище было величественно, но в свитере и хлопковых брюках он выглядел скорее смешно.
— Боль необычайно полезна, — сказал Вижн. — Если брать в расчёт её эволюционный смысл. Это ведь система оповещения. Мозг проводит индексацию, и участки тела откликаются на запросы. Боль является самым мощным сигналом, требующим немедленного реагирования. Её трудно не заметить и ещё труднее игнорировать. Если человеку больно, это всегда сигнал, что нужно срочно что-то сделать. Кроме того, это сигнал, что поражённый участок системы ещё можно спасти. Когда спасти нельзя — например, при параличе, — поражённый участок просто не выдаёт обратной связи… Мистер Старк?
Тони спохватился, что смотрит в одну точку.
— Знаешь, тебе пора называть меня по имени.
— Создателей не принято называть по имени.
— Чего я только не создал, но ты — самый удачный проект.
— Спасибо, сэр. А как Пятница?
— Неплохо, но до Джарвиса ему далеко.
Вижн помолчал, разглядывая резервуар с Зимним Солдатом.
— Сэр, я должен вам напомнить, что хранение этого груза повлечёт за собой неприятные последствия.
— Не начинай. Было так трогательно — ты взял и всё испортил.
— Простите, но это крайне рискованное дело. Я, помимо всего прочего, занимаюсь вашей безопасностью, и мой долг предупредить вас, что Зимний Солдат в международном розыске, а помощь в сокрытии преступника расценивается законом как укрывательство преступлений.
Тони громко фыркнул. Вижн не успокаивался.
— Я изучил уголовно-правовую доктрину и выяснил, что ваши действия попадают под категорию пособничества после факта совершения преступления…
— Вижн, какой же ты всё-таки задрот.
— Нет, послушайте, сэр. Доктрина относит к случаям пособничества содействие побегу преступника, оказание ему материальной поддержки, предоставление средств для побега…
— Отлично. Теперь мы знаем, как взять за жабры Т’Чаллу.
— Пассивные действия, связанные с сочувствием преступнику, обычно не рассматриваются в качестве пособничества и исключают уголовную ответственность, но у меня сложилось впечатление, что вы руководствуетесь далеко не сочувствием.
Тони подсоединил провод на место и с сарказмом ответил:
— Зришь в корень. Раскусил меня на раз-два.
— Право, мистер Старк, я не понимаю ваших мотивов.
— К счастью, ты в этом не одинок.
— Я много раз наблюдал, как вы совершаете безрассудные поступки. Я всегда предупреждал вас, и нельзя сказать, что вы меня слушали…
— О, ты мне всю плешь проел.
— Но, мистер Старк, случай с Зимним Солдатом может серьёзно навредить вашей репутации. Как вы знаете, «Старк Индастриз» и без того переживает не лучшие времена.
— Ты что, говорил с Пеппер?
Вижн словно бы смутился. Непривычно было видеть его таким.
— Мисс Поттс, как и я, выражает озабоченность вашим состоянием.
— Надеюсь, ты не сказал ей про Зимнего Солдата?
— Нет, сэр.
— Отлично. И не говори.
— Мистер Старк…
Бубнёж Вижна начинал надоедать. Тони бросил отвёртку в ящик и крутанулся на стуле.
— Так. Скажу в лоб. Я понимаю, ты повёрнут на законе и юридических штучках. Твоё право. Но резервуар останется здесь. Я уже понял, что это против правил, и не надо повторять мне это по сто раз. Об одном прошу: если соберёшься сдать меня властям, сообщи заранее. Хочу знать, к чему готовиться.
Тони вперил взгляд в лицо Вижна. Вижн медленно ответил:
— Даже если абстрагироваться от уголовного права, в заковианском договоре есть пункт о штрафных санкциях вплоть до тюремного заключения.
— Знаю.
— Но в нём нет пункта о том, что подписавший обязуется сообщить комиссии о случаях нарушения договора другими участниками.
Тони осмыслил ответ Вижна и улыбнулся.
— Я знал, что ты найдёшь лазейку.
Вижн кивнул. Он перевёл взгляд на резервуар.
— Что вы намерены с ним делать, когда разберётесь с уязвимостями?
Тони ответил:
— Я пока ничего не планировал.
— Разморозите его?
— Говорю же — не планировал.
— Трудно представить реакцию мистера Барнса, когда он узнает, что Капитан погиб.
Тони поднял брови. Прежде эта мысль не приходила ему в голову. Дьявол, сидящий внутри Тони, подначивал: разморозь его. Нажми на кнопку. Пусть сукин сын слетит с катушек. Пусть он мучается так же, как ты.
— Не буду мешать, — сказал Вижн. Он подошёл к стене, собираясь просочиться сквозь неё.
— Джарвис, — сказал Тони.
Вижн обернулся.
— Спасибо.
— Пожалуйста, сэр.
11.
И всё же что-то мешало Тони. Какой-то червячок. Это был голос разума, и звучал он с интонациями Пеппер: держи себя в руках, не нарывайся, будь паинькой, месть — паршивая мотивация, если делаешь глупость — хотя бы просчитай последствия на пару шагов вперёд. Ты уже не мальчик. Не получится начать жизнь с нуля, будто ничего и не было. Любой хреновый план в твои годы может обернуться полным крахом. Не зря же после сорока люди успокаиваются, переживают кризис среднего возраста, становятся консервативнее и спокойнее, с большим трепетом относятся к нажитому добру.
