я люблю этого человека.

[scoop]

Еще раз перечитаю и буду подарок рисовать.
И почку готовить.)

06.09.2011 в 15:39

Пишет  Suicide Cheese:

Обоснуй Оо
Прошлый пост почил в недрах и не поддаётся редактированию, посему продолжу в этом *если администрация не против*

Название: Обоснуй.
Автор: Suicide Cheese, Fumus
Бета: Lupita, AlfredFye
Пейринг: ФассЭвой
Рейтинг: R.
Дисклеймер: МакЭвой и Фассбендер принадлежат самим себе, идея моя и Fumus
Саммари: обоснуй тех_самых четырёх раз хД
Предупреждения:19 с лишним тысяч слов. Выкладывается по мере вычитки.
первые три части

2934. предпоследняя

Дни, недели, месяцы летят незаметно.
Съёмки, новые предложения, любимая женщина, новые друзья, новая квартира в Лондоне, побольше и попросторнее.
Новые вещи, новые места, новые ощущения.
Постоянные интервью, приглашения на пробы, «Вы новый секс-символ Англии!», шутки на публике и тихая семейная жизнь.
Это «Давай поженимся?» в один из вечеров, скромная свадьба, сложные роли в «Джейн Остин» и «Искуплении», съёмки по двадцать часов в день, редкие встречи с женой из-за напряжённого графика.
Всемирная известность, награды, увеличивающееся количество интервью, всего пара выходных за несколько месяцев.
Он счастлив. Нормальная человеческая жизнь. Он всегда мечтал именно о ней.

***
Если бы кто-нибудь ещё несколько месяцев сказал Джеймсу, что он будет утверждён на роль Чарльза Ксавье, Джеймс рассмеялся бы и предложил перестать выдумывать небылицы. Он точно знал – так долго и так по-крупному везти не может. Обязательно должно что-то случиться.
Но ничего ужасного не случается, зато Джеймс сидит в личном кабинете Мэттью Вона в лондонском офисе киностудии, пьёт горячий чай и неторопливо листает сценарий. Его утвердили. Без дополнительных проб, без каких-либо проблем. Джеймс был на седьмом небе от счастья. Он исполнит роль, которую исполнил в своё время Патрик Стюарт – о чём может ещё мечтать поклонник научной фантастики.
Однако одна проблема всё же есть. Мэттью отклоняет всех претендентов на роль Эрика Леншерра, молодого Магнито. На все вопросы он отвечает – это не тот человек, с которым Джеймс сможет образовать идеальный тандем.
Джеймсу всё равно, кто будет его партнёром по фильму. Он рад каждому, кого Вон приглашает, чтобы прочитать с ним, Джеймсом, сценарий. В конце концов, это не может продолжаться вечно, ведь съёмки уже в августе, а сейчас середина июня, и Мэттью не стоило бы быть таким избирательным, и…
- Мистер Вон, к Вам пришли, - доносится из селектора голос секретарши. – Это по поводу проб.
- Да, конечно, - Мэттью воодушевляется, встаёт из-за стола, делает пару кругов по кабинету и распахивает тяжелую дверь как раз в тот момент, когда кто-то появляется на пороге.
Джеймсу не видно пришедшего со своего места, он пьёт чай и ждёт, когда Вон познакомит их.
- Я так рад, что Вы прислали мне приглашение, - низкий мужской голос кажется Джеймсу смутно знакомым, но он не успевает в него вслушаться – Вон выражает свою благодарность, и надежду на долгое сотрудничество, и что-то ещё, а потом он, наконец, отходит от двери.
Джеймс давится чаем, заходится кашлем. Ну, разумеется, всё не могло быть настолько идеально. Но почему – вот так? Почему?!
Высокий мужчина опускается в кресло напротив, протягивает руку.
- Майкл Фассбендер, приятно снова встретиться, вы помните меня, Джеймс?
Джеймс кивает, залпом допивает оставшийся чай. В горле пересохло, перед глазами почему-то кружатся чёрные мушки. Он словно во сне пожимает протянутую ладонь, и, когда Майкл сжимает его пальцы на секунду дольше нужного, Джеймс резко дёргается. Быстро прочитать диалог, посочувствовать тому, что идеальных отношений снова не получилось, уйти домой, сославшись на головную боль. Невыносимо сидеть в кресле напротив него, смотреть на него, быть с ним в одной комнате, на расстоянии двух метров.
- О, так вы знакомы? – удивляется Вон.
- Да, - кое-как выдавливает из себя Джеймс. – Общались не слишком долгое время.
Майкл прячет ухмылку, берёт протянутый режиссером текст.
- Я могу начинать? – спрашивает он.
- Да, разумеется. Это сцена между Чарльзом и Эриком, она о начале их дружеских отношений. Эрик не доверяет Чарльзу, а Чарльз отчаянно хочет помочь. Постарайтесь обыграть это как можно более достоверно, - с воодушевлением говорит Мэттью, Майкл одобрительно улыбается и кивает Джеймсу.
- Учи… Простите, - Джеймс откашливается, пытается успокоиться. Нельзя волноваться, нельзя, нет смысла, это просто прошлое, успокойся, мать твою. – Учитывая то, что я о тебе знаю, ты и так здесь задержался.
Майкл смотрит исподлобья.
- Да что ты знаешь обо мне?
Джеймс помнит этот взгляд, он такой же, как тогда, в богом забытом отеле посреди леса… «Хватит! Достаточно. Давай, успокой свой мозг и займись работой».
- Я знаю всё, - с улыбкой произносит Джеймс.
На его лбу выступает капля пота. Сердце бьётся как сумасшедшее.
- Тогда прочь из моей головы, - мрачно произносит Фассбендер, откидываясь на спинку кресла.
- Прости, Эрик, - мягко говорит Джеймс. – Я видел, что Шоу сделал с тобой. Я чувствовал твои страдания.
Майкл недоверчиво косится на него.
- Я хочу помочь.
Майкл трёт лоб ладонью, усмехается.
- Я не нуждаюсь в помощи, - говорит он.
- Неправда! – тут же возражает Джеймс. Что ни говори, а Фассбендер играет хорошо. – Тебе нужна была моя помощь вчера ночью. Ты отказываешься не только от меня, здесь у тебя есть шанс стать частью того, что гораздо сильнее тебя…
Майкл внимательно смотрит на него, о чём-то раздумывая.
- Я вовсе не держу тебя. Хотя мог бы.
Дыхание Майкла слегка учащается, он словно бы немного волнуется.
- Но я не буду.
Майкл смотрит на него, прямо ему в глаза. Джеймс думает что всё, приехали, сейчас они закончат и Вон скажет «простите, мистер Фассбендер, Вы нам не подходите», и Джеймс впервые этому обрадуется.
- У Шоу есть друзья, - говорит он уверенным голосом. – Тебе они тоже нужны.
Майкл в замешательстве, он смотрит на Джеймса и словно бы говорит – подожди, нет, дай мне подумать, не ставь мне условий, я не могу, дай мне решить самому, я…
- Восхитительно! – Мэттью Вон подходит к Фассбендеру, жмёт ему руку. – Вы – идеальный партнёр для Джеймса! Так хорошо сыграно, вы столько чувств в это вложили, а ведь это всего лишь первое прочтение сценария вместе! Между вами словно возникла химия, это чудесно!
Он говорит что-то ещё, но Джеймс уже не слышит. Они. Будут. Сниматься. Вместе. Ну почему вот так?!

