(c) #looking down and to the right is associated with emotional responses tied to memory and a person’s concentration on their internal dialogue #so this is probably the first time the winter soldier’s heard bucky barnes’ voice in his head in nearly seventy years #(⊙ ‿ ⊙ ✿ #i’ll never be happy again
подстрочник#движение зрачков вниз и вправо связано с эмоциональными откликами, связанными с памятью/воспоминаниями и концентрацией человека на их внутреннем диалоге #таким образом, возможно, зимний солдат впервые услышал голос баки барнса в своей голове за почти семьдесят лет #(⊙ ‿ ⊙ ✿ #я никогда не буду снова счастлива
комментарийhaha are you kidding me ARE YOU FUCKING KIDDING ME Look at Bucky turn around, grin ready on his face, Steve look at the flying car, just bonkers, ain’t it? But no, Steve’s not there. Immediately, his expression drops. This guy’s on a date, and his best friend steps away from his side for one whole minute and Bucky’s face is all suddenly WORRY and DREAD. Where’d Steve get himself off to now?? Oh shit, what if he inhales some pollen and dies????? What if he finds some stairs and falls down them???? STEVE NO STEVE STOP DOING THINGS WHEN I’M NOT THERE STEVE
реков и доброты псто, который конечно, погубит ваш рабочий день Раньше мы как-то так не горели по Капитану Америке(тм), но теперь что-то изменилось.... (с) Лив: Теперь у нас есть гестапо! Нарцисса: И ПОЦЕЛУЙ ЛЮБВИ! Кали: Цельнометаллическая клешня! Даймонд*плачет в усы*: окопное братство! Фьюджин: БАКИКРАСИВЫЙ! Робин: da! da! гогошары! Джальд: Секс в душе. Ижду: Черничный маффин и САМАНОЧЬ! Ската: Торшер! Дитрих и Р.К.: СОВЕТСКИЙ СТВОЛ! Леона: И черная подводка! Печенька: двадцать страниц джена! Гест: Стихи Симонова. Пряша: И ЗАЧЕМ ТЫ ТАКОЙ КРИС ЭВАНС!
Еще у нас закрылся первый тур феста. За неделю. Последний раз такие грузовики на улицах моей юности опрокидывались, кажется, разве что в фандоме Первоклашек.
Вообще, с РПСом пока как-то не очень но, надеюсь, ситуация изменится в скором будущем Пока могу порекомендовать РПСный фик от robin puck мы с чуваками без зазрения совести растащили это дело на цитаты и, кажется, это был единственный фик в моей жизни, который я зачитывала кому-то вслух по ролям
Кроме того, уже не по РПСу:
Бездуховный(тм) перевод отSkata, за который я, вопреки ожиданиям Скаточки, так и не нашла в себе сил ее порицать Зато в некоторых местах стерла руки в кровь
А еще Leonaначала переводить "Человека на мосту". Знающие люди, говорят, что пока по пейрингу это получается один из самых крутых фиков в англофэндоме
Ну, и завершить хочется просто историей бесконечного добра от Пряши (ПРЯША! РАДИ БОГА ПРОСТИТЕ! РЕПОСТНУЛА БЕЗ РАЗРЕШЕНИЯ! ЕСЛИ ЧОНЕТАК - СРАЗУ УДАЛЮ!!) просто потому что Крис Эванс такой Крис Эванс
ГУД МОРНИНГ КРИС ЭВАНС, ТЫ ЗАЧЕМ ТАКОЙ? На фото Крис держит в руках открытку, нарисованную его юным поклонником (7 лет), справа — послание Криса этому мальчику и поздравление с ДР: Дорогой Дэвид Надеюсь, ты проведешь свой день рождения фантастически! Всего наилучшего тебе!! Крис Эванс ЖГИ!! P.S. Огромное спасибо тебе за открытку!! Она мне очень понравилась! Что там нарисовано и штопраисходет вообще RIGHT IN THE FEELS"Мой маленький сын Дэвид обожает фильмы про Фантастическую четверку, особенно он любит Криса Эванса и много времени проводит, играясь в Джонни Шторма. Стены комнаты Дэвида обклеены изображениями Джонни Шторма, и он знает все реплики наизусть. Недавно мы приезжали в гости к моему лучшему другу Тому, который живет в английском городе Манчестер, и узнали, что Крис Эванс собирался приехать туда. Дэвид расстроился, что мы уже не застанем приезд съемочной группы, поэтому он нарисовал Крису Эвансу открытку и написал там маленькое послание. Надо было отсканировать ее, но я тогда не сообразил(-а). На внешней стороне открытки Дэвид изобразил Джонни Шторма, летящего по небу, а внутри — сцену из первого фильма, с диалогами в "пузырях", и еще там была небольшая записка, в которой говорилось, что Крис Эванс — любимый актер Дэвида. "Дядя" Том обещал, что постарается передать открытку Крису Эвансу.
