Название: Хорошо, смотри
Размер: мини (2727 слов)
Категория: слэш
Рейтинг: R
Персонажи: Стив Роджерс/Баки Барнс
Жанр: драма, ангст, романс
Примечания: таймлайн постЗС-преАльтрон
Предупреждения: графичное эмоциональное насилие, нецензурные высказывания
О чем: "Благодарю, - наконец, говорит Стив, - за исключительную честь личной встречи. Не ожидал."
Запоздалый подарок
Шкав к давно прошедшему дню рождения.
читать дальше
- Слушай, такое дело, - Сэм нервно откашливается, и Стив против воли ведёт плечом, крепче притискивая телефонную трубку к уху. Босния, судя по коду на определителе номера. Звонок с улицы: фоном идут гул моторов, хруст гравия, приглушённые голоса и, кажется, щелчок зажигалки. – Я тут встретил одного знакомого, у которого есть другие знакомые, и они… В общем, похоже, я нашёл его, Кэп. Не соображу только, - пару мгновений Сэм медлит, очевидно, затягиваясь, - как рассказывать тебе, потому что всё это слегка...
- Не тяни.
- Бобби, мой старый приятель, он пилот. До сих пор не отошёл от дел, только теперь уже не особо легально. Возит чёрт знает что по всему миру, трётся чёрт знает с кем. Почти десять лет ни слуху, ни духу – а вчера прихватил меня за локоть в одной местной забегаловке. Ну, и слово за слово... Я сказал ему, кого ищу – полушутя так, про железную руку, длинную винтовку и отмороженные мозги, а он... На чёрном рынке оружия уже почти год как ходит легенда, Кэп: про стрелка с бионическим протезом, который умеет совершенно нереальные вещи. Говорят, может двое суток лежать наизготовку, выжидая, пока жертва мелькнёт в прицеле на полсекунды. А может убить пулей на излёте - с поезда, проходящего мимо где-нибудь в десятке километров. Перевозчики стволов толком ничего не знают, с языка на язык передают слухи. Говорят, берёт недорого. Говорят, в отказах не уличён. Вроде как, пригрет у Земо под крылом – это здешняя достопримечательность, Кэп, большая шишка, его расположение немало стоит, но и значит немало…
Ворот рубашки вдруг начинает сдавливать шею. Стив оттягивает его в одну сторону, в другую; с отстранённым удивлением провожает взглядом неизвестно почему сорвавшуюся на пол пуговицу.
- Гидра?
- Не знаю. Высокородная мразь с обширными научно-криминальными интересами. По слухам, прячет стрелка, как ампулу с оспенным вирусом. Лично переправляет заказы и деньги... Стив, я не знаю, что из этого правда. Может, он там пленник. Может, опять не в себе. Может, это вообще не он...
В висках начинает стучать. Стив трёт лицо, пытаясь вернуть себе сосредоточенность; шершавая ладонь царапает веки. Слышно, как под уличный шум на другом конце провода Сэм делает глубокую затяжку. Мысли накатывают, словно издалека – неровным, тяжёлым гулом. И обрушиваются, отрезвляюще холодные: нет, ну а в чём неожиданность? Разве это не напрашивалось? Из чего-нибудь вообще следовало, будто он должен найтись опустошённым, раненым и злым, как сам дьявол, где-то на путях отступления Гидры? Или, разобравшись в себе, молча объявиться на пороге, и нужно только дожидаться, не уходя далеко?
Следовало, мелькает в потоке ледяных мыслей - Стив сжимает трубку в ладони и, привалившись к стене, пару раз бессильно бьётся затылком. Следовало. Из того, что он - Баки. И я его знаю. Ложные предпосылки, пустые выводы, неверная тактика. Как просто.
- Кэп? - помолчав, спрашивает трубка. - Ты прилетишь?
- Не знаю.
- Стив?
- Нет. Я не прилечу, Сэм. А этот твой... приятель, контрабандист - он может свести тебя с Земо?
- Пожалуй.
- Так передай через него заказ: мне нужно устранить Капитана Америку. Громко и резонансно. Скажем, выстрелом в спину на ступенях Белого Дома. Или Верховного Суда. Чем символичнее, тем лучше. Как раз годится и винтовка подлиннее, и пуля с поезда, на излёте, и двое суток на крыше... Сообщи все координаты. Любую информацию, какую захочет. Деньги я переведу хоть сегодня; надеюсь, до продажи мотоцикла не дойдёт, раз он нетребователен. И попроси, чтоб не тянул. Дело срочное.