***
Джеймс быстро идёт вниз по улице. Где-то там, в переулке припаркован его автомобиль. Ещё пять минут, и он будет далеко от этого офиса, от обсуждения съёмок, от грёбаного Фассбендера.
- Джеймс!
Он ускоряет шаг.
- Да подожди ты!
Джеймс осознает, как смешно он выглядит сейчас, бегущий вниз по улице, спотыкающийся на ровном месте от спешки.
- Джеймс, послушай меня!
Джеймс уже видит свой автомобиль, он достаёт из кармана ключи, всего пять метров, несколько шагов и всё. Джеймс ускоряет шаг ещё немного, когда сзади его хватают за локоть, дёргают на себя.
- Джеймс!
Он смотрит на Майкла снизу вверх, смотрит зло и с вызовом.
- Что это было? Джеймс, я всего лишь хотел…
- Чего?
- Поговорить. Мы не виделись семь лет, я хотел бы сходить куда-нибудь, выпить кофе, просто поболтать…
- Кофе выпить?
Майкл смотрит на него с надеждой.
- Отъебись.
Джеймс вырывает локоть из цепких пальцев, садится в машину, газует, проносясь мимо ошарашенного Фассбендера. Домой, домой.
Дом встречает его тишиной. Джеймс кидает ключи на тумбу у входа, разувается, проходит в комнату. Неделю назад у Джеймса родился сын, Энн-Мари сейчас в больнице вместе с ним.
В квартире непривычно тихо и пусто. Джеймс раздевается, разбрасывая вещи по комнате, и идёт в душ.
Холодные струи больно бьют по плечам. Джеймс стоит в душевой кабине, уперев руки в стену.
Так не должно было быть. Они не должны были пересечься. Не так. Не здесь. Не сейчас.
Они были-то всего полтора месяца вместе. С тех пор прошло семь лет. Всё хорошо. Всё отлично. Он любит свою жену, обожает сына, у него прекрасная работа, и он счастлив. Почему этот придурок должен был появиться именно сейчас?
Семь лет. За эти семь лет столько всего изменилось, столько всего произошло. Что за нелепые появления в духе дешёвой драмы? А вот и я, я вернулся, люби меня? Так, что ли? Не дождётся.
Джеймс подставляет голову под воду. Хватит. Они давным-давно абсолютно чужие люди. Не может быть, чтобы Майкл этого не понимал. Он ведь не дурак, в конце концов! Ну, а даже если он этого не понимает, какое до этого дело Джеймсу? Они просто снимаются вместе, им не обязательно общаться вне пределов съёмочной площадки.
Джеймс выключает воду, выходит из душа, обмотавшись полотенцем.
Он быстро набирает номер, выученный наизусть, ждёт, когда снимут трубку.
- Алло, - тихо говорит Энн-Мари, и Джеймс чувствует, как она улыбается.
- Как твои дела?
Она смеётся, что-то говорит о больнице, о медсёстрах и врачах. Джеймс улыбается, что-то отвечает.
- Как прошли пробы, Джеймс? – вдруг вспоминает она.
- Отлично. Мэттью нашёл Магнито.
- Это же здорово! Можно, наконец, приступить к съемкам!
Джеймс невесело усмехается. Приступить к съёмкам – это то, чего он хотел бы меньше всего сейчас.
- Что-то не так? Неприятный партнёр?
- Да нет, нормальный парень, - он старается придать своему голосу как можно больше равнодушия. – Майкл Фассбендер, ты слышала о нём, наверное.
- Фассбендер? Да, что-то припоминаю, - тянет она задумчиво. – Вы же были знакомы, да?
- Да, совсем немного.
Джеймс слышит в трубке приглушенный женский голос.
- Ох, мне сказали, что Брендон проснулся! Я пойду к нему.
- Хорошо, - улыбается Джеймс.
- Не унывай там, мы скоро будем дома, - смеётся она.
- Энн? - тихо говорит Джеймс.
- Да?
- Я люблю тебя.

***
Пятая неделя съёмок. Всё оказалось гораздо проще, чем думал Джеймс. Майкл говорит с ним только о съёмках, о том, как лучше сыграть ту или иную сцену или о том, не выпить ли кофе, потому что пятый час утра, и актёры засыпают на ходу.
Джеймс рад этому. Разговоров о прошлом он бы не выдержал. Зато просто посидеть на крыльце «Особняка Ксавье», выкурить пару сигарет, посмеяться над желто-голубыми костюмами – это запросто. Джеймс расслабляется, он больше не вздрагивает каждый раз, как остаётся с Фассбендером наедине. Не то чтобы они были очень дружны, но их отношения вполне можно назвать приятельскими. И Джеймса это полностью устраивает.
Каждый день, как выдается свободная минута, он звонит жене домой. Она рассказывает ему про сына, он – про съёмки. Они говорят по полчаса, пока Джеймса не зовут на площадку. Он быстро прощается и обещает перезвонить. Всё идёт так, как должно.

Они опять задерживаются в съёмочном павильоне до самого утра, снимают сцену в стрип-клубе. Зоуи Кравитц – способная молодая девушка, но Вону постоянно что-то не нравится, и они переснимают эту сцену уже в седьмой раз.
- Мы покажем тебе, что есть у нас, а ты – что у тебя, - игриво предлагает Фассбендер-Леншерр.
- Нет, тут так дела не делаются, - качает головой Зоуи-Ангел.
- Ещё чайку? – поворачивается он к Джеймсу.
Тот не выдерживает и громко смеётся. Майкл подхватывает, за ним и Зоуи. Они веселятся как три идиота, Джеймс утыкается носом в плечо Майкла, тот сотрясается от смеха. Зоуи машет руками, тычет пальцем в Джеймса.
- Это… Это всё он!
Джеймс задыхается от смеха, он слышит, как начинает смеяться кто-то в съёмочной команде, он хватает Майкла за руку, что-то бессвязно объясняет. Майкл кивает и улыбается во весь рот.
- Так, - кричит Вон, вытирая выступившие от смеха слёзы из уголков глаз. – Закончим на сегодня, я думаю. Хватит с вас.
Они благодарят друг друга за проделанную работу, продолжая улыбаться и нервно посмеиваться. Тяжёлая неделя. Тяжёлые съёмки.
- Эй, у меня есть идея.
Майкл стоит рядом и хитро смотрит на Джеймса.
- Что за идея?
Джеймсу весело, он не может просто поехать домой сейчас, ему хочется приключений, несмотря на то, что уже три часа утра, а съёмки завтра начинаются в девять.
- В общем, ничего особенного, просто я предлагаю…
Джеймс не понимает, как он на это согласился. Но через полчаса они сидят в баре в тайком взятой из костюмерных военной форме, пьют пиво и смеются над тем, как глупо выглядят.
- Так вот, друг мой. Это пиво не принесёт тебе мира!
- Мир – не моя цель, - ржёт Фассбендер и просит повторить заказ.
- Не надирайся, - добродушно говорит Джеймс, поправляя китель. – Завтра рано на съёмки.
- Ох, ну и ладно. Могу же я опоздать хоть раз?
Джеймс смотрит на Майкла в чёрной форме и улыбается. Зря он волновался. Столько лет ведь прошло.
- Как жена? Не будет ругаться?
- Что? Нет, разумеется, нет. Я не пойду домой сегодня уже, - качает головой Джеймс. – У меня ведь маленький сын, ты знаешь…
- Брендон, да, я читал в газетах.
Джеймс пьёт пиво, заказывает копчёные колбаски.
- Я вообще много о тебе читал за эти годы. Головокружительный успех, ты просто молодец.
Майкл берёт колбаску, целиком отправляет в рот.
- Ты ведь тоже снимался?
- Не так много и не в таких громких фильмах.
- Но бар так и не открыл, - улыбается Джеймс.
- Да, не открыл.
- Почему? Возможности не было?
- Возможность была, - Майкл смотрит на него невероятно серьёзно, и Джеймсу не по себе от этого. – Но если бы я был владельцем бара или ресторана – вряд ли бы я смог поработать с тобой на площадке.
Атмосфера становится напряжённой. Майкл смеётся, кажется, совершенно искренне, и просит повторить заказ ещё раз.
Джеймс настороженно следит за ним, но Фассбендер больше не заводит подобных разговоров. Он говорит о Зоуи, о том, как она хороша, говорит об Эрике и его отношениях с Шоу, и о «твою мать, целую тарелку эту повернуть, этот парень силён!», и ещё о какой-то чепухе. Мало-помалу Джеймс снова расслабляется. Майкл – друг. И ничего больше. Почему-то, ему приходится напоминать себе об этом чаще, чем хотелось бы.
В половине пятого утра они выходят из бара. Они идут по пустым улицам, едва ли не обнявшись, Майкл негромко напевает что-то, Джеймс присоединяется.
- В отель, значит?
- Да, только вот понятия не имею, где здесь ближайший, - чешет в затылке Джеймс.
- Можешь у меня переночевать, - с лёгким сомнением говорит Майкл и косится на него. – Если не против, конечно. У меня есть гостевая комната, там очень уютно. Диван, правда, не такой уж и большой, но…
- Спасибо, друг.
Джеймс обнимает его в порыве чувств, сейчас, в половине пятого утра он страшно рад, что у него есть такой друг, как Майкл, к которому можно пойти переночевать после посиделок в баре.
Квартира Майкла и правда больше той, что была в Дублине. Но она не кажется обжитой, заметно, что хозяин здесь почти не бывает.
- Я воспользуюсь душем? – спрашивает Джеймс.
Майкл утвердительно кивает.
- Чистое полотенце есть в шкафу, рядом с умывальником.
Джеймс быстро раздевается, обливается из душа, натягивает бельё и футболку. Вытирает голову полотенцем, выходит из ванной.
- Эй, - негромко зовёт он. Майкл выглядывает из комнаты. – Где можно покурить?
- На кухне. Подожди, я тоже возьму сигареты.
Они дымят в открытое окно. Начинает светать.
- Вставать через четыре часа, - с неудовольствием отмечает Майкл.
- Ага, - тянет Джеймс. – Слишком рано.
Они смеются, Джеймс хлопает Майкла по плечу.
- Знаешь, - улыбается он. – Шатеном тебе, конечно, хорошо, но блондин из тебя всё же лучше.
Майкл косится на него, докуривает сигарету, тушит окурок в стеклянной пепельнице, стоящей на подоконнике.
- Ты ненавидишь меня? – внезапно спрашивает он.
Джеймс кашляет, поперхнувшись дымом.
- Что?
- За тот день. И за то письмо.
Джеймс смотрит на него так, словно видит в первый раз.
- Ты не подумай, что я хочу вернуть старые отношения…
- И правильно, потому что ты их не вернёшь, - чеканит Джеймс.
- Но мне ведь интересно, как ты ко мне относишься. В конце концов, ты познакомился с женой благодаря мне.
Джеймс не может объяснить себе позже, зачем он это делает. Возможно, это всё алкоголь. А может переутомление. Но, так или иначе, он замахивается и бьёт Майкла под дых.
- Твою мать…
- Семь лет мечтал это сделать! – зло говорит Джеймс, затягиваясь новой сигаретой.
- Сделал. Ты отомщён? – ухмыляется Майкл.
- Возможно. Я ещё не решил.
Майкл громко смеётся.
- МакЭвой, ты совсем не изменился.
- Да нет, я изменился, - качает головой Джеймс. – Мне нужно было измениться. И да, Энн-Мари мне в этом помогла, разумеется…
- Ты сейчас говоришь так, словно даёшь одно из своих знаменитых интервью, - прыскает Майкл.
- А что ты хотел услышать? – со злостью спрашивает Джеймс. – Как я пил на съёмках «Бесстыдников», как шатался по Манчестеру, обрывал твои недоступные телефоны, пытался сделать так, чтобы вообще больше никогда тебя не вспоминать? Как подружился с Энн-Мари, как мы начали встречаться, как трудно было пробиться? Про что тебе рассказать, про нервные срывы на первых порах, про телефонные разговоры по несколько часов, про нервный смех при упоминании любого человека по имени Майкл? Я не собираюсь говорить с тобой об этом. Я даже с ней об этом не говорил.
- То есть, она не знает? – спокойно резюмирует Фассбендер.
- Разумеется, нет, - фыркает Джеймс, отходя от окна. – И я не хочу, чтобы она узнала. Или ещё кто-нибудь.
- Я не собираюсь распространяться об этом.
- Ну, вот и хорошо.
Джеймс поворачивается к нему спиной.
- Я спать. Вставать рано, завтра сложный день, опять этот стрип-бар, как он меня достал-то…
Джеймс чувствует горячую ладонь между лопаток, у Майкла всегда были очень тёплые руки.
- Не надо.
Майкл стоит сзади, очень близко, дышит ему в волосы.
- Ты действительно этого не хочешь?
Джеймс молчит.
- Конечно, нет, - наконец говорит он.
Майкл убирает руку с его спины, и Джеймс облегчённо выдыхает. Стоило ли пугаться, взрослые же люди, в конце-то концов…
Всё происходит слишком быстро. Раз – Джеймс развёрнут лицом к Майклу. Два – Фассбендер прижимает его к себе. Три – Джеймс чувствует его губы, и его накрывает.
Все те чувства, которые он упорно прятал в себе все эти годы, они поднимаются внутри тяжёлой удушливой волной и накрывают его с головой. Джеймс задыхается, Майкл сжимает его слишком сильно, целует слишком грубо. Джеймс даже не пытается вырваться, он вообще не может пошевельнуться. «Хватит, - думает он про себя. – Прекрати. Я не выдержу».
И он не выдерживает, больно сжимает плечо Фассбендера, отвечает на поцелуй, кусает его губы, обнимает его за шею. Он не понимает, что творит, что будет с ним утром. Он просто делает то, чего не успел семь лет назад. Правильно это или нет – это пока не важно. Важно то, что Майкл рядом, хватает его за руки, ерошит волосы, тяжело дышит.
- Джеймс, - еле слышно шепчет он, оттягивая одной рукой резинку трусов.
И вот тут удушливая волна, наконец, исчезает. И появляется страх, Джеймс понимает, что он сделал только что.
Сильный толчок, Майкл отлетает едва ли не в распахнутое окно. Джеймс вытирает губы, поправляет футболку.
- Спокойной ночи.
Он уже засыпает на небольшом мягком диванчике, когда слышит приглушённые стоны Майкла из ванной. Джеймс зажмуривается и проваливается в сон с одной-единственной мыслью: пусть это всё окажется неправдой.