Том отнес открытку к месту съемок, но там было столько охраны, что он не смог ни к кому подобраться. Он оставил открытку и записку, где рассказал, от кого была открытка и что ему очень жаль, что не получилось сделать фото для грядущего дня рождения Дэвида. Охранник попросил Тома указать обратный адрес и сказал, что попробует, но не обещает найти кого-нибудь, кто передаст открытку, — суматоха стояла ужасная. Это была пятница, 24 сентября. На следующее утро Том получил "особую срочную доставку" от Криса Эванса! Внутри посылки были прекрасная фотография Криса Эванса, на которой он держит маленькую открытку Дэвида, открытка в честь дня рождения — с посланием от Криса Эванса. А еще он расписался на двух обложках ДВД-блюрей и на каждой оставил по небольшому пожеланию Дэвиду. Одно гласило: "ЖГИ!", а второе — "МЕЧТАЙ СМЕЛЕЕ, ПРИЯТЕЛЬ". (ц)
А я хотела бы еще поприветствовать всех тех, кто подписался за последние дни Чуваки, я знаю, зачем вы здесь и ДА!!!! ДА!!!! Просто вот! Лучи любви! АВЕНДЖЕРСАСЕМБЛ! Очень рада всех вас видеть!
На тревожной вахте с вами была ИЖДУ, спасибо за внимание
Пролистывайте, давно хотела это сделать Листая ночью ленту вк, осознала, что не только русская попса складывается в слово "люблю". Как бы выглядели ванильные цитаты, если бы их произносили герои КА-2 И да, чю у меня очень альтернативное, отстрелили в афганистане
Стив и Баки. Темная ночь, только пули свистят по степи. Я не знаю, что тут делает этот пост Простыня на полкилометра АУ про Стива и Баки в древней Греции, АУ про Стива и Тони в советском санатории, а также печальная история о том, почему Баки со Стивом - такой печальный для меня пэйринг Пост по итогам вчерашнего ночного фырчания в вотсапе, потому сумбурный Суть фырчания в кратком виде была в этом:
читать дальшеТакой золотой мальчик, как Баки, - умник, красавец, бравый офицер - в принципе, типаж, в котором нет ничего нового. Кроме одного: такой обычно в главной роли. А тут внезапно вся эта краса, блеск и плеск на подпевках у правильного, как свод правил ГИБДД, военного капитана с убеждениями размером с Эмпайр Стэйт Билдинг. И есть в этом что-то очень волнующее. Ведь до этого, если вот честно, никто в фандоме массово не любил капитана Америку - потому что он слишком хороший. А Баки - это как его тайный порок, тайная слабость, что-то, не укладывающееся в его плакат картину мира и воспитание сороковых годов. Именно слэш уже редко меня волнует - а тут прямо да. Потому что Стив его хочет, всегда хотел - но он знает, что это неправильно, он себе четко определил рамки своих полномочий в этой жизни, от и до. Капитан сильный, он может держать себя в руках, у него сила воли и он привык жить с этим желанием, но эта воронка в душе мучает и очаровывает его так же, как любого простого смертного. И когда в фиках они наконец доходят до активных действий, это прямо взрыв сверхновой. И я думаю, это темное, странное, изматывающее желание было в его хилом теле давным-давно, потому что он реально стеснялся девушек, ему казалось, плохо о них фантазировать и тем более лезть к ним, когда ты сам такой нежеланный, этим он