Некоторых подкашивает сентиментальность. Роуди, к примеру, проникся идеей оставить след в истории страны. Хэппи подсел на сериал «Аббатство Даунтон». Старые приятели раздобрели, умерили аппетиты, обвесились детьми и жёнами, иногда во множественном числе. Тони и сам стал мягче, чувствительнее; иной раз его могла растрогать любая козявка в толпе, сующая в руки кривой рисунок с Железным Человеком.
Раньше он таким не был. Это всё возраст.
Интересно, Капитан в сороковых тоже был безумнее? Или был статичным, как камень? Властно ли над ним было время?
Тони забыл спросить.
Но он знал человека, у которого были ответы. Этот человек крепко спал под бронированным стеклом. Тони часто и подолгу его разглядывал, с удовольствием подмечая незажившие ушибы на скуле и ссадину на носу. Регенерация подлатала Солдата, но не так чтобы очень. Он не успел восстановиться до того, как залез в резервуар. Тони прикинул, что если разморозить Солдата, ссадины быстро сойдут. Это был один из двух доводов в пользу того, чтобы не размораживать. Второй довод звучал куда менее убедительно: спящий Солдат безопаснее, чем бодрствующий.
На безопасность Тони плевал, а вот регенерация его огорчала.
Что касается оторванной железной руки, то о ней Тони вспомнил на второй неделе. На электронную почту пришло письмо от чиновника из штаба демократов. Он написал, что Тони изъявлял желание выкупить щит Капитана Америки и что такая возможность может появиться со дня на день. Чиновник поговорил с людьми, принимающими решение. Изначально щит планировали выставить в музее Капитана, но кто-то сверху дал отбой, и музей по-тихому расформировали. Чиновник докладывал, что покупка обойдётся Тони Старку в кругленькую сумму, но это можно устроить, если не поднимать шума.
Тони раскинул мозгами и написал: «А что насчёт других предметов, которые я сдал вам?».
Чиновник ответил: «У нас есть предметы, проходящие по делу Барнса, но за них придётся заплатить больше».
Тони порадовался: хвала золотому тельцу. Люди частенько не оправдывали ожиданий Тони, но жажда наживы никогда не подводила.
Он написал одно слово: «Привозите». На другой день к нему приехали молчаливые люди с чёрными кейсами, передали предметы, взяли деньги налом и уехали. Продажа супергеройского барахла чем-то напоминала торговлю героином.
Кейсы Тони утащил в комнату с резервуаром и положил на стол. Первым делом он достал щит Капитана и взвесил его в руке. Сплав вибраниум-сталь был обманчиво лёгким. Отец неплохо поработал. Тони хотел бы знать, сколько прототипов Говард извёл, прежде чем остановился на этом варианте. Упорства ему было не занимать. Три борозды от когтей Чёрной Пантеры притягивали взгляд. В этой мясорубке не выстоял даже вибраниум. Вряд ли кто-то мог представить, что Святой Кэп однажды всадит творение Говарда в грудь его сына.
Тони рефлекторно потянулся к груди и сквозь ткань футболки потёр шрам. Хорошо, что он решился на ту операцию. Если бы Кэп разбил не костюм, а настоящий реактор, шрапнель убила бы Тони раньше, чем он успел бы спросить: «За что?».
А ведь было, за что... Всегда было.
Тони снял щит с руки, положил его в кейс и закрыл крышку. В голове крутилось: ладно, Капитан, пусть я налажал, пусть у меня зашёл ум за разум, но какого чёрта ты полез за щитом? Ты что, не мог остановить меня как-то иначе? На худой конец взял бы у Барнса нож, воткнул бы в грудь или в руку, потряс бы за шкирку, как котёнка. Я бы это снёс. Ты один умел поставить меня на место, не прилагая усилий. Так даже Пеппер не могла.
Но в этот раз ты не мелочился и взял именно щит.
Будь ты проклят! Умер — туда и дорога. Ты давно уже пережил свой век, все твои ребята ушли в землю, даже вечная Пегги — и та умерла, но ты зачем-то жил, дышал, бился, вникал в проблемы нового века, хотя за душу они тебя и не брали. Тебе самое место на свалке истории. Вот и катись!
Внутренний голос ожил и заметил: Тони, послушай себя со стороны. Ты хоть понимаешь, как инфантильно это звучит? Ты чуть не убил Зимнего Солдата — и убил бы, если бы не Кэп. Что тебя не устраивает? Ты сам на него накинулся. Ты выстрелил Кэпу репульсором в живот. Что он должен был сделать — стоять и смотреть?
Тони вспомнил: когда на Кэпа нападал драгоценный Баки, Капитан не бил его в ответ.
Он медленно съехал на пол и спохватился, что всё ещё держит руку у груди. Рука дрожала. Забывшись, Тони обернулся и посмотрел на резервуар. Меньше всего на свете ему хотелось, чтобы Зимний Солдат видел его в таком состоянии.
Но Зимний Солдат и не видел.
Тони подумал: тоже, что ли, заморозиться? Барнс пошёл на это, потому что знал, что он опасен. Ну а я? Разве я не опасен? Ещё немного — и психолог не поможет, поможет только психотерапевт.
Стянув второй кейс со стола на пол, Тони открыл его и уставился на железную руку с торчащими проводами на предплечье. За рукой лежала красная книжка на резинке со звездой на обложке. Тони открыл её и пролистал, но ничего не понял. Кириллические буквы смахивали на латинские, но частенько поворачивались не в те стороны, обрастали лишними сочленениями, точками и росчерками. Тони решил, что прикажет Пятнице отсканировать страницы и перевести их на нормальный язык.