3395. ищо не конец

***
У Джеймса очень плотное расписание съёмок. Они должны закончить всё в феврале. Потом будет монтаж, наложение спецэффектов и прочие технические вещи, которые уже мало касаются актёров. А пока – жесткий график, ранние подъёмы, поздние возвращения домой и работа, работа, работа.
Энн-Мари всё понимает, она с улыбкой встречает его в два часа ночи, помогает дойти до спальни. Джеймс едва успевает прошептать «спасибо», как отключается. Это всё так выматывает. Но выматывает приятно, так что Джеймс не жалуется.
Несколько недель пролетают незаметно. Общение с Майклом, сошедшее на нет после той ночи, начинает налаживаться. Ни один из них не заговаривает о случившемся. И Джеймсу бы радоваться. Но нет. Что-то кажется ему неправильным.
Иногда он задерживает взгляд на Майкле на несколько секунд дольше, чем следует. Иногда он ловит себя на мысли, что всё ещё помнит прикосновения холодных пальцев к горячей коже. Иногда Джеймсу хочется, чтобы всё вернулось назад на те чёртовы семь лет. Но Джеймс трясёт головой, отмахивается от всего этого. Глупо думать о прошлом, когда есть такое настоящее.

Майкл наблюдает за ним исподтишка. Сомнения, мысли – Джеймс перед ним как на ладони. Майкл невесело усмехается, когда Джеймс говорит по телефону с женой, слушает угуканья полугодовалого сына, что-то рассказывает им.
Он не может просто подойти и сказать – я всё ещё люблю тебя. Я вёл себя как идиот. Начнём сначала? Потому что Майкл всё понимает. У Джеймса есть его долговязая блондинка-жена, милая приятная женщина, которую Майкл одновременно и безмерно уважает, и тихо ненавидит. У Джеймса есть сын, маленький симпатичный бутуз, Майкл видел его однажды на фото, которое Джеймс показывал съёмочной команде. У Джеймса своя, другая жизнь. Майкл может войти в неё как друг. Хороший друг, не более.
Майкл всё понимает. Но от этого легче не становится.

Джеймс засыпает прямо в павильоне однажды вечером. Переутомление, нет сил даже вызвать такси. Он устраивается на кожаном диване, подкладывает под голову свёрнутый пиджак и проваливается в сон. Ему уже давно ничего не снится – видимо, даже подсознание устаёт от бешеного ритма жизни. Джеймс ворочается с боку на бок, диван неудобный и скользкий, ему холодно, он подтягивает колени к груди, обхватывает себя руками, но он мог бы спать вечно, вот так, свернувшись калачиком на неудобном кожаном диване в съёмочном павильоне.

Майкл возвращается в павильон, чтобы забрать забытый мобильник. Он берёт его со стола, суёт в карман куртки, уже поворачивается, чтобы уйти, как краем глаза замечает спящего на диванчике человека.
«Кто-то переутомился», - улыбается он, перегибаясь через диванную спинку.
Улыбка сползает с лица.
Майкл оглядывается по сторонам. В павильоне никого нет, конечно. Майкл обходит диван, садится на корточки. Джеймс совсем рядом, он часто дышит, смешно хмурит брови и вертится с боку на бок.
Майкл протягивает руку. Пальцы замирают в паре миллиметров от лица Джеймса. Майкл знает, что не имеет права этого делать. Поэтому он поглаживает воздух над лицом Джеймса, легонько касается растрепавшихся волос. Он наклоняется очень близко, чувствует резкий запах одеколона и сигарет, Джеймс выкуривает по полпачки в день, Майкл знает это точно, потому что они ходят на перекуры вместе.
Майкл вздыхает, наклоняется ещё ближе.
- Почему ты, а? – спрашивает он шёпотом.
- А кто ещё? – тихо отвечает Джеймс, и Майкл от неожиданности плюхается на пол.
«Неужели проснулся?!».
- Джеймс. Ты меня слышишь?
- Отстань. Хотя бы во сне перестань меня преследовать.
«Ага. Ему снится сон».
- Я и не преследую.
- Конечно. Знаю я тебя, - дыхание Джеймса замедляется, он переворачивается на спину, закидывает одну руку за голову.
- Джеймс? – зовёт Майкл.
Джеймс крепко спит и, кажется, больше говорить не собирается.
- Ты всё такой же придурок, МакЭвой.
Он придвигается, легко касается приоткрытых губ, быстро поднимается с пола и выходит из павильона. Нельзя. Этого делать было нельзя, Майкл прекрасно об этом знает. Но, во-первых никто не узнает. Во-вторых, он всё-таки не железный.

