все мои идеи морфируют в макси, которые я все равно не напишу, так что

подайте кто может
покидайте заявок на драбблы/мини по марвел вообще или старбаксу в частности? точно исполню первые пять, остальные - будет ли мне чем заняться на работе как пойдет

СЮРПРИЗ
я понимаю, что месяц писать два драббла - это как-то не комильфо, но понимаете, хоккей дерьмовый начальник самокопание лень и неписец. но я не сдаюсь и вообще.
господи

для jehan, where is your gun? - баки уже вернулся, живет со стивом, как воспоминания возвращаются урывками,флафф и милота
флафф так флафф. очень флафф. beware.

американо с сиропомБаки красивый. Весь, от макушки до пальцев, со шрамами, с уставшими глазами, со щетиной и с новой рукой, он теперь тихий, не смотрит вокруг, не пытается флиртовать со всем, что движется, а Стив смотрит на него и думает: "я люблю тебя".
И говорит:
- Я люблю тебя.
Просто так, однажды, когда он устал ждать подходящего момента, когда они ужинают в круглосуточном дайнере на углу, а официантка бросает на Баки заинтересованный взгляд. Стив думает: "к черту все", думает - "второй шанс", думает - "навсегда", а потом слова вырываются сами, и он каменеет - они ведь никогда, даже в Бруклине, даже в сороковые - но смотрит Баки прямо в глаза.
Баки застывает с раскрытым ртом - на целую секунду.
- Господи, Стив, - он морщится, фыркает, отводит взгляд, а глаза у него оживают, и углы губ дергаются, и весь он будто расцветает теплом. - Достанешь кольцо сейчас - прибью.
Это значит: "Я тоже люблю тебя, придурок". Еще это значит, что Баки чертовски неловко.

*

Баки теперь другой. Но чем больше Стив на него смотрит, тем чаще думает, что на самом деле Баки не изменился.
Просто у Стива открылись глаза.
Или Баки теперь нечего терять.

Баки с порога заявил, что уже не сержант, что все будет по-другому, "я теперь другой человек, Стиви, ты особо не радуйся, погоди, увидишь еще". Баки не улыбался, ухмылялся только одними губами, ухмылялся, а сам смотрел на Стива глазами снайпера, будто чего-то ждал. Его "личные вещи" - оружие и форму Зимнего Солдата - он демонстративно свалил посреди гостиной, чистил пистолеты за кухонным столом, пока Стив варил кофе, а за ужином пустым голосом рассказывал о тех, кого он когда-то убил, на войне, и после нее, и уже на другой войне. И смотрел все так же.

Стив все пытался увидеть в этом "другого человека", потому что это, кажется, было важно для Баки; он пытался день за днем - и чувствовал себя ужасным, отвратительным другом, потому что никак не мог разглядеть. Баки было больно, Баки вырвался из плена во второй раз, и Стив видел разницу только в том, что теперь у них было время. Теперь Баки не нужно было возвращаться в бой. Он наконец мог передохнуть.

А Баки ждал.
И когда Стив наконец понял, чего именно, он чуть его не ударил.

- Я знаю, - сказал он за завтраком, улучив момент, когда Баки набил в рот яичницы. - Прекрати уже. Я знаю, кто ты такой.
Баки закашлялся. Стив подвинул ему стакан с соком. Баки смерил его точно таким же взглядом, каким еще в тридцать третьем встречал попытки о нем заботиться.
- Ты о чем? - спросил он, когда наконец сделал глоток и отдышался. Голос у него был ровный, а вот глаза - Стив помнил, еще с войны помнил этот взгляд, но только теперь разглядел в нем страх.
- Ты Зимний Солдат, - ответил он. - Я в курсе. И это ничего не меняет.
Баки склонил голову к плечу, смерил его взглядом и шумно сглотнул.
- У меня руки чешутся тебе врезать, - честно признался Стив, стараясь не отвлекаться на то, как Баки нервно играет с ножом. - Что ты там думал? Что я свалю все на "другого парня"?
Все - это пули, попавшие точно в цель, спокойное дыхание, терпение и точность; это безымянные люди по ту сторону, и никаких кошмаров, никаких угрызений совести, потому что это война, это необходимость. Бутылка виски, хорошая музыка, кривые, влажные пьяные улыбки, а за всем этим - тишина, и горячие руки, и темнота. И ни одного слова. Все - это то, каким хорошим солдатом был сержант Барнс, и как он боялся этого, и как он, кретин, тогда не хотел, чтобы Стив видел этот страх.
- Стив, - Баки упрямо стиснул челюсти, и Стив скомкал в кулаке вилку. - Гидра могла стереть мне память, но...
- Но ты солдат. Как и я, забыл? - он тут же осекся и глубоко вдохнул. Баки вздрогнул и облизал губы, не отрывая глаз от его лица. - Как там? Баки Барнс и Стивен Роджерс были неразлучны на поле боя. В хроники не попало только, сколько убитых мы с тобой насчитали. А я, чтоб ты знал, всегда выигрывал.