- Кэп, я...
- Не стоит, Сэм. И спасибо, чёрт возьми, за помощь.
- Я только хотел сказать, что сожалею.
.....
Ключ поворачивается в замке всего один раз. Это сигнал. Стив невольно вспоминает ночь внезапного появления Фьюри; сегодняшний гость, очевидно, к музыке равнодушен.
Стив входит в квартиру, не скрываясь. Захлопывает дверь без намерения погасить звук. Чеканя шаги, проходит в жилую зону; бросает куртку в кресло, где тень гуще всего. Включает свет.
Тень болезненно сощуривает глаза. Поднимает голову, словно только проснувшись. Отсоединяет штекер от разъёма на посверкивающем левом предплечье, приводит на место пластину, опускает рукав. Сматывает небрежно выдернутый из розетки провод. Смотрит.
Стив тоже смотрит - сверху вниз, сложив на груди руки. Год как будто и не проходил: Баки по-прежнему в чём-то чёрном под подбородок и по-прежнему нестрижен - разве что щетины нет. Неподвижная линия рта и холодные глаза. Нож на журнальном столике.
- Благодарю, - наконец, отмирает Роджерс: разводит руки и вздёргивает бровь. - За исключительную честь личной встречи. Не ожидал.
- Ожидал, - без выражения поправляет Баки. И едва заметно хмурится: - Честь не исключительная. Я всегда встречаюсь с теми, кто платит за твою смерть. Деньги в чемодане на кровати.
- Я смотрю, ты не бедствуешь, раз разбрасываешься предложениями. А говорили, берёшься за всё.
- Не за всё. Но удовольствие, с которым берусь за многое, искупает мою разборчивость.
- Отличный повод для гордости.
- Какой есть.
- Я счастлив. - Стив разворачивает второе кресло, чтобы сесть напротив. Медлит с полсекунды и снова поднимает глаза. "Ваш внутренний язык требует непереносимой искренности", - вспоминается штатный психолог Щ.И.Т.а. - Как твоя рука? Как память?
- Надеюсь, что неплохо, - Баки отзывается, не дрогнув. - Правда, понятия не имею, где они.
- Ничего, значит, не вспомнил?
- Кое-что. Но гораздо больше пришлось читать. А ты? Как семья, как друзья?
- Тоже, в общем, неплохо. Половина - мертвы, а другая с успехом ходит по краю.
- Вдохновляющее зрелище?
- Не страшней, чем у всех.
Повисает пауза. Слышно тиканье часов, шум холодильника, тихое жужжание в глубине стальной руки. Баки отводит взгляд, давая обоим секундную передышку.
- Видел твою девушку, - произносит он. - Сказочно красивая. Ты счастливчик.
- Нат? Она, знаешь ли, часто видит тебя во сне. Особенно на полевых сборах. Просыпается и кричит, хватаясь за плечо. Я пробовал спрашивать, что ей снится. Но она только краснеет.
- С ума сойти, - Баки качает головой. - Пора начинать ходить на свидания в маске и со стволом. Может, это хоть как-то улучшит мои шансы - раз уж твою девушку впечатлило...
- Я не говорил, что она моя девушка. Строго говоря, она без пяти минут девушка Халка. - Выражение лица Баки становится нечитаемым, и Стив поясняет: - Должно быть, он целуется лучше, чем я.
- Ну ты даёшь, Роджерс.
- У каждого свои поводы гордиться.
- А вот это точно.
- Ты не подумываешь... - Стив встаёт и отходит к стойке за глотком воды: пить совершенно не хочется, нужен только повод не видеть, - о смене работы?
- Меня всё устраивает.
- А вот это - чушь.
- С чего ты взял? - Баки, кажется, усмехается. - Я делаю то, что умею лучше всего. И имею возможность самому решать, с кем.
- И это - твой потолок? - оборачивается Стив. - Больше нечего желать?
- А чего, например? Команды для прикрытия тылов? Постоянного жалованья? Спасибо, не нужно.
- Как знаешь. Но, может, какая-нибудь мелочь? Вроде удовольствия от стоящего дела? Нет?