Джеймс приоткрывает глаза. В коридоре слышатся удаляющиеся шаги.
- Ты тоже не изменился, всё такой же идиот, - шепчет он, переворачиваясь на живот и снова засыпая, теперь уже до утра.

***
Джеймс чувствует себя крайне глупо, переступая порог Энглфилд Хаус. Он чувствует себя не менее глупо, вручая Мэттью Вону бутылку коллекционного вина. Ещё глупее он начинает чувствовать себя, получая поздравления с Рождеством от коллег. Джеймс не может объяснить, почему он чувствует себя так. Причин, в общем-то, нет.
Энн-Мари с интересом осматривается.
- Вы снимали всё это здесь, поверить не могу! – восклицает она. – Здесь так здорово, замок такой большой!
Джеймс неопределённо хмыкает в кулак и ведёт её в гостиную.
Там собралась вся съёмочная группа. Джеймс уже и не помнит, от кого неделю назад поступило предложение отметить Рождество в Энглфилд Хаус. Но оно было принято на ура, и вот все здесь, замок украшен шарами, свечами и омелой, а в гостиной стоит огромная ёлка, увешанная игрушками.
- Джеймс!
Он непроизвольно дёргается. Майкл подходит к ним, пожимает руку Джеймсу, слегка склоняет голову перед Энн-Мари.
- Мы не представлены, Майкл Фассбендер, - улыбается он.
- А, так это вы! – восклицает она, пожимает протянутую руку. – Энн-Мари Дафф, мне очень приятно наконец-то увидеть Вас. Джеймс столько рассказывал!
Джеймс ловит недоуменный взгляд, отводит глаза.
- Ну да, про съёмки, - слегка напряжённым голосом говорит он.
- Ах, вот оно что, - Майкл с облегчением смеётся. – Джеймс тоже про вас многое рассказывал. Про вас с сыном, я имею в виду. Кстати, вы оставили его с няней?
- Нет, я…
Джеймс не прислушивается к разговору. Он осматривает гостиную так, словно попал сюда в первый раз, и мечтает провалиться под землю. Ему кажется неправильным их разговор, такой лёгкий и непринуждённый. И ещё ему кажется, что если их не прервать, то случится что-то нехорошее. Например, потолок рухнет. Или произойдёт взрыв газа. Или, что во много раз хуже, Майкл обмолвится о чём-нибудь неподходящем. Джеймс стоит рядом с ними, обводит взглядом гостиную и думает, как бы вежливо прервать их разговор.
- Кстати, Джеймс говорил мне, что вы и до съёмок были знакомы, - вдруг вспоминает Энн-Мари, и Джеймс чувствует, что у него появляется первый седой волос.
- Да, мы немного общались. Пару раз выпивали в баре, катались на скутерах по Лондону. Мы не были друзьями, к сожалению, - смеётся Майкл, и Джеймс выдыхает. Пронесло. – Но сейчас я понимаю, как много потерял. Я надеюсь, что мы с Джеймсом будем хорошими друзьями и после окончания съёмок.
- Я думаю, это было бы чудесно! У Джеймса так мало хороших, действительно хороших друзей.
Майкл тепло улыбается, берёт Энн-Мари под локоть.
- Предлагаю Вам небольшую экскурсию по замку. Я снимаюсь здесь уже не в первый раз, поэтому знаю все закоулки.
- Ох, такая честь, - смеётся она. – И давай на «ты», если не против.
- Конечно, нет. Джеймс, я похищаю твою прекрасную даму.
Джеймс смотрит, как они выходят из гостиной, мотает головой и идёт к столу с закусками. Ему нужно выпить, немедленно.

Энн-Мари оказывается приятной собеседницей, она шутит, рассказывает какие-то истории и внимает всему, что говорит Майкл. Майкл смотрит на неё другими глазами, он начинает понимать, почему именно её выбрал Джеймс. Майкл не желал бы Джеймсу лучшей жены, чем Энн-Мари. Хотя, если честно, Майкл вообще не желал бы Джеймсу жены.
- Ох, ничего себе, - он смотрит на часы и качает головой. – Я целый час тебя тут водил, может быть, вернёмся в гостиную? Я думаю, тебе было бы интересно познакомиться с другими членами съёмочной команды, они все очень приятные люди.
- Майкл, а у вас… - начинает говорить Энн-Мари, пока они спускаются по ступенькам. – Прости, у тебя, у тебя есть девушка?
- Почему вдруг такой вопрос?
Энн-Мари улыбается ему.
- Ты очень привлекательный мужчина, так что вопрос вполне закономерен.
- Да, я… Я встречаюсь с Зоуи Кравитц. Вы ещё познакомитесь сегодня, наверное.
Энн-Мари смеётся, выпархивая в гостиную, Майкл следует за ней. Джейсон Флемминг, стоящий у окна, машет ему рукой.
- И как тебе она? – улыбается он, салютуя подходящему Майклу бокалом с шампанским.
- Приятная женщина, Джеймсу очень повезло с женой, - улыбается Майкл, беря со стойки бокал с вином. – Они отлично смотрятся вместе.
Джейсон слегка насмешливо смотрит на Майкла.
- Но тебе она, тем не менее, не нравится.
- С чего ты взял? – напрягается тот.
- У тебя это на лице написано. Вот такими буквами, - Флемминг разводит руками, стараясь показать гипотетическую величину буков. – Постарайся быть чуть сдержаннее, праздник ведь.
Майкл натянуто улыбается, забирает бокал вина и выходит из гостиной.