Рука волновала Тони больше, чем книжка. Он присмотрелся к проводам и придирчиво оглядел конструкцию. По меркам середины двадцатого века руку можно было бы счесть технологическим прорывом, но с позиции Тони вещь была допотопная, громоздкая и не функциональная. Всё указывало на то, что при длительной эксплуатации контакты начнёт замыкать. Разработчики не рассчитывали, что протез будет использоваться ежедневно. Их прикидки основывались на том, что большую часть времени рука будет находиться в холоде и покое. Износ оборудования никого не тревожил.
— Что ж, Холодное Сердце, — сказал Тони, — даже твои создатели не хотели, чтоб ты часто вылезал из этой колбы.
Разговоры с резервуаром вошли в привычку. Что было хорошо в Баки Барнсе — он всегда молчал.
Тони потрогал пальцы железной руки: холодные. Они всегда такими были. Даже в декабре девяносто первого, когда Барнс убил этой рукой Говарда Старка, а затем другой рукой задушил Марию. Тони помнил лицо Солдата на плёнке: оно было таким же отсутствующим, как и сейчас. В нём не читалось ни раскаяния, ни жажды крови; Зимний Солдат выполнял свою работу с той же бесстрастностью, с какой секретарь варит кофе, а аналитик заполняет ведомость.
Вот как всё было: пальцы сомкнулись на шее мамы и надавили. Мама задыхалась. Папа был уже мёртв. Мама понимала это; не могла не понимать. Она умирала с мыслью о том, что Говарда больше нет. Зимний Солдат дождался, когда Мария перестанет сопротивляться, обошёл машину, посмотрел в камеру и выстрелил в неё.
Капитан всё знал.
Дрожь в руках Тони прошла. Он положил железный протез в кейс, закрыл его, поставил оба кейса в угол и вернулся к столу. На столе лежала стопка газет. Тони нашёл среди них ту, что сообщала о смерти Капитана, развернул на нужной странице и перечитал статью. Она соседствовала с заметкой о прениях демократов с республиканцами и кратким отчётом ФЕМА о сезоне ураганов.
Тони поразмыслил, не сходить ли за костюмом. Он посмотрел на двери лифта, потом на резервуар. Разморозка — дело не быстрое. В первые минуты Зимний Солдат вряд ли сможет драться. В то же время Тони не собирался рисковать жизнью ради удовольствия увидеть реакцию Барнса.
Он проверил исправность часов на правой руке и нажал на кнопку. Часы трансформировались в железную перчатку с репульсором. Тони подошёл к резервуару и левой рукой нажал на кнопку. Резервуар загудел. С тихим шипением под стеклом хлынул поток горячего воздуха. Всё заволокло паром. Тони не мог разглядеть, что там происходит.
Резервуар запищал, и стекло опустилось. Зимний Солдат по-прежнему стоял на месте, пристёгнутый к резервуару ремнями. Тони расстегнул ремни, сделал два шага назад и выставил вперёд правую руку.
С громким вздохом Солдат вздрогнул, пошатнулся и выпал из резервуара на пол. Он дышал с хрипами, словно только что пробежал марафон. Солдат опёрся о единственную руку, чтобы встать, но локоть затрясся, и Солдат снова упал лицом вниз. Тони смотрел на спину, обтянутую белой майкой. Спина тоже дрожала.
— С добрым утром, золотко, — сказал Тони.
Солдат медленно поднял голову. Если он и удивился при виде Тони, то не сильно. Было видно, что ему очень, очень паршиво. Как младенец, он с трудом держал голову. Губы были синюшными. Иней на ресницах таял; из-за этого глаза были на мокром месте.
— Хорошо спалось, старина? — спросил Тони. Он уже понял, что перед ним не Зимний Солдат, а Баки Барнс. Разница была колоссальна.
Барнс опустил голову и уткнулся лбом в пол.
— Эй, полуфабрикат. Ты меня огорчаешь. Неужели без кодовых фраз ты и двух слов связать не можешь? Узнаёшь меня хотя бы?
— Старк, — сказал он.
— Ни хрена себе, ты ещё и разговариваешь. Я уж думал, придётся идти за перфокартами. Чудесно. Нам есть о чём поболтать.
— Если хочешь убить меня, — сказал Барнс, — сделай это сразу.
Тони усмехнулся.
— Убивать — это по твоей части… Нет, Холодное Сердце, я всего лишь принёс тебе новости. Давай, очухивайся. Я хочу, чтобы ты прочёл кое-что. Как быстро фокусируется зрение после разморозки?
Барнс с трудом перевалился на спину, отполз к резервуару и сел. Он всё ещё трясся. Тони взял газету со стола и швырнул её на пол.
— Читай.
URL записиНазвание: Знай своё место
Фандом: Civil War
Пейринг: Тони Старк, Баки Барнс
Жанр: драма
Размер: миди (в процессе)
Рейтинг: R
Первая глава здесь
Глава 2
Щит Капитана
~ 3 700 слов8.
Всё устроилось в один день. В среду утром «Старк Индастриз» отправила в Ваканду самолёт. По документам груз проходил как гуманитарная помощь при поддержке Красного Креста. Тони уже пару раз проворачивал подобные дела и знал, кому надо позвонить, чтобы добыть бумагу со всеми разрешениями.