Стив смотрел на Баки - бледного, чуть не серого от усталости, в тонкой белой майке, с собранными в короткий неаккуратный хвост волосами, с загнанным взглядом - и хотел ударить его. Тогда Баки выставил бы руку, поймал кулак, ударил в ответ быстрее, чем смог бы себя остановить; тогда они разнесли бы всю кухню, и Баки повалил бы его на землю и впечатал железный кулак в его лицо, теперь за дело, с памятью, за то, что Стив не успел, за то, что не заметил Гидру под носом, за все, теперь ему действительно стало бы от этого легче. А потом Стив бы перехватил его руки, дернул на себя и разбил бы ему нос лбом, расквасил, слизнул бы с губ кровь, потому что какого же черта, Баки, да как ты посмел себя винить, как посмел думать, что Стив -

- Спорим, я и сейчас выиграл, - вытолкнул он из горла вместо этого. - Мои три года против твоих семидесяти - семидесяти, Бак. Двадцать пять дел? Да я за месяц -

И тогда Баки, не дослушав, блеснув глазами и подозрительно всхлипнув, рывком перегнулся через стол и поцеловал его.

*

А потом, за ужином, Стив говорит: "Я люблю тебя" - и Баки на него фыркает, трясет головой, чтобы волосы скрыли лицо, и улыбается, потому что думает, что Стив не видит.
А потом они возвращаются домой.
И Баки закрывает ему рот - ладонью, и поцелуями, и снова ладонью. Баки неловко; Баки не хочет слов, Баки прижимает его к кровати, кусает, царапает, целует, и все совсем, совсем как раньше.
А когда Стив уже засыпает - как обычно, вытянувшись на животе, как не мог спать, пока Баки не было - Баки обнимает его, прижимается к спине, вздыхает и коротко целует в шею. И трется носом о выступающий позвонок.
Его губы щекочут кожу, а сердце бьется над сердцем Стива.

*

Только одно теперь не как раньше.
Утром Стив просыпается, и Баки целует его. И улыбается.

для Шкав - про "баки - имя для собаки". слушайте, честно старалась написать тлен, втф

не тлен- Эй, Бакс, фрисби? Я знаю, что ты этого хочешь.
- Фу! Отпусти его шею! Плохой убийца!
- Какая прелесть. Стив, посмотри, он принес тебе придушенного агента Гидры! Разве он не хороший мальчик?
- Совсем ручной, ну надо же. А он ест с рук, Стиви?

Так Тони Старк лишился половины челюсти - его внешность страдала всего пару часов, пока не вставил новые зубы, но вот гордости его пришлось куда хуже: он полгода питался детским питанием, а Пеппер его фотографировала. И выкладывала в инстаграм.
На годовщину свадьбы Пеппер сделала для Тони пюре из свадебного торта, с огромной свечкой в форме единички, и Тони с героически-несчастным видом съел все до последней ложки (и безропотно задул свечку).
Стив лайкнул фото с годовщины.
Его была работа, в конце-то концов.

Стив верит в это, вот в чем проблема. Верит, что Баки - ручной.

*

Стив ненавидит себя за это, конечно. Стив так старается - все ведь хорошо, Баки нужно время, но они вместе, и нет, Баки, не делай этого. Стив очень старается.
Стив состроил жуткую рожу и назначил себя командиром нового ЩИТа - "а это Баки, или Зимний Солдат, и он мой заместитель, Бартон, ты хочешь что-то сказать?" Стив нашел Баки квартиру (по соседству со своей), Стив нашел всех, кто имел отношение к проекту "Зимний Солдат", и основательно поговорил с ними (с тех пор даже Баки о них не слышал), Стив дает Баки каждое второе задание только потому, что у Баки не остается времени, чтобы брать каждое первое.
Стив ходит с ним на миссии - "старые добрые деньки, будет весело, Бак, ты что, хочешь, чтобы я заплесневел в офисе?" - а потом белеет, как героиня романа, когда Баки замирает по одному его слову.
Стив не ходит с ним и дает ему полную самостоятельность - и выглядит убийственно виноватым, принимая отчеты.

Стив так старается и так сильно винит себя, что уже и забыл, что для сержанта Барнса он всегда был капитаном.

У Баки уходит пара месяцев, чтобы понять, сто тридцать шесть дней, чтобы перестать злиться, и целый год, чтобы заставить Стива вспомнить. В конце концов, чтобы Стив до конца поверил, Баки приходится чуть ли не силой стащить с него штаны и во всей красе продемонстрировать свободу воли.

Стив на удивление легко сдался. У Баки ведь настоящий талант убеждать.
И самого себя - тоже.

*

И да. Баки ест с рук.
Потому что Стив от этого краснеет.