Джеймс поднимается по лестнице наверх, ругая себя последними словами. Он должен быть внизу, с женой и коллегами, но чёртов Фассбендер куда-то запропастился, и он вызвался его поискать, конечно, не Зоуи Кравитц, не кто-нибудь ещё, а он, Джеймс.
Второй этаж украшен куда скромнее, но Джеймс то и дело натыкается на яркие стеклянные шары и ёлочные ветви.
Он чувствует себя чертовски глупо, заглядывая в каждую комнату по очереди. Учитывая, сколько в замке комнат, поиски грозят затянуться навечно.
Джеймс распахивает двери библиотеки.
- Майкл?
Тишина. Джеймс уже собирается уходить, как слышит звон, раздающийся из-за стеллажей.
- Майкл, ты здесь?
В ответ снова тишина. Джеймс идёт между полок, рассматривает корешки книг.
Майкла он обнаруживает в самом дальнем углу библиотеки, где с одной стороны шкафы расставлены полукругом, а с другой располагается камин.
Майкл сидит в кресле, рядом с ним – пустая бутылка вина и какая-то книга.
-Твою мать, Фассбендер, - Джеймс в два шага оказывается рядом с ним и трясёт его за плечо. – Ты что, напился тут?
Майкл внимательно смотрит на него, несмотря на количество выпитого, его глаза остаются ясными.
- Вполне может быть, - уклончиво отвечает тот. – А ты что тут делаешь?
- Тебя искал, - Джеймс смотрит куда-то в сторону. – Ну, раз я тебя нашёл, спешу передать – мы ждём тебя внизу.
- Меня? Вы?
Джеймс недовольно фыркает, разворачивается, чтобы уйти.
- Захочешь – спустишься.
Он делает пару шагов, когда Майкл вдруг истошно вопит:
- Стой на месте!!!
Джеймс резко останавливается, он слышит, как Фассбендер встаёт из кресла, медленно подходит к нему.
- Что… Что такое? – голос Джеймса дрожит.
- Подними голову.
Джеймс задирает голову. На потолке висит пучок омелы.
- И что? Нет, Фассбендер, ты определённо придурок.
Майкл смотрит на него сверху вниз, тихо смеётся.
- Ты знаешь, что говорят про тех, кто встретился под омелой?
Джеймс с опаской косится на него.
- Догадываюсь.
Майкл подходит совсем близко.
- Нет, - Джеймс отступает на шаг. – Не надо.
- Я знал, что ты откажешься, - почти довольно заявляет Фассбендер. – Но, вообще-то, ты не в праве мне отказывать. Если тебя застукали под омелой и попросили поцеловать – ты не можешь отказаться.
- С чего бы это? – хмурится Джеймс, отступая ещё на шаг.
- Личная жизнь будет несчастливой, - Майкл протягивает руку, кончиками пальцев касается его лица.
- Я не верю в эти глупости и тебе не…
Удариться лопатками о паркетный пол, пусть и прикрытый пушистым ковром – очень больно.
- Пусти, - пинается Джеймс.
Майкл тяжело прижимает его всем телом к ковру, до боли стискивает запястья.
- Майкл, я прошу тебя, хватит.
Фассбендер не слушает, он прижимается к его губам, одной рукой сжимает оба запястья, вторую опускает вниз, расстёгивает ремень.
- Прекрати! – хрипит Джеймс.
Ему страшно.
Майкл расстёгивает джинсы, сжимает член Джеймса сквозь ткань. Слегка поглаживает, приподнимает голову.
- Давай будем считать, что это твой рождественский подарок мне? – ухмыляется он, запуская руку под резинку трусов.
Джеймс зажмуривается, сжимается. Так нельзя. Так не должно было быть. Он не должен позволять этому идиоту так поступать. Там внизу целая куча народа, в том числе и его жена. Нельзя. Невозможно. Это противоречит любому здравому смыслу.
Майкл целует его снова, продолжая медленно двигать рукой по члену Джеймса, слегка сжимая время от времени. Похоже, у него здравого смысла никогда и не было.
Майкл внезапно отстраняется, убирает руку, поднимается на ноги, отпуская запястья Джеймса. А тот остаётся лежать на ковре, с прижатыми к полу руками и расстёгнутыми штанами, из которых торчит член.
- Ну, что ж поделать. Надеюсь, ребята твой стояк поймут верно, - хохочет Майкл, доставая из-за кресла вторую бутылку вина.
Джеймс так и лежит на ковре. Он молчит, буравит взглядом потолок. Он бы соврал себе, если бы сказал, что ни на секунду у него не промелькнуло дикое желание прижаться к Майклу, попросить того не убирать руку и… И нет, это неправильно. И так нельзя. Джеймс вдруг понимает, что говорил себе «нельзя» за последние полгода чаще, чем за всю свою жизнь.
- Ты вставай, - ухмыляется Фассбендер, отпивая прямо из бутылки.
Он вытирает рот рукой и продолжает:
- Тебя и так нет достаточно долго, могут подумать не то.
Джеймс зажмуривается, теперь уже от ярости. Лежать вот так, посреди библиотеки, рядом с Фассбендером, спокойно потягивающим вино – это чертовски унизительно.
- Ты просто сукин сын, - говорит Джеймс дрожащим от ярости голосом, садясь. – Я ненавижу тебя, учти это. И хрен мы с тобой станем хорошими друзьями.
Майкл опускается на колени рядом с ним.
- Я бы мог извиниться, - говорит он, касаясь его плеча. – Но ты же не примешь извинений, гордый шотландский горец.
- Конечно, нет.
Майкл приближает к нему своё лицо, осторожно целует. Джеймс чувствует, что ярость уходит. Сминаются все барьеры, которые он так долго и так мучительно выстраивал. Все «нельзя» летят в тартарары. Джеймс подаётся вперёд, ловит губы Майкла, сжимает его плечо, резко, прерывисто дышит.
Майкл снова кладёт руку на его член, водит вверх-вниз. Джеймса бьёт дрожь.
Майкл отрывается от него, наклоняется. Джеймс откидывается назад и цепляется пальцами за ковер. Он уже успел забыть, как делал это Майкл.
Джеймс зажмуривается до искр в темноте под закрытыми веками. «Пиздец. Просто пиздец», - говорит он себе, но ничего не может поделать. Многочисленные «нельзя» назойливыми мухами жужжат над ухом, в красках описывая последствия. Джеймс посылает их подальше.
Майкл помогает себе рукой, и Джеймс тихонько постанывает, слишком хорошо. Ему хочется кричать в голос, но очередное нельзя, там внизу толпа людей, среди его жена. Почему-то Джеймса это мало волнует сейчас.
Он отрывает одну руку от ковра и сильно закусывает запястье, чтобы не застонать в голос. В голове шумит, Майкл внизу двигается чуть быстрее, Джеймс чувствует, что уже скоро и…
- Джеймс? Майкл? Вы здесь?
Джеймса парализует. Энн-Мари стоит на пороге библиотеки, в десяти метрах от него. Они надёжно скрыты стеллажами, но если она услышит хоть звук – она решит проверить, а потому нельзя.
Джеймс опускает глаза на Майкла. Может, тот прекратит? Но нет, Фассбендер лишь ещё немного ускоряется. Он делает это абсолютно бесшумно, обводит языком головку, сжимает губами, насаживается всё резче. Джеймс закусывает запястье так сильно, что уже не знает, от чего ему хочется кричать больше, от боли или удовольствия.
- Значит, не здесь.
Хлопает дверь. Джеймс выжидает полминуты, и позволяет себе тихонько застонать. И в ту же секунду его накрывает.
Он приходит в себя почти сразу же, Майкл вытирает лицо платком, насмешливо смотрит на него.
- Да, я определенно ненавижу тебя, - констатирует Джеймс, поднимаясь на ноги и застёгивая штаны. – И вряд ли, очень вряд ли мы станем с тобой хорошими друзьями.
- Ну разумеется, - Майкл улыбается во весь рот, наклоняясь к самому уху. – Нам придётся стать лучшими друзьями, такие дела.

Два часа ночи. Джеймс молчит с тех пор, как спустился со второго этажа.
- Милый, что-то случилось? – спрашивает сонная Энн-Мари. – Ты ведёшь себя странно.
- Всё нормально, - говорит Джеймс, резко выворачивая руль. – Через полчаса будем дома уже. Я устал сегодня.
- Ясно, - улыбается она.
Джеймс кидает на неё быстрый взгляд через плечо.
«Никогда больше», - думает он, видя её беспокойство. «Никогда больше этого не будет».
Он уже в эту минуту знает, что обманывает себя.

***
В середине февраля Лондон представляет собой не слишком приятное зрелище. Небо затянуто тяжёлыми тёмно-серыми тучами, из которых то и дело валит снег, переходящий в дождь. Повсюду лужи, стоит зазеваться, и легко промочишь ноги. Люди бегут мимо, зябко кутаются в шарфы и куртки, тоскливо косятся на рекламные проспекты с солнечными пляжами и знойными красотками. Все ждут весны.
Майкл часто бродит по Лондону в одиночестве. Плеер, капюшон, натянутый на самые глаза – он отгораживается от мира и часами ходит по полупустым серым улицам. Сидит на мокрых грязных скамейках в парке, пьёт горячий кофе из картонного стаканчика, прячась от начинающегося дождя под навесом очередного магазинчика, жуёт пирожок с вишней, спускаясь по лестнице в переход.
Две недели, как закончились съёмки. Две недели никаких вестей от Джеймса. После вечеринки они общались как прежде, будто ничего не случилось. На съёмочной площадке говорили «О, Джеймс и Майкл, друзья не разлей вода!». Но в действительности, как только съёмки закончились, Джеймс смылся домой к семье, и больше они не пересекались. Майкл пытался позвонить ему пару раз, но трубку всегда брала Энн-Мари, и Майкл быстро отключался.
Он старался отвлечься, ходил по улицам до изнеможения, надеясь где-нибудь случайно встретить Джеймса. Столкнуться, «а я тут за сигаретами вышел, надо же, какая встреча», затащить в какое-нибудь кафе выпить кофе, немного поболтать, проводить его до дома. Просто побыть немного с ним.
За две недели Джеймса он так и не встретил. Что не мешало ему во всех мужчинах среднего роста, с каштановыми волосами и в пальто видеть МакЭвоя. Майкл видел его везде: в юном, школьного возраста парне, который стоял за ним в очереди; в двадцатилетнем мужчине, с которым вместе ехал в метро; во взрослом, лет пятидесяти мужчине, который попросил Майкла объяснить, как пройти к аптеке. Это было невыносимо. Каждый раз, как ему казалось, что это Джеймс, сердце сильно бухало в рёбра, горло словно стискивала железная рука, Майкл сбивался с шага, а когда выяснялось, что нет, это не Джеймс, очередная ошибка, становилось ещё хуже.
Зоуи звонила каждый день, предлагая прогуляться, сходить в кино или ресторан. Майкл невнимательно угукал в трубку и предлагал отложить до следующего раза.
«Странно, что она меня ещё не бросила», - с удивлением думал он, каждый раз убирая телефон в карман и раскуривая очередную сигарету.

Середина февраля не лучшее время для прогулок ещё и по той причине, что приближается день святого Валентина. Каждый раз, проходя мимо витрин магазинов, он с отвращением косился на светящиеся сердечки, плюшевых кроликов и поющие открытки. Ему слишком поздно пришло в голову, что Зоуи наверняка захочет какой-нибудь подарок. Поэтому, когда утром четырнадцатого февраля в его квартире раздается звонок, Майкл удивляется и идёт открывать, раздумывая, кого бы это могло принести утром понедельника.
- Сюрприз!
Зоуи скидывает промокшую куртку, обвивает его шею руками, нежно целует. Майкл улыбается, гладит её по голове.
- Что вдруг решила приехать?
Она надувает губы.
- Четырнадцатое же! Господи, Майкл, ты невыносим!
Майкл смотрит на неё с удивлением.
- Четырнадцатое? Четырнадцатого числа прошлого месяца ты так себя не вела.
Она смеётся, закрывает ему рот ладонью.
- Всё, я поняла уже, что ты невозможно отстал от жизни. День святого Валентина, ты забыл?
Майкл смущенно кивает.
Зоуи стаскивает с него футболку.
- Тебе придётся извиняться, милый.
- Только рад буду, - невесело ухмыляется он, увлекая её в спальню.