В грузовой отсек отправились тяжёлые запечатанные коробки с маркировками консервов, сухих пайков и расходных медицинских материалов. Компания выпустила короткий пресс-релиз о благотворительной деятельности «Старк Индастриз». Сообщалось, что груз сопровождает лично Тони Старк, дабы показать мировому сообществу, что Мстители (а вернее, то, что от них осталось) идут навстречу странам, пострадавшим от конфликтов с их участием.
Пеппер позвонила, когда самолёт уже шёл на посадку. Тони выслушал её гневную тираду и ответил:
— Расслабься. Это почти ничего нам не стоит.
— Мне доложили, что самолёт забит до отказа коробками.
— Точно, — согласился Тони. — Коробок тут немерено. Тяжеленные, зараза. Ещё бы — столько кирпича.
Пеппер споткнулась.
— Что значит кирпича?
— То и значит. В большинстве коробок кирпич и строительный мусор. В некоторых пенопласт.
— Тони, ты нормальный?
— Не уверен, но в целом...
— Зачем ты везёшь в Ваканду кирпич?
— Ну, было бы странно, если бы самолёт летел пустым. А так не прикопаешься. Выгрузим коробки и полетим назад.
Пеппер поймала мысль на лету.
— Важно ведь не то, что ты везёшь в Ваканду, а то, что улетит обратно?
Она была умницей, его Пеппер. Угораздило же Тони так бездарно всё просрать.
— Пилот знает? — продолжила она. — Сопровождающие?
— Тут два пилота и я. Оба пилота думают, что мы везём гуманитарную помощь.
— Грузчики?
— Они не задавали вопросов. Я буду благодарен, если и ты не задашь.
Раздумывая, Пеппер молчала. Тони ждал, мысленно взывая к ней: родная, ну давай, не подведи.
— Ты знаешь, что делаешь? — наконец сказала Пеппер.
Он вздохнул с облегчением.
— Да.
— Не попади в передрягу.
— Не попаду.
Самолёт приземлился на запасном аэродроме Лагоса. Гражданских здесь не было. Группа сноровистых ребят в форме разгрузила самолёт минут за двадцать. Всё это время Тони стоял в тени от крыла и играл на смартфоне в стрелялку. Он почти дошёл до последнего уровня, когда подъехали две машины и погрузчик. Из одной машины вышел Т'Чалла, пожал руку Тони и сказал так, чтобы все услышали:
— Мистер Старк, народ Ваканды этого не забудет.
— Не сомневаюсь, — сказал Тони.
Т'Чалла повернулся к погрузчику и подал знак. Погрузчик поднял с земли большой, наглухо запечатанный деревянный ящик. На его боку была надпись: «Хрупкое». Наскоро сочинённая легенда гласила, что Ваканда в обмен на гуманитарную помощь передаёт Тони Старку списанное оборудование с шахт по добыче вибраниума, чтобы Тони разобрал его на детали.
Т'Чалла подошёл к Тони и встал по правую руку. Они вместе смотрели, как ящик отправляется в грузовой отсек.
— Надеюсь на ваше здравомыслие, мистер Старк.
— Здравомыслие — моя сильная сторона... Кстати, забыл спросить, как вы объясните это Соколу.
— Никак.
— Что, просто не скажете? А если он опять придёт за Зимним Солдатом?
Грузовой отсек закрылся. Деревянный ящик скрылся из виду. Лицо Т'Чаллы было невозмутимо.
— Я ничего не знаю ни о каком Зимнем Солдате.
— А что же в ящике?
— Как что? Списанное оборудование. Это подтвердят документы, мои подчинённые и, если потребуется, ваши люди.
Тони ожидал чего-то подобного. Око за око: скользкий вопрос — скользкий ответ. Он с уважением подумал, что Чёрная Пантера далеко не такой простак, каким кажется на первый взгляд.
— Из вас получится хороший политик, ваше высочество.
На прощание Т'Чалла слегка поклонился и просто ответил:
— Берегите себя.
9.
Ящик разместили в одном из цокольных этажей башни Старка. Тони использовал это помещение для тестирования костюмов. Этаж смахивал на бомбоубежище. Здесь была отличная звукоизоляция; автономные генераторы бесперебойно поставляли энергию; укреплённые стены нельзя было пробить даже взрывом небольшой бомбы. Нужная кнопка на лифте считывала отпечаток пальца Тони и не реагировала на другие отпечатки. Тони заморочился, чтобы не задеть при тестировании Пеппер. Раз в месяц он отключал систему безопасности, чтобы уборщики могли зайти и вытереть пыль.
Т'Чалла был прав. Лучше места для хранения такого специфического груза было не найти. Конечно, система не идеальна, но вряд ли нашлось бы что-то лучше. Из всех людей, знавших Зимнего Солдата, только Тони мог обеспечить ему первоклассную защиту.
Грузчики поставили ящик в угол. Тони проконтролировал процесс и щедро заплатил каждому. Кто-то попросил у Тони автограф. Он размашисто расписался на стодолларовой банкноте поверх щеки Бенджамина Франклина. Отец-основатель посмотрел на него с лёгким осуждением: мол, что это ты, Тони, размениваешься на глупости. Нет бы делом заняться. Разве ты не знаешь — эта страна создана для дельцов.
Прости, Бенджи, подумал Тони. Ты классный парень, но, видит бог, сейчас не до тебя.