Баки едва заметно качает головой. Усмешка на его губах становится холодной.
- Я бы уточнил: ты ведь называешь удовольствием чувство выполненного долга, так, Стиви? Или сознание собственной правоты? Ни то, ни другое меня не трогает, если помнишь. Это всегда были твои заморочки - ты мог терпеть своё существование, только когда был кому-нибудь нужен. Я - нет.
- Да, я помню. Тебя в собственных глазах оправдывала только возможность быть лучшим.
- Прости?
- Не расслышал? Чужое превосходство ело тебя без ложки. И, очевидно, продолжает.
- Я усомнюсь, с твоего позволения. Если верить книжкам, моим лучшим другом был самый совершенный человек на свете.
- Да, был. И всё, что ты считал его превосходством, делало тебе больно.
- Да не делало оно мне больно, - Баки начинает закипать; Стив отмечает это с мстительным удовлетворением. - Я помню восхищение. Звенящее, саднящее, почти благоговейное чувство!
- Верю, - кивает Стив. - У тебя с болью странные отношения. Но это ничего не меняет, тебе и тогда было тяжело со мной... и сейчас ты сбежал подальше. Не стерпел бы моей помощи? Не мог признать слабость? Жалости не хотел?
Баки вздёргивает подбородок.
- Не хотел вранья.
- Я сейчас врежу тебе, - от накатившего гнева картинка перед глазами становится резкой и острой, как в бинокле с излишком оптической силы. - По-твоему, я стал бы врать? Или тебе позволил?
Баки не двигается. Только линия рта становится жёстче.
- Теперь - уже нет. А тогда, год назад - стал бы, Стив. И позволил бы. И я бы тоже, чёрт возьми, позволил, и тоже стал бы... Не знаю, как ты, а я рад, что нам обоим не пришлось!
- Я тоже! Слов нет, как. У меня был друг, лучший и единственный - выковыривал меня из мусорных баков, слышал всю ту чушь, что я уже и не повторю, научил всему, даже, чёрт возьми, целоваться. А теперь его нет - и уничтожила его не Гидра...
- Господи. Неужели дошло?..
Низкий стол от удара ногой отлетает к стене, переворачиваясь на ребро. Преимущества в скорости у Стива нет - Баки вскакивает из кресла в одно с ним мгновение - но тем лучше, меньше тратить сил. Ворот кожаной куртки резко скрипит под пальцами - Стив встряхивает, не щадя, глаза в глаза: взгляд у Баки горящий, злой, а ухмылка - кривая и лёгкая, и Стиву тоже становится легко, одуряюще к чёрту и наплевать, впервые за целый год, за век, за всю жизнь; он чувствует себя невесомым, на нём словно развалился каменный панцирь. "Ваша глубинная потребность освободиться ждёт разрешения," - вспоминается штатный психолог Щ.И.Т.а; нет, она ждёт того, кто не станет просить пощады.
- А о том, что помощь может быть нужна мне, ты, разумеется, и мысли не допустил? - яростно чеканит Стив прямо в лицо. Отпускает куртку - нет, отшвыривает, безотчётно вытирает ладони о бедра. Баки, всё с той же перекошенной усмешкой, машинально поправляет на горле ворот свитера.
- Помощь? - переспрашивает он. - Тебе? Всю жизнь мечтал попытать себя в качестве сиделки? Или куратора из службы помощи наркоманам? А то я, знаешь ли, больше ничего...
- Мечтал увидеть тебя живым, - Стив почти выплевывает слова. - Ещё хоть раз. Чтобы было, что вспомнить среди ночи, когда снова приснятся горы. И, может быть, однажды набрать номер, чтобы услышать: "Блядь, Стив", или "Есть, капитан". Большего я бы не просил. Но тебе от себя, надо полагать, и столько было не оторвать, - он старается контролировать нажим, но слова всё равно падают, как лезвие гильотины, - рехнуться, а вдруг бы я назвал тебя Баки?..
- Да, - хрипло отвечает тот. - Да, не оторвать. И да, вдруг ты назвал бы меня Баки, и вдруг тебе было бы без разницы, "Блядь, Стив" или "Есть, капитан" - всё, что угодно, лишь бы я был жив. Я этого не хотел. Я могу быть ничем, инструментом и вещью, и был, и буду ещё... но хотя бы не для тебя.