Майкл сейчас уже и не вспомнит, кто из них предложил поужинать в этом итальянском ресторанчике. Приглушенный свет, свечи на столах, отличное вино и вкусная паста со сливочным соусом.
- Мне кажется, что трейлер получился очень рваным, - говорит Зоуи, жуя спагетти и запивая вином. – Местами очень странно показано…
Майкл не слушает её. Он оглядывает зал. Не то чтобы она ему не нравилась. Зоуи очень милая, она красива и заботлива, но ей нужен кто-то более любящий и внимательный.
- К тому же, я думаю…
Он невпопад кивает. Стоит расстаться, так больше нельзя. Он её не заслуживает.
- Мааа! Маааа! – громко кричит какой-то малыш в углу.
Майкл пристально вглядывается в полумрак ресторана. Лиц не разглядеть, за столом сидят мужчина и женщина с ребёнком, оба примерно одного роста, у женщины светлые волосы, мужчина потрясает каштановыми прядями. Майкла прошибает пот. Он залпом выпивает вино, зажмуривается, качает головой.
- Тебе нехорошо? – обеспокоенно спрашивает Зоуи, касаясь его руки.
- Нет, всё отлично. Просто душно немного.
Не объяснишь ведь ей, что он только что увидел мужчину, встречи с которым искал две недели по всему Лондону.
- Я отойду, - говорит Зоуи, вставая из-за стола.
Майкл кивает, наливает себе ещё вина. Мужчина и женщина за дальним столиком смеются, кажется, держатся за руки.
«А чего ты, собственно, ожидал? Они женаты, у них ребенок, к тому же не похоже, чтобы Джеймс горел желанием с тобой общаться», - думает Майкл, допивая вино. Всё правильно. Так и должно быть.
Зоуи возвращается, наклоняется к его уху.
- Пойдём домой? Я тоже хочу сделать тебе подарок, - заговорщически шепчет она.
Майкл кивает. Они оплачивают счёт, выходят из ресторанчика. Он последний раз бросает взгляд на тот столик. Женщина и мужчина тоже начинают собираться.
- Пойдём быстрее, - Майкл хватает Зоуи за руку, быстро выводит на улицу, не слыша того, что женщина называет мужа Брайаном.
- Ты нетерпелив, - смеётся девушка.
Они быстро идут домой, Майкл до боли сжимает кулак в кармане куртки. Он не замечает, как сильно задевает плечом прохожего, бегущего навстречу.
- Моя вина! – кричит прохожий, не сбавляя хода.
Майкл оглядывается. В руках мужчины букет и коробка с тортом.
«Тоже поздравлять», - думает Майкл, сворачивая за угол дома.

«Как неаккуратно», - с тревогой размышляет Джеймс, поправляя шапку и внимательно рассматривая букет. «Надо же было почти до дома дойти и врезаться в кого-то».

3138. самый конец в комментах

***
В конце мая в Нью-Йорке очень жарко. Самая первая и самая волнующая премьера. Через неделю будет Лондон, а сейчас Джеймс стоит на красной ковровой дорожке, обнимает Майкла за талию, ослепительно улыбается сотням камер, нацеленных на него.
- Запомните, - наставляет их перед выездом какой-то пиарщик. – Этот фильм вполне может стать главным романтическим фильмом года, несмотря на то, что снимался он как кино о супергероях. Так что ведите себя соответственно.
Они и ведут. Джеймс ни на шаг не отходит от Майкла, они вместе на всех фотографиях, мобильный Майкла в кармане больно вдавливается в его бедро, когда они встают все вместе для общей фотографии. Майкл с силой сжимает его плечо и широко улыбается во все свои девяносто шесть акульих зубов.
Джеймс смотрит на него исподтишка. За то время, что они не виделись, Майкл успел перекраситься в блондина и отрастить небольшую щетину и, кажется, он счастлив. Постоянно шутит в камеру, обнимает попеременно, то Зоуи, то Джеймса, и дико смущается, когда кто-то из репортёров спрашивает у него, в каких отношениях Магнито состоял с женщинами, которые его окружали.
Джеймс счастлив не меньше, это были быстрые, но запоминающиеся съёмки, интересная роль, прекрасные коллеги и отличный режиссёр. Он болтает о чём-то с Лукасом, потом переключается на Дженнифер, а потом его отводит в сторону смеющийся Джейсон, рассказывает ему какую-то шутку, над которой они долго и громко смеются.
Наконец, их приглашают в зал.
Проходит небольшая презентация, в ходе которой каждый из них выходит на небольшую сцену и говорит что-нибудь о фильме.
Майкл, разумеется, не может сдержаться и несёт какую-то приятную чепуху о том, что Джеймс – лучший Чарльз в мире и что ему повезло работать с такими партнёрами, а Шоу мог бы быть и благосклоннее к Эрику, не чужие всё же люди. Зал смеётся.
Джеймс выходит на сцену почти сразу после него. Он бурно благодарит режиссёра, оператора и всех тех, кто работал над фильмом. Уделяет вниманию всему актёрскому составу, отдельно отмечая Дженнифер и Майкла, с которыми провел большего всего времени, и, громко смеясь, сожалеет о том, что у Эрика с Чарльзом ничего не получилось, а ведь могло бы быть. Он уходит на своё место под громкие аплодисменты и смех. Падает в мягкое кресло рядом с Майклом, утыкается лбом ему в плечо.
- Я так устал, - шепчет он.
- Будешь спать? – смеётся Майкл.
- Я ещё не решил. Возможно.
- Можешь арендовать моё плечо.
Джеймс улыбается. В зале гаснет свет, фильм начинается.
Они смеются, когда Чарльз Ксавье пытается соблазнить девушку гетерохромией. Майкл несильно тыкает Джеймса под рёбра, обзывая развратником.
Эрик вырывает пломбы у банковского работника. Джеймс легонько сжимает пальцы Фассбендера, шепча ему на ухо:
- Твой французский прекрасен.
Чуть позже Джеймс сжимает его пальцы ещё раз, теперь уже говоря о том, что немецкий – выше всяких похвал.
В зале слышатся смешки и аплодисменты, когда Чарльз пытается заговорить Мойру и рассказать ей о мутациях. Восхищенные крики, когда Чарльз вытаскивает Эрика из-под воды.
- Ты, кстати, сжал меня слишком сильно тогда, - тихо говорит Майкл.
- Да? Совсем не заметил, - хмыкает Джеймс.
- Я так и знал. А ещё ты не заметил, что у меня был стояк, - Джеймс даже в темноте видит, как он ухмыляется.
Шоу в шлеме, Кевин Бейкон смеётся на весь зал, говоря, что эта консервная банка плохо на нём смотрится.
Тот самый диалог, который они читали при первой встрече в кабинете Вона. Джеймс косится на Майкла, который повторяет слова, шевеля губами.
- Хорошо сыграл, - одобрительно улыбается он.
- А я плохо и не играю, - не отрываясь от экрана, говорит Майкл.
Сцены в стрип-клубе, тюрьме, аквариуме, баре. На камео Росомахи зал дружно смеётся.
- А предложение-то было хорошее, - задумчиво протягивает Джеймс.
Майкл смотрит на него изумлённо, и Джеймс, краснея, отводит глаза.
Разрушение здания ЦРУ, тренировки в особняке, Джеймс снова краснеет, когда показывают их с Майклом партию в шахматы в библиотеке у камина. Они именно там были на рождественской вечеринке. Майкл тихо усмехается, и Джеймс понимает, что он тоже об этом вспомнил.
Рейвен в постели Эрика, полёт на Кубу, подлодка, поднимающаяся из моря. Джеймс заворожено следит за происходящим на экране, поэтому упускает тот момент, когда Майкл приближается к нему, легко касается шеи губами.
- Прекрати, - шипит Джеймс, уклоняясь. – Увидят.
- Все смотрят фильм, - возражает Фассбендер.
Джеймс отрицательно качает головой и отодвигается. Ведь, правда, заметят же.
Эрик, держащий в руках монетку, напряжённое лицо Чарльза. Джеймс сжимает руку в кулак так сильно, что ногти вонзаются в кожу. Вот сейчас, сейчас.
Эрик отпускает монетку, и Чарльз кричит от боли, разрывающей мозг. Джеймс внимательно следит за тем, как падает монетка на светящийся пол реактора, как Эрик выходит из разорванного бока подлодки, бросает труп Шоу к ногам обеих команд.
Джеймс отвлекается лишь на секунду, когда Майкл накрывает его руку своей, несильно сжимает.
- Всё хорошо? – спрашивает он.
- Отлично, - улыбается Джеймс.
В ту же секунду Чарльз Ксавье получает пулю в позвоночник.
Извинения, уход Рейвен, поцелуй Чарльза и Мойры, Майкл показушно морщит нос в этот момент.
Эрик, весь в красном, стоящий в камере Эммы, теперь громче всех смеётся Джеймс, тихонько повторяя «Рога, рога, какие дурацкие рога, хорошо, что они с Чарльзом расстались».
Титры, на которых зал аплодирует, актёры кланяются и медленно выходят из зала.