Когда грузчики ушли, Тони поднялся наверх. Весь день он решал вопросы компании. Пеппер бы им гордилась. Тони связался со злосчастным Лесли Эндрюсом и заверил его, что с бюджетом всё решено, и ни один цент не будет потрачен зря. Лесли — скучный человечишко! — от разговора воодушевился, пожелал Тони всяческих благ и долго расшаркивался с любезностями. Мир Тони Старка кишел идиотами, замороченными на формальностях. Втайне он надеялся, что снова позвонит Пеппер. Она не позвонила.
Вечером, закончив с делами, он снова спустился вниз, нашёл среди инструментов гвоздодёр, топор и молоток и взялся за ящик. Доски отставали неохотно. Тони быстро запыхался. Ему недоставало силы и выносливости — что в двадцать лет, что в сорок пять. Нехватку мощи он компенсировал разнообразными девайсами, приборами и программами. Он мог и сейчас попросить Пятницу разобраться с ящиком, но продолжал ковыряться с досками и гвоздями. Физический труд приносил наслаждение. Каждая мышца гудела. Закончив с ящиком, Тони отбросил гвоздодёр в угол и уставился на резервуар.
Зимний Солдат по-прежнему был заморожен. Толстое стекло слегка искривляло его черты. Свет отбрасывал голубоватые блики на кожу. Тони разглядывал Солдата, как экспонат в музее естественной истории. Лицо казалось отсутствующим — не мёртвым, но и не живым. Тони прикинул соотношение: Солдату, должно быть, лет сто, и большую часть этих лет он провёл в таких резервуарах, изредка выходя из забытья, чтобы выполнить приказ. Много ли в нём осталось от Барнса? Статистика неумолима: если из ста лет жизни Баки Барнсом ты пробыл всего двадцать-двадцать пять, то не надо прикрываться былыми добродетелями. Зимний Солдат — это данность. Тони взял гвоздодёр, размахнулся и ударил по стеклу.
Со звонким «боммм» гвоздодёр отскочил. Стекло осталось невредимым. Тони ударил снова, затем ещё и ещё. Он вложил в удар всю силу. Его отбросило на бетонный пол.
Сидя на полу, он дышал через раз; опять кололо в боку, и вдобавок отнималась левая рука. Наверное, это сердце, но может статься, что просто спина отдаёт в руку. Хирург, вынимавший шрапнель из груди Тони, говорил что-то о возможных осложнениях. Тони не вслушивался. Тогда он думал, что завязал с геройством, и все прочие проблемы казались мелкими и незначительными.
Потом, когда завязать с геройством не получилось, Тони и вовсе махнул рукой на лечение. Тони пережил плен на Ближнем Востоке, интоксикацию палладием и миллион заварушек. Глупо было жаловаться на мелкие человеческие проблемы вроде шалящего сердечка, да ещё и в обществе суперсолдат с регенерацией.
Тони посмотрел на резервуар. На стекле не было даже трещинки. Тони помнил, что стекло бронированное, и знал, что гвоздодёром его не возьмёшь. Он бил, не надеясь на успех, а потому что просто хотелось бить.
— Что, Холодное Сердце, даже тут ты меня уел?
Зимний Солдат, разумеется, не ответил.
10.
Доски Тони сначала сложил в угол, потом собрал в холщовые мешки и понемногу выволок наружу. Он наведывался к Зимнему Солдату по вечерам. Принёс кресло на колёсиках, ноутбук, кое-какие инструменты. Его вдруг взволновало, как устроен резервуар: что у него с автономным питанием и с системой охлаждения, к чему столько трубок, какие части потребляют больше всего энергии. Резервуар увлёк его, как увлекала любая сложная технологическая задача.
О том, что в резервуаре лежит живой человек, Тони старался не думать.
Люди, мелькавшие в Башне Старка, привыкли к тому, что гений, миллиардер, плейбой и филантроп частенько ведёт себя как поехавший барахольщик из богом забытого гаража в Оклахоме. Они принимали его нервные перебежки за творческий энтузиазм и не лезли под руку. Тони мог утащить в свою нору хоть адронный коллайдер. Никому и в голову не пришло бы спросить, зачем.
Единственным, кто выражал озабоченность по поводу новоприбывшего груза, был Вижн. Он делал это в своей манере: день-другой безмолвно наблюдал за хаотичными передвижениями Тони, что-то взвешивал, просчитывал, уточнял. Наконец, созрев до разговора, Вижн улучил момент, когда Тони снова спустится к Солдату, просочился сквозь стену и спросил:
— Сэр, я не помешаю?
— Уж постарайся, — ответил Тони, копаясь в ящике с инструментами. Где-то на дне валялась маленькая крестовая отвёртка. Можно было обойтись шуруповёртом, но нужной насадки под рукой не было.
— Значит ли это, что вы решили перенести сюда мастерскую?
Тони нашёл отвёртку и на стуле докатился до резервуара.
— Эээ... Нет. Просто изучаю, как устроена система. Глянь-ка сюда, на стык. Готов поспорить, раньше ты такого не видел. Добротно сделано, а?
— Да, сэр. Хорошая работа.
— Слегка по-извращенски, но Т'Чалла вообще не от мира сего. Интересно, кто из его людей придумал такой хитрый стык? Хотел бы я захантить этого шизика...
— Собираетесь что-то улучшить?
— Не знаю, — сказал Тони. — Может быть. Нашёл пару уязвимостей. Например, если сдохнет вот этот провод, генераторы столкнутся с угрозой перегрева. Механизм криогенной заморозки изолирован, но если источник питания не сможет охлаждаться, возникнет перепад температурных режимов. Криогенка накроется, и наш гость разморозится безо всякого приказа. Причём не за минуту, а, скажем, дня за четыре... Примерно как курица в раковине. Только медленнее. Как ты думаешь, Вижн, это больно?