- Что ты несёшь?
- Не узелком на удачу и не верёвочкой на запястье в память о счастливом случае, превратившем мертвое в живое. Живое, да кривое. Не ходячим разрешением "не мучай себя, Стив", не обещанием того, что жизнь продолжится и всё будет хорошо: потому что она продолжится не для всех, и хорошего в ней будет мало!
- Я бы не...
- Ты бы не бросил меня одного. Я знаю. Ты мечтал кого-нибудь вот так спасти с тех самых пор, как погиб твой отец. Но я... Второго Аццано, Стив, чтобы вконец потеряться: я дорог тебе потому, что это я, или потому, что так счастливо исполняю твои мечты - я не хотел. Я не могу больше быть тебе благодарным. Вломи мне, если хочешь.
- Пошёл ты, - выдыхает Стив. Закладывает руки в карманы, отступает назад. Падает в кресло и зажмуривается. От ощущения лёгкости позванивает в ушах: быть настолько свободным от долгов - всё равно что бесконечно падать. Он бы с удовольствием уже хоть во что-нибудь врезался.
Рядом угадывается движение, но Стив отказывается смотреть. Мелькает мысль: если бы Баки хотел - мог бы убить его сейчас, просто свернув шею. И когда на подбородок ложатся пальцы, это почти смешно.
Стив вскидывает голову, но Баки только склоняется, окутывая его непривычно-знакомым запахом; поднимает руку в предостерегающем жесте, глаза сосредоточенные и серьёзные. Стив вздрагивает, когда по лицу мажут длинные мягкие пряди. А потом губам становится терпко и горячо - на целую секунду. Или даже полторы.
- Не было такого! - обвиняюще заключает Баки, отстранившись. Проводит рукой по губам, с удивлением смотрит на пальцы, а затем - на Стива. - Целоваться я тебя не учил.
- Учил, - зачем-то с нажимом возражает Стив. - Но не так же!
Тот неопределенно дергает плечом.
- Да оно, в общем, и понятно, - кивает он, усмехаясь нечитаемо и криво. И есть что-то в этой его усмешке, а еще - в том, как старательно он вытирает губы - что поднимает Стива на ноги. Он шагает ближе. Баки отшатывается, быстро и точно - но от Стива просто так не отшатнуться, придется повторить, и ещё раз, и ещё... "Тормози, Роджерс", - угрожающе бросает Баки, отталкивая от себя руки, уходя от захвата - но всё-таки не подсекает и не пытается ударить, со всей определённостью не принимая его всерьёз. Пока не оказывается притертым к кухонной стойке. И секунда, в которой до него доходит неотвратимость прикосновения, кажется Стиву самой сладкой в жизни.
Он впивается в губы яростно и зло - это наполовину осквернение, наполовину наказание; откуда взялась жадность, арифметика милосердно умалчивает. Под ребра немедленно впечатывается кулак - выбивает короткий выдох на грани вскрика; а это - предупреждение, следующий удар Баки, очевидно, отвесит левой. Но защищаться Стив не собирается: хватает не за руки, а под затылок и подбородок, вжимается ещё крепче, прикусывает и давит, требуя... неизвестно чего. Он не закрывает глаза; во встречном взгляде плещутся растерянность и замешательство; удара левой до сих пор нет; сердце колотится, как сумасшедшее, прямо в горле.
- Блядь, Стив, - наконец, неразборчиво выговаривает Баки ему в рот. Упирается в плечи и с трудом отстраняется - для этого ему приходится взобраться на столешницу. - А я ещё думал, про Халка ты шутишь.
Стив пытается выровнять дыхание. Молчит и не отводит взгляда. Баки - тоже; с такого расстояния видна каждая ресница.
Никто и ничего не собирается делать легче.
- Ладно, - Баки сглатывает. И вспыхивает: - Хочешь - получи.