- Джеймс, - Дженнифер подбегает к нему, хватает за руку. – Будет вечеринка для съёмочной группы, в честь премьеры, ты же поедешь, правда?
Джеймс, улыбаясь, качает головой.
- Стар я стал да немощен, Дженни. Я устал сегодня. В Лондоне – без проблем, а сейчас я в отель.
- Ну ладно, - слегка разочарованно тянет она. – Пойду, спрошу Майкла, он уж точно не откажется.
- Конечно, - смеётся Джеймс. – Он-то ни за что не откажется.

Джеймс входит в отель. В цветастом пакете лежит бутылка шампанского. Он собирается отметить премьеру в одиночестве. Поэтому он очень удивляется, когда в почти закрывшиеся двери лифта влетает запыхавшийся Фассбендер.
- Успел, - тяжело выдыхает он.
- Тебе какой?
- Восьмой.
Джеймс нажимает кнопку, лифт начинает медленно подниматься вверх.
Джеймс смотрит на красные цифры наверху. Лифт ползёт со скоростью улитки, Джеймс изучает панель с кнопками и поручень.
- Почему не с ребятами? – спрашивает он, не поворачиваясь к Майклу.
- Голова разболелась. А ты?
- Я старый солдат, Фассбендер, - натужно хрипит Джеймс. – Мне ни к чему эти новомодные развлечения, мне бы только папиросу и бокал бренди.
Майкл смеётся, Джеймс косится на него. Он рассматривает потолок, чёрное покрытие которого слегка блестит, отражая электрический свет.
Джеймс вдруг понимает, что Майкл боится. Бесстрашный отчаянный Майкл, который без тени сомнения повалил его на пол библиотеки в Энглфилд Хаус, сейчас боится находиться с ним наедине в кабине медленно ползущего на восьмой этаж лифта.
Джеймс смеётся в кулак.
- Что? – Фассбендер наконец отрывается от созерцания потолка и смотрит на Джеймса.
- Ничего, совсем ничего.
- Надо мной ведь смеёшься, - справедливо замечает тот, и вдруг резко бросается вперёд, хватает Джеймса за плечи и трясёт изо всех сил, – ты читаешь мои мысли, Чарльз, я же знаю, что читаешь! Признавайся, подлый трус!
- Ну что ты, Эрик, - Джеймс задыхается от смеха. – Зачем мне их читать, всё же на твоём глупом лице написано!
Они смеются, Джеймс утыкается в плечо Майкла лбом и заливисто хохочет. Только через полминуты до него доходит, что они стоят, обнявшись, в маленькой кабине лифта. Джеймс зажмуривается, решая, будь что будет, он не может запрещать себе вечно, им нужно что-то с этим делать, потому что это невыносимо, постоянно быть на расстоянии полуметра и не мочь коснуться, постоянно бить по рукам более смелого, постоянно врать жене о том, почему у него сегодня нет настроения.
Майкл прижимает его к себе, очень странно дышит, Джеймс чувствует, как ходуном ходит его грудь. Чувствует биение сердца через все слои серо-белой ткани. Майкл с шумом втягивает воздух, словно готовится сказать что-то, но молчит. Джеймс ждёт ещё секунду, а потом открывает рот, но тут тихонько тренькает лифт, оповещая о прибытии.
Майкл вылетает из него так же быстро, как и вбежал внизу. Он скрывается в своём номере, Джеймс слышит, как поворачивается ключ в замке.
- Идиот, - тихо говорит он, направляясь к своей двери, соседней с дверью в номер Майкла.
В номере Джеймс снимает осточертевший костюм, надевает тёмно-синюю футболку. Он откупоривает шампанское, наливает полный бокал и салютует своему отражению в зеркале.
- Поздравляю, - улыбается он.

После третьего бокала Джеймсу хочется покурить, и он выходит на балкон. В Нью-Йорке даже ночью жарко, Джеймс вытирает лоб ладонью, тяжело вздыхает и слышит, как на соседнем балконе кто-то щёлкает колёсиком зажигалки.
- Майкл?
Щёлканье прекращается. Фассбендер выглядывает из окна, улыбается.
- Не хочешь зайти? У меня ещё почти целая бутылка шампанского.
- У меня тоже, - Майкл вытягивает руку с открытой бутылкой.
- Можем объединить. Мне скучно пить в одиночестве.
Майкл о чём-то раздумывает, затем кивает и исчезает. Через минуту Джеймс слышит стук в дверь. Майкл стоит на пороге, с бокалом в одной руке и шампанским в другой.
Они садятся на коричневый диван, Джеймс разливает шампанское, поднимает бокал:
- За удачные кассовые сборы!
После они пьют за Дженьюари, затем за шлем Шоу, потом за воссоединение Чарльза и Эрика. Тосты идут один за другим, чем дальше – тем безумнее. Они смеются, расплескивая шампанское прямо на кожаный диван, Майкл расстёгивает рубашку, ссылаясь на жару, ерошит волосы, которые и так уже торчат во все стороны.
Вторая бутылка шампанского подходит к концу, когда Майкл встаёт с дивана и идёт в ванную.
- Ты куда? – кричит Джеймс.
- Умыться.
Джеймс слышит, как Майкл открывает воду, как плещет вода о дно раковины.
- Джеееймс, - громко кричит Фассбендер. – А можно я помоюсь у тебя в номере?
- И заночуешь тут же? – смеётся Джеймс.
- Ага. Можно?
- Без проблем, - отвечает Джеймс, медленно понимая, что проблемы есть. Вернее, они начались. Вот только что.
Он убирает бутылки и фужеры, вытирает диван. В соседней комнате есть чудная кровать, можно упасть на неё прямо сейчас и уснуть до утра, а Фассбендер пусть сам решает, где ему спать. Но как только Джеймс собирается пойти в спальню, раздаётся требовательный голос:
- МакЭвой, я полотенце не взял. Не будешь ли ты так сказочно любезен принести мне его?
Джеймс чертыхается, достаёт полотенце из шкафа и несет в ванную.
Майкл стоит в душевой кабине, по плечам и бёдрам стекает вода, он опирается на стену.
- Какого хрена ты ещё там? – Джеймс вдруг понимает, что смущается.
- Мне вылезти и организовать тебе на полу огромную лужу? – хмыкает Фассбендер, принимая протянутое полотенце.
- Вытирать её будешь ты, так что, пожалуйста, - парирует Джеймс, отворачиваясь к стене.
- Ты всегда в трусах ходишь?
- Что?
- Раньше я за тобой этого не замечал, - объясняет Майкл, вытирая голову. – Ты ходил по дому либо голый, либо в джинсах. Трусы ты от меня почему-то прятал.
- Мои трусы всегда были тайной, покрытой мраком. Но раз уж мы такие отличные друзья, то почему бы тебе их не продемонстрировать?
- Да, мы просто отличные друзья. Особенно если учесть, что не виделись с февраля.
Джеймс смотрит на него с изумлением, и тут же отводит глаза. У него в душе голый Фассбендер, который какого-то хрена рассуждает о его трусах и о том, что они не виделись с февраля месяца. Мир сошёл с ума.
- А вообще знаешь, - Джеймс вздрагивает – пока он размышлял, Майкл выбрался из душа и подошёл ближе. – Я, наверное, пойду. А тебе рекомендую подрочить. Твой стояк трудно не заметить.
Майкл надевает рубашку, берёт в руки брюки, пиджак, жилетку и белье. Он уже выходит из ванны, когда на пороге в его затылок врезается кусок мыла.
- Ты охренел, МакЭвой? – смеётся он, бросая вещи на пол.
- Ага. А когда приглашал тебя выпить сегодня, я явно был не в себе.
- Ты всегда не в себе, - Майкл кидает в него полотенцем, которое стаскивает с бедёр, в два шага оказывается рядом, сгребает Джеймса в охапку.
- Ты, и твой шотландский акцент, и щенячьи глаза, и нос, боже, как я ненавижу твой дурацкий нос! Твои сомнения, мысли, чувства – они всегда какие-то дикие, я не могу понять, о чём ты думаешь, я никогда не мог.
Джеймс пялится на него во все глаза.
- Твои идиотские привычки, чашка чая по вечерам, ага, колени, твой хренов килт на той церемонии, думаешь, я не видел? Ты сумасшедший, МакЭвой, я не представляю, как ты в таком невменяемом состоянии дожил до своих тридцати двух, честное слово! Тебя должны были уже упечь в психушку, это я тебе точно говорю, потому что ты больной на всю голову!
Джеймс растерянно моргает, он ждал чего угодно, но не тирады о собственном душевном здоровье.
- Твой акцент, знаешь ли, ничем не лучше, - бурчит он.
Ему неловко находиться в руках Майкла, когда тот голый да ещё и ругает его, Джеймса, на чём свет стоит.
- Я ещё не закончил! Так что помолчи. Чёрт, я забыл, о чём хотел сказать. А всё ты, ты и твоё долбаное сумасшествие, я с тобой сам каким-то психом становлюсь, МакЭвой, прекрати это уже, хватит!
- Да заткнись ты, - чуть ли не стонет Джеймс, затыкая Майкла поцелуем.