— Не знаю, сэр. Не уверен, что я понимаю, что такое человеческая боль. У меня всё устроено несколько иначе.
— Ага. Не благодари.
Тони отсоединил провод, и резервуар тихо зажужжал. Система перешла в режим резервного питания.
— Надеюсь, разморозка — это больно, — сказал он вслух.
— Вероятно, человек испытывает определённый дискомфорт, — согласился Вижн.
Он опустился на пол. Когда Вижн носил плащ, это зрелище было величественно, но в свитере и хлопковых брюках он выглядел скорее смешно.
— Боль необычайно полезна, — сказал Вижн. — Если брать в расчёт её эволюционный смысл. Это ведь система оповещения. Мозг проводит индексацию, и участки тела откликаются на запросы. Боль является самым мощным сигналом, требующим немедленного реагирования. Её трудно не заметить и ещё труднее игнорировать. Если человеку больно, это всегда сигнал, что нужно срочно что-то сделать. Кроме того, это сигнал, что поражённый участок системы ещё можно спасти. Когда спасти нельзя — например, при параличе, — поражённый участок просто не выдаёт обратной связи… Мистер Старк?
Тони спохватился, что смотрит в одну точку.
— Знаешь, тебе пора называть меня по имени.
— Создателей не принято называть по имени.
— Чего я только не создал, но ты — самый удачный проект.
— Спасибо, сэр. А как Пятница?
— Неплохо, но до Джарвиса ему далеко.
Вижн помолчал, разглядывая резервуар с Зимним Солдатом.
— Сэр, я должен вам напомнить, что хранение этого груза повлечёт за собой неприятные последствия.
— Не начинай. Было так трогательно — ты взял и всё испортил.
— Простите, но это крайне рискованное дело. Я, помимо всего прочего, занимаюсь вашей безопасностью, и мой долг предупредить вас, что Зимний Солдат в международном розыске, а помощь в сокрытии преступника расценивается законом как укрывательство преступлений.
Тони громко фыркнул. Вижн не успокаивался.
— Я изучил уголовно-правовую доктрину и выяснил, что ваши действия попадают под категорию пособничества после факта совершения преступления…
— Вижн, какой же ты всё-таки задрот.
— Нет, послушайте, сэр. Доктрина относит к случаям пособничества содействие побегу преступника, оказание ему материальной поддержки, предоставление средств для побега…
— Отлично. Теперь мы знаем, как взять за жабры Т’Чаллу.
— Пассивные действия, связанные с сочувствием преступнику, обычно не рассматриваются в качестве пособничества и исключают уголовную ответственность, но у меня сложилось впечатление, что вы руководствуетесь далеко не сочувствием.
Тони подсоединил провод на место и с сарказмом ответил:
— Зришь в корень. Раскусил меня на раз-два.
— Право, мистер Старк, я не понимаю ваших мотивов.
— К счастью, ты в этом не одинок.
— Я много раз наблюдал, как вы совершаете безрассудные поступки. Я всегда предупреждал вас, и нельзя сказать, что вы меня слушали…
— О, ты мне всю плешь проел.
— Но, мистер Старк, случай с Зимним Солдатом может серьёзно навредить вашей репутации. Как вы знаете, «Старк Индастриз» и без того переживает не лучшие времена.
— Ты что, говорил с Пеппер?
Вижн словно бы смутился. Непривычно было видеть его таким.
— Мисс Поттс, как и я, выражает озабоченность вашим состоянием.
— Надеюсь, ты не сказал ей про Зимнего Солдата?
— Нет, сэр.
— Отлично. И не говори.
— Мистер Старк…
Бубнёж Вижна начинал надоедать. Тони бросил отвёртку в ящик и крутанулся на стуле.
— Так. Скажу в лоб. Я понимаю, ты повёрнут на законе и юридических штучках. Твоё право. Но резервуар останется здесь. Я уже понял, что это против правил, и не надо повторять мне это по сто раз. Об одном прошу: если соберёшься сдать меня властям, сообщи заранее. Хочу знать, к чему готовиться.
Тони вперил взгляд в лицо Вижна. Вижн медленно ответил:
— Даже если абстрагироваться от уголовного права, в заковианском договоре есть пункт о штрафных санкциях вплоть до тюремного заключения.
— Знаю.
— Но в нём нет пункта о том, что подписавший обязуется сообщить комиссии о случаях нарушения договора другими участниками.
Тони осмыслил ответ Вижна и улыбнулся.
— Я знал, что ты найдёшь лазейку.
Вижн кивнул. Он перевёл взгляд на резервуар.
— Что вы намерены с ним делать, когда разберётесь с уязвимостями?
Тони ответил:
— Я пока ничего не планировал.
— Разморозите его?
— Говорю же — не планировал.
— Трудно представить реакцию мистера Барнса, когда он узнает, что Капитан погиб.
Тони поднял брови. Прежде эта мысль не приходила ему в голову. Дьявол, сидящий внутри Тони, подначивал: разморозь его. Нажми на кнопку. Пусть сукин сын слетит с катушек. Пусть он мучается так же, как ты.
— Не буду мешать, — сказал Вижн. Он подошёл к стене, собираясь просочиться сквозь неё.
— Джарвис, — сказал Тони.
Вижн обернулся.
— Спасибо.
— Пожалуйста, сэр.
