Это было забавно.
Больше всех пугался Кроуфорд. Его ледяная броня раздиралась кровавыми трещинами, и это видел только я. Глаза за стеклами супер-очков (для солидности, иначе они ему вовсе не нужны, а стекла-хамелеоны, темнота на солнце, свет во тьме), эти грозовые глаза метались, как рыбки за стеклом аквариума.
Уязвимые для кошачьей лапы игрушечки, которые теряли ориентацию и тихо сходили с ума в круглом водоеме, в который засадил хозяин-садист или просто недоумок, не знающий психологии домашних русалок.
Русалок?…хихи…представил всех моих коллег хвостатыми и грудастыми русалками. Типа гермафродитных тритонов.
С каким наслаждением я обрывал бы чешуйка за чешуйкой, оголяя самый низ и еще ниже животика, оголяя тебя, Кроу, заставляя забыть твое долбанное лидерство, в которое верят все – кроме меня и тебя.
После каждой оторванной чешуйки в воде добавлялось бы немного красного цвета, постепенно переходящего в пурпур, винноцветное море, говорили эллины и были правы, потому что даже в этом одомашненном Средиземном погибло столько полнокровных людей, что даже дельфины уже оплодотворены человеческим ДНК и уже более разумны, чем их создал творец.
Я бы причинял тебе боль – впервые не себе, а тебе, без сопротивления… так странно…неужели тебе приятно, Кроу? Никогда бы не поверил, если бы не почувствовал-увидел-услышал сам.
…Однажды с наступлением очередного кризиса никого не было в офисе, кроме тебя. И ты не позволил мне самоуничтожаться. Не потому что я ценный берсерк. Каждый ценит свою жизнь. А ты знал, как опасно приближаться ко мне одному. Тебе -безоружному. Мягкому. Улитке, которая надеется в секунду опасности скрыться в своем бронированном домике. Но именно ты, ты знал, что у меня есть молоток для всех панцирей…
Я чувствовал на расстоянии, КАК тебе больно, а мне – как всегда нет. Я просто хотел записать на страницах вечности, на которых никто не осмеливается оставить свои кровавые следы – я просто хотел написать: я люблю.
И я раздирал ногтями, длинными, сантиметровыми, жесткими свои почти неуязвимые из-за шрамов запястья, я раздирал эти коллоидные рубцы, мечтая иметь в своем распоряжении хотя бы разогнутую металлическую скрепку…
И я думал, упорно думал о тебе. Учуял? Понял? Придешь? Иначе истеку кровью и исчезну из этого мира, наконец-то ускользну, только…задерживают, твои хамелеоньи глаза не позволяют, я хочу узнать, что за ними…Пустота? Новый мир?
А никто не идет, и зубы поддерживают обломанные ногти, а взгляд ищет подручные средства, чтобы пролить не просто кровь, а все ее количество, ручей, впадающий в реку Лету…
Я хочу умереть, отражаясь в твоих любимых глазах.
(с) Март