Джеймс оказывается лёгким. Подхватить под колени, обнять за шею, не отрываясь отнести в душевую, прижать к стене. Джеймс исступленно стонет, кусает губы Майкла, царапает ногтями кожу.
- Подожди, сейчас…
Тихий, невнятный шёпот, Джеймс чувствует, как Майкл стягивает с него трусы, откидывает их куда-то в сторону.
Майкл хочет встать на колени, но Джеймс резко дёргает его за плечи наверх.
- Не надо, давай уже…
Они целуются, Майкл приподнимает его, слегка отстраняется.
- Ты уверен?
- Я ни в чём не уверен, твою мать!
Джеймс громко вскрикивает, когда тот входит.
- Потерпи, - успокаивает его Майкл.
Он двигается резко, быстро. Джеймс дышит тяжело и отрывисто, он уже и забыл, как это больно.
Кто-то из них задевает ручку душа, и сверху льются холодные струи.
Руки Майкла скользят под его коленями, он вбивается в Джеймса с такой силой, что тот только сильнее обхватывает его плечи и вжимается спиной в холодную кафельную стенку.
- Я… Люблю… Те…
- Заткнись, - шипит сквозь сомкнутые губы Джеймс, снова целуя его.
Майкл покорно затихает. Ещё пара толчков, и он кончает. Осторожно отпускает Джеймса, выходит. Джеймс съезжает по мокрой стене на дно душевой кабины, закрывает лицо руками.
- Твою мать, Джеймс, - Майкл опускается на колени рядом с ним, кладет руку на плечо. Промокшая футболка неприятно хлюпает под пальцами.
- Да ладно, - Джеймс убирает руки от лица и видно, что он смеётся. – Это даже не секс, это какая-то беспорядочная ебля.
Майкл чертыхается, поднимает его на ноги, тащит в комнату.
- Не на диван, там кровать имеется! – смеётся Джеймс, и Майкл понимает, что тот близок к истерике.

На кровать они падают в обнимку, Джеймс усаживается сверху на живот Майкла, стягивает футболку через голову, бросает её на пол.
- Майкл Фассбендер, я официально заявляю тебе, что ты полный идиот.
- Возможно, я лучший идиот, что был и будет в твоей жизни.
- Возможно, - задумчиво соглашается Джеймс, наклоняясь для поцелуя.
Майкл обнимает его, проводит рукой от талии до лопаток. Он чувствует, как Джеймс изгибается под его пальцами, как двигается вслед за ним. Майкл садится, Джеймс садится вместе с ним, обхватывая его ногами за талию. Они медленно целуются, Майкл перебирает его мокрые волосы, старается прочувствовать его всего, потому что неизвестно, когда будет следующий раз, и будет ли он вообще, строго говоря.
Джеймс обхватывает его лицо ладонями, он вдруг расслабляется, истерика куда-то исчезает, он улыбается, глядя Майклу в глаза.
- У тебя опять. Стоит, - замечает он между поцелуями.
- Ещё раз? – предлагает Майкл.
Джеймс задумывается на секунду, а потом уверенно кивает.
Он приподнимается, а затем резко опускается на Майкла.
- Ты в порядке?
- В полном, - уверяет Джеймс, улыбаясь.
Он успевает подняться и опуститься ещё раз, когда вдруг звонит телефон, стоящий на прикроватной тумбе.
- Твою мать, - чертыхается Джеймс.
- Ответь, - советует Майкл.
Джеймс с сомнением смотрит на него, кивает на телефон. Майкл придвигает его ближе, и Джеймс снимает трубку.
- Да? – изображает он сонливость.
Майкл не слышит, о чём говорит его собеседник, но, судя по всему, звонит жена. Майкл осторожно приподнимает Джеймса, затем так же бережно опускает на кровать. Джеймс мотает головой, хлопает свободной рукой по кровати, прося остаться. Майкл невесело усмехается и выходит из спальни. Ему необходимо покурить, прямо сейчас.
Он возвращается обратно, когда из комнаты перестаёт доноситься голос Джеймса.
МакЭвой лежит поперёк кровати на животе, уткнувшись лицом в подушку. Майкл трогает его за плечо.
- Мне уйти?
- Ещё раз говорю, - невнятно бормочет в подушку Джеймс. – Ты – величайший идиот, Фассбендер.
Он нашаривает руку Майкла, сжимает её.
- Давай спать, а?

Утро начинается странно. Джеймс лежит рядом, закинув одну ногу на Майкла, и уткнувшись носом ему в подбородок. Майкл боится пошевелиться - Джеймс может проснуться, а у Майкла все ещё не готова оправдательная речь.
«Мы вчера выпили, были не в себе и… И ты уговорил меня тебя трахнуть, вот ведь незадача! Нет, так не пойдёт. Джеймс, я сожалею, что так получилось, я совсем этого не хотел… Потому что я хотел не один раз, а как минимум десять, а ты опять уснул, твою-то мать! Да что за фигню я несу?! Соберись, Фассбендер, вам скоро вставать. Джеймс, давай забудем о том, что произошло и будем просто друзьями? Ну, а когда напьёмся в следующий раз, я опять извинюсь. Или ты извинишься, для разнообразия. А то, эээ… Идиотизм. Я совсем не знаю, что ему говорить».
- Что ты там бормочешь? – сонно спрашивает Джеймс.
- Что? А, нет, ничего! – Майкл теряется, он не понимает, что говорить и как говорить, и как смотреть, о, господи, как же стыдно.
- Тебе не нужно оправдываться. Это было. И это было прекрасно.
Майкл не знает, кричать ему от радости или ущипнуть себя, чтобы проснуться.
- И не смотри на меня так, - говорит Джеймс, не открывая глаз. – Ничего ужасного не произошло. Ну, кроме того, что ты обозвал меня сумасшедшим.
- Но Энн-Мари… И у тебя ребёнок…
- Майкл, - Джеймс наконец смотрит на него. – Это мои проблемы, и я сам с ними разберусь. Хорошо?
Фассбендер молча, кивает. Похоже, всё же придётся себя ущипнуть.

***
А после премьеры начинается бесконечная череда интервью. Одни и те же вопросы, одни и те же шутки, одни и те же взгляды.
Пиар-менеджер придумал им манеру поведения, ответы на любые каверзные вопросы и даже эти улыбки при случайных взглядах друг на друга.
Все просто поражены тем, какие у них тёплые дружеские отношения, как внимательны они друг к другу. Как Джеймс постоянно смеётся, утыкаясь лбом в плечо Майкла, говорит смущающие глупости, рассказывает о том, как повезло ему с партнёром по фильму.
Мэттью Вон не устаёт повторять – это химия, это всё такая прекрасная химия, я сразу понял, что они – лучшая пара на роль Чарльза и Эрика, когда они читали диалог в первый раз, я понял все сразу!

Смешная рыжая женщина с MTV спрашивает, какое название их пары Джеймсу по вкусу, и он начинает перебирать различные варианты, в душе удивляясь, как люди придумывают все эти глупости.
- МакБендер? – спрашивает Джеймс.
- Это хорошо! – соглашается интервьюер.
- ФассЭвой? – предлагает Джеймс.
- ФассЭвой? Это хорошо! – снова соглашается она, и Джеймсу становится смешно.
- БойВендер? – смеётся он.
- БойВендер? Это как автомат какой-то. И я не хочу знать, что он продаёт!

- Я думаю, Джеймс очень привлекательный мужчина, - произносит Майкл между своими репликами.
- Я же просил не говорить этого в прямом эфире, - смущается Джеймс.