11.
И всё же что-то мешало Тони. Какой-то червячок. Это был голос разума, и звучал он с интонациями Пеппер: держи себя в руках, не нарывайся, будь паинькой, месть — паршивая мотивация, если делаешь глупость — хотя бы просчитай последствия на пару шагов вперёд. Ты уже не мальчик. Не получится начать жизнь с нуля, будто ничего и не было. Любой хреновый план в твои годы может обернуться полным крахом. Не зря же после сорока люди успокаиваются, переживают кризис среднего возраста, становятся консервативнее и спокойнее, с большим трепетом относятся к нажитому добру.
Некоторых подкашивает сентиментальность. Роуди, к примеру, проникся идеей оставить след в истории страны. Хэппи подсел на сериал «Аббатство Даунтон». Старые приятели раздобрели, умерили аппетиты, обвесились детьми и жёнами, иногда во множественном числе. Тони и сам стал мягче, чувствительнее; иной раз его могла растрогать любая козявка в толпе, сующая в руки кривой рисунок с Железным Человеком.
Раньше он таким не был. Это всё возраст.
Интересно, Капитан в сороковых тоже был безумнее? Или был статичным, как камень? Властно ли над ним было время?
Тони забыл спросить.
Но он знал человека, у которого были ответы. Этот человек крепко спал под бронированным стеклом. Тони часто и подолгу его разглядывал, с удовольствием подмечая незажившие ушибы на скуле и ссадину на носу. Регенерация подлатала Солдата, но не так чтобы очень. Он не успел восстановиться до того, как залез в резервуар. Тони прикинул, что если разморозить Солдата, ссадины быстро сойдут. Это был один из двух доводов в пользу того, чтобы не размораживать. Второй довод звучал куда менее убедительно: спящий Солдат безопаснее, чем бодрствующий.
На безопасность Тони плевал, а вот регенерация его огорчала.
Что касается оторванной железной руки, то о ней Тони вспомнил на второй неделе. На электронную почту пришло письмо от чиновника из штаба демократов. Он написал, что Тони изъявлял желание выкупить щит Капитана Америки и что такая возможность может появиться со дня на день. Чиновник поговорил с людьми, принимающими решение. Изначально щит планировали выставить в музее Капитана, но кто-то сверху дал отбой, и музей по-тихому расформировали. Чиновник докладывал, что покупка обойдётся Тони Старку в кругленькую сумму, но это можно устроить, если не поднимать шума.
Тони раскинул мозгами и написал: «А что насчёт других предметов, которые я сдал вам?».
Чиновник ответил: «У нас есть предметы, проходящие по делу Барнса, но за них придётся заплатить больше».
Тони порадовался: хвала золотому тельцу. Люди частенько не оправдывали ожиданий Тони, но жажда наживы никогда не подводила.
Он написал одно слово: «Привозите». На другой день к нему приехали молчаливые люди с чёрными кейсами, передали предметы, взяли деньги налом и уехали. Продажа супергеройского барахла чем-то напоминала торговлю героином.
Кейсы Тони утащил в комнату с резервуаром и положил на стол. Первым делом он достал щит Капитана и взвесил его в руке. Сплав вибраниум-сталь был обманчиво лёгким. Отец неплохо поработал. Тони хотел бы знать, сколько прототипов Говард извёл, прежде чем остановился на этом варианте. Упорства ему было не занимать. Три борозды от когтей Чёрной Пантеры притягивали взгляд. В этой мясорубке не выстоял даже вибраниум. Вряд ли кто-то мог представить, что Святой Кэп однажды всадит творение Говарда в грудь его сына.
Тони рефлекторно потянулся к груди и сквозь ткань футболки потёр шрам. Хорошо, что он решился на ту операцию. Если бы Кэп разбил не костюм, а настоящий реактор, шрапнель убила бы Тони раньше, чем он успел бы спросить: «За что?».
А ведь было, за что... Всегда было.
Тони снял щит с руки, положил его в кейс и закрыл крышку. В голове крутилось: ладно, Капитан, пусть я налажал, пусть у меня зашёл ум за разум, но какого чёрта ты полез за щитом? Ты что, не мог остановить меня как-то иначе? На худой конец взял бы у Барнса нож, воткнул бы в грудь или в руку, потряс бы за шкирку, как котёнка. Я бы это снёс. Ты один умел поставить меня на место, не прилагая усилий. Так даже Пеппер не могла.
Но в этот раз ты не мелочился и взял именно щит.
Будь ты проклят! Умер — туда и дорога. Ты давно уже пережил свой век, все твои ребята ушли в землю, даже вечная Пегги — и та умерла, но ты зачем-то жил, дышал, бился, вникал в проблемы нового века, хотя за душу они тебя и не брали. Тебе самое место на свалке истории. Вот и катись!
Внутренний голос ожил и заметил: Тони, послушай себя со стороны. Ты хоть понимаешь, как инфантильно это звучит? Ты чуть не убил Зимнего Солдата — и убил бы, если бы не Кэп. Что тебя не устраивает? Ты сам на него накинулся. Ты выстрелил Кэпу репульсором в живот. Что он должен был сделать — стоять и смотреть?
Тони вспомнил: когда на Кэпа нападал драгоценный Баки, Капитан не бил его в ответ.
Он медленно съехал на пол и спохватился, что всё ещё держит руку у груди. Рука дрожала. Забывшись, Тони обернулся и посмотрел на резервуар. Меньше всего на свете ему хотелось, чтобы Зимний Солдат видел его в таком состоянии.