Он быстро подаётся навстречу, всё так же не закрывая глаз. Губы сталкиваются. Языки немедленно сталкиваются следом. Про дыхание Стив забывает; Баки цепко смотрит из-под ресниц - это должно мешать, но почему-то, наоборот, поджигает его. Они стартуют наперегонки: Стив демонстративно и беззастенчиво облизывает подставленные губы - Баки с готовностью поворачивает голову, предлагая для этого самое удобное положение; Стив стискивает разведённые колени бесцеремонным, присваивающим движением - Баки накрывает его руки своими и с нажимом ведёт выше. Никто никому не уступит, никто никого не остановит. Блеф набирает обороты: Стив целует всё глубже и откровеннее; Баки, задыхаясь, ловит язык губами; Стив уходит, раз за разом, сам не понимая, почему - и возвращается, раз за разом, всё поспешнее; Баки ловит жестче, ловит быстрее, ловит, встречая, ловит на опережение. Почему-то слышен гул перегруженных приводов под смещающимися пластинами; Стив налегает ещё, всем весом - и оказывается пойманным в чужом рту ровно в то же мгновение, когда Баки оказывается лежащим на узкой стойке. Несколько глубоких движений они делают вместе; не разобрать, кто так потерянно стонет; а потом Баки приподнимается на локтях, отрывая от столешницы их обоих, и коротким рывком переворачивается.
Стив не успевает даже выругаться. Пол врезается в лопатки, Баки впечатывается сверху какими-то особенно острыми местами, грохот падения наверняка слышен даже в подвале. В глазах на секунду темнеет, чужой рывок в сторону Стив чувствует плохо и стальное запястье схватывает почти случайно.
- Стоять, - хрипло приказывает он. - Стоять, мать твою... Чего ещё я не знаю, Бак?
Баки выдёргивает руку из его хватки и - удивительно, но встаёт. В самом деле, пошатываясь, выпрямляется в полный рост. Смотрит сверху вниз, тяжело дыша. Нервным движением заводит за уши длинные пряди.
- До хрена, - отвечает он. Уничтоженно - и с каким-то болезненным вызовом.
Стив медленно, в несколько этапов, садится на полу. Встряхивает головой. Поднимает глаза.
- Валяй, что ли. - Вызова в его ответе ничуть не меньше.
Баки сглатывает.
И вспыхивает.
- Хорошо, - говорит он. - Смотри. И не смей потом говорить, что не видел.
.....
- Что-то случилось, что-то точно случилось, - Наташа на миг прижимается к Стиву со спины, торопливо и жарко шепчет на ухо. И тут же ускользает - обходит по кругу, гладит плечи, отрывается, пытаясь исчезнуть в толпе гостей. Он ловит её за руку и притягивает к себе, как для танца: Джарвис как раз включает что-то, напоминающее медленный фокстрот. В другой руке у Романофф бокал - и она чудовищно, чудовищно удручена, несмотря на все старания выглядеть беззаботной. Но улыбается искренне. И почти нежно.
- Что случилось и с кем? - с притворной озабоченностью спрашивает Стив.
- С куклой вуду, - улыбается Нат. - Из неё выдернули иголку. Две иголки. Два десятка.
- Тебе кажется.
- Нет, нет и ещё раз нет, - Романофф очень легко позволяет себя вести, ей достаточно малейшего нажима, чтобы угадать намерение - она идеальная партнерша для любого, кто окажется рядом, и в этом столько неправды, что больше всего Стиву хочется, чтобы она перехватила руки и сделала что-нибудь сама. - Тебя отпустило. Кто-то сделал тебе очень хорошо.
- Кто-то сделал мне очень плохо. Но, пожалуй, меня действительно отпустило.
- Ты не остался в долгу?
- Я же хороший мальчик. К тому же, делать людям плохо - мой талант.
- И..? - Нат легко закручивается под рукой, легко обходит Стива вокруг, легко вращается с ним вместе.
- Что - и..?
- Дальше, Роджерс. Кукла ожила, стала мальчиком...
- ...Научилась врать, отрастила длинный нос...
- Живые уязвимы и смертны. Вот я о чем, Кэп. В нашем прекрасном мире, полном роботов для выдёргивания иголок, это страшно.
- Хочешь сказать, что те, кто пытается не жить, неуязвимы?
- Нет, наверное.
- Оттого, что ты оживаешь, проблемы не исчезают. Но так хотя бы честно.
- Ох, Роджерс. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
- А если нет?
- Тогда ты делаешь мне очень плохо.
- Ну, это мой талант. Я же говорил.
-
-
02.05.2015 в 00:57-
-
02.05.2015 в 01:38