01.03.2014 в 23:55
Пишет andre;:Политика и ассоциативный перенос
Что меня больше всего тревожит в современных политических трениях, так это повальный ассоциативный перенос. Достаточно поставить рядом два предмета и обозначить между ними один единый штришок, чтобы куча людей немедленно поддались этой связи.
Лучше всех это правило знают рекламщики: они умеют использовать привлекательные образы так, чтобы зритель бессознательно перенёс качества предмета на рекламируемый продукт. Ягуар на логотипе «Ягуара» — хороший пример ассоциативного переноса, не нуждающегося в объяснениях. Автомобиль связан с животным только названием, но в сознании потребителя неизбежно происходит процесс слияния понятий, и марка машины обрастает качествами зверя — сильного, ловкого, изящного и маневренного.
Что хорошо для рекламы, то хорошо и для других сфер. Например, спорт. Во время недавней Олимпиады я удивлялась количеству народа, горячо ею восторгавшихся. Всех этих людей грандиозно наебали, профукав за две недели многомиллиардные средства ради игры, не представляющей никакой реальной ценности, и вместо того, чтобы справедливо возмутиться или хотя бы почувствовать горечь бытия, они счастливо пырились в цветной экран и чутко следили за тем, как выступали спортсмены. Скажем прямо, какое им дело до хоккея? Они хоккеисты? Они тренера? Они инвесторы? В обычной жизни большинство этих людей ни разу не было на матче, но Олимпиада творит с массовым сознанием чудеса. Они кричали: «Мы победили!», свято уверенные, что ореол успеха нескольких человек, связанных с ними только географическим положением, каким-то образом сделает победителями и их. Они не выступали на аренах, не забивали голов, не устанавливали рекордов, и всё же это странное «мы» неизбежно награждало их надуманным успехом. Но успеха не было. Мы не победили. Мы только просрали огромные деньги, наши деньги из нашего налогового кармана и говорим, что Олимпиада была успешной. Обалдеть.
Ассоциативный перенос, всякий раз срабатывающий в рекламе и спорте, хорошо работает в политике. Стереотипом переноса грешат как власть держащие, так и оппозиционно настроенные люди. Сторонники действующей власти называют оппозицию предателями, либерастами и русофобами, руководствуясь ассоциативной связью с заграницей. Как в случае с «Ягуаром», они самостоятельно достраивают в уме остальные образы, схватившись за одну малозначительную черту. Оппозиция, в свою очередь, проявляет себя похожим образом по отношению к действующей власти: например, слово «патриот» в их сознании уже прочно связалось с образом малограмотного зомбированного нашиста с гомофобскими замашками и без критического мышления. Признаться, я люблю свою страну, но не люблю в этом признаваться: я знаю, что, заслышав это, люди свяжут в уме любовь к стране с любовью к существующему режиму, и эту ассоциативную связь не разрушить никакими доводами.
Справедливости ради нужно сказать, что от стереотипного мышления и «достраивания образов» на основе небольших деталей нельзя полностью отказываться. Формирование оценок на основе неполной информации необходимо людям, чтобы быстро ориентироваться в ситуациях. Но доводка суждений до автоматизма уже совсем доконала. Когда олимпиадное «мы» переходит в масштаб страны, начинается мрак и караул. Одни ассоциативные переносы наслаиваются на другие. Украина угнетает нас. Они притесняют нас, избавляясь от русского языка, потому что русский язык ассоциируется с нами. Они свергают наши символы. Они рушат наши связи. Очень интересно, как «мы» вновь трансформируется в третье лицо, стоит проклюнуться отрицательной связи: например, не «мы напали на Украину», а «Путин послал войска».
URL записиЧто меня больше всего тревожит в современных политических трениях, так это повальный ассоциативный перенос. Достаточно поставить рядом два предмета и обозначить между ними один единый штришок, чтобы куча людей немедленно поддались этой связи.
Лучше всех это правило знают рекламщики: они умеют использовать привлекательные образы так, чтобы зритель бессознательно перенёс качества предмета на рекламируемый продукт. Ягуар на логотипе «Ягуара» — хороший пример ассоциативного переноса, не нуждающегося в объяснениях. Автомобиль связан с животным только названием, но в сознании потребителя неизбежно происходит процесс слияния понятий, и марка машины обрастает качествами зверя — сильного, ловкого, изящного и маневренного.
Что хорошо для рекламы, то хорошо и для других сфер. Например, спорт. Во время недавней Олимпиады я удивлялась количеству народа, горячо ею восторгавшихся. Всех этих людей грандиозно наебали, профукав за две недели многомиллиардные средства ради игры, не представляющей никакой реальной ценности, и вместо того, чтобы справедливо возмутиться или хотя бы почувствовать горечь бытия, они счастливо пырились в цветной экран и чутко следили за тем, как выступали спортсмены. Скажем прямо, какое им дело до хоккея? Они хоккеисты? Они тренера? Они инвесторы? В обычной жизни большинство этих людей ни разу не было на матче, но Олимпиада творит с массовым сознанием чудеса. Они кричали: «Мы победили!», свято уверенные, что ореол успеха нескольких человек, связанных с ними только географическим положением, каким-то образом сделает победителями и их. Они не выступали на аренах, не забивали голов, не устанавливали рекордов, и всё же это странное «мы» неизбежно награждало их надуманным успехом. Но успеха не было. Мы не победили. Мы только просрали огромные деньги, наши деньги из нашего налогового кармана и говорим, что Олимпиада была успешной. Обалдеть.
Ассоциативный перенос, всякий раз срабатывающий в рекламе и спорте, хорошо работает в политике. Стереотипом переноса грешат как власть держащие, так и оппозиционно настроенные люди. Сторонники действующей власти называют оппозицию предателями, либерастами и русофобами, руководствуясь ассоциативной связью с заграницей. Как в случае с «Ягуаром», они самостоятельно достраивают в уме остальные образы, схватившись за одну малозначительную черту. Оппозиция, в свою очередь, проявляет себя похожим образом по отношению к действующей власти: например, слово «патриот» в их сознании уже прочно связалось с образом малограмотного зомбированного нашиста с гомофобскими замашками и без критического мышления. Признаться, я люблю свою страну, но не люблю в этом признаваться: я знаю, что, заслышав это, люди свяжут в уме любовь к стране с любовью к существующему режиму, и эту ассоциативную связь не разрушить никакими доводами.
Справедливости ради нужно сказать, что от стереотипного мышления и «достраивания образов» на основе небольших деталей нельзя полностью отказываться. Формирование оценок на основе неполной информации необходимо людям, чтобы быстро ориентироваться в ситуациях. Но доводка суждений до автоматизма уже совсем доконала. Когда олимпиадное «мы» переходит в масштаб страны, начинается мрак и караул. Одни ассоциативные переносы наслаиваются на другие. Украина угнетает нас. Они притесняют нас, избавляясь от русского языка, потому что русский язык ассоциируется с нами. Они свергают наши символы. Они рушат наши связи. Очень интересно, как «мы» вновь трансформируется в третье лицо, стоит проклюнуться отрицательной связи: например, не «мы напали на Украину», а «Путин послал войска».