Но Зимний Солдат и не видел.
Тони подумал: тоже, что ли, заморозиться? Барнс пошёл на это, потому что знал, что он опасен. Ну а я? Разве я не опасен? Ещё немного — и психолог не поможет, поможет только психотерапевт.
Стянув второй кейс со стола на пол, Тони открыл его и уставился на железную руку с торчащими проводами на предплечье. За рукой лежала красная книжка на резинке со звездой на обложке. Тони открыл её и пролистал, но ничего не понял. Кириллические буквы смахивали на латинские, но частенько поворачивались не в те стороны, обрастали лишними сочленениями, точками и росчерками. Тони решил, что прикажет Пятнице отсканировать страницы и перевести их на нормальный язык.
Рука волновала Тони больше, чем книжка. Он присмотрелся к проводам и придирчиво оглядел конструкцию. По меркам середины двадцатого века руку можно было бы счесть технологическим прорывом, но с позиции Тони вещь была допотопная, громоздкая и не функциональная. Всё указывало на то, что при длительной эксплуатации контакты начнёт замыкать. Разработчики не рассчитывали, что протез будет использоваться ежедневно. Их прикидки основывались на том, что большую часть времени рука будет находиться в холоде и покое. Износ оборудования никого не тревожил.
— Что ж, Холодное Сердце, — сказал Тони, — даже твои создатели не хотели, чтоб ты часто вылезал из этой колбы.
Разговоры с резервуаром вошли в привычку. Что было хорошо в Баки Барнсе — он всегда молчал.
Тони потрогал пальцы железной руки: холодные. Они всегда такими были. Даже в декабре девяносто первого, когда Барнс убил этой рукой Говарда Старка, а затем другой рукой задушил Марию. Тони помнил лицо Солдата на плёнке: оно было таким же отсутствующим, как и сейчас. В нём не читалось ни раскаяния, ни жажды крови; Зимний Солдат выполнял свою работу с той же бесстрастностью, с какой секретарь варит кофе, а аналитик заполняет ведомость.
Вот как всё было: пальцы сомкнулись на шее мамы и надавили. Мама задыхалась. Папа был уже мёртв. Мама понимала это; не могла не понимать. Она умирала с мыслью о том, что Говарда больше нет. Зимний Солдат дождался, когда Мария перестанет сопротивляться, обошёл машину, посмотрел в камеру и выстрелил в неё.
Капитан всё знал.
Дрожь в руках Тони прошла. Он положил железный протез в кейс, закрыл его, поставил оба кейса в угол и вернулся к столу. На столе лежала стопка газет. Тони нашёл среди них ту, что сообщала о смерти Капитана, развернул на нужной странице и перечитал статью. Она соседствовала с заметкой о прениях демократов с республиканцами и кратким отчётом ФЕМА о сезоне ураганов.
Тони поразмыслил, не сходить ли за костюмом. Он посмотрел на двери лифта, потом на резервуар. Разморозка — дело не быстрое. В первые минуты Зимний Солдат вряд ли сможет драться. В то же время Тони не собирался рисковать жизнью ради удовольствия увидеть реакцию Барнса.
Он проверил исправность часов на правой руке и нажал на кнопку. Часы трансформировались в железную перчатку с репульсором. Тони подошёл к резервуару и левой рукой нажал на кнопку. Резервуар загудел. С тихим шипением под стеклом хлынул поток горячего воздуха. Всё заволокло паром. Тони не мог разглядеть, что там происходит.
Резервуар запищал, и стекло опустилось. Зимний Солдат по-прежнему стоял на месте, пристёгнутый к резервуару ремнями. Тони расстегнул ремни, сделал два шага назад и выставил вперёд правую руку.
С громким вздохом Солдат вздрогнул, пошатнулся и выпал из резервуара на пол. Он дышал с хрипами, словно только что пробежал марафон. Солдат опёрся о единственную руку, чтобы встать, но локоть затрясся, и Солдат снова упал лицом вниз. Тони смотрел на спину, обтянутую белой майкой. Спина тоже дрожала.
— С добрым утром, золотко, — сказал Тони.
Солдат медленно поднял голову. Если он и удивился при виде Тони, то не сильно. Было видно, что ему очень, очень паршиво. Как младенец, он с трудом держал голову. Губы были синюшными. Иней на ресницах таял; из-за этого глаза были на мокром месте.
— Хорошо спалось, старина? — спросил Тони. Он уже понял, что перед ним не Зимний Солдат, а Баки Барнс. Разница была колоссальна.
Барнс опустил голову и уткнулся лбом в пол.
— Эй, полуфабрикат. Ты меня огорчаешь. Неужели без кодовых фраз ты и двух слов связать не можешь? Узнаёшь меня хотя бы?
— Старк, — сказал он.
— Ни хрена себе, ты ещё и разговариваешь. Я уж думал, придётся идти за перфокартами. Чудесно. Нам есть о чём поболтать.
— Если хочешь убить меня, — сказал Барнс, — сделай это сразу.
Тони усмехнулся.
— Убивать — это по твоей части… Нет, Холодное Сердце, я всего лишь принёс тебе новости. Давай, очухивайся. Я хочу, чтобы ты прочёл кое-что. Как быстро фокусируется зрение после разморозки?
Барнс с трудом перевалился на спину, отполз к резервуару и сел. Он всё ещё трясся. Тони взял газету со стола и швырнул её на пол.
— Читай.
@темы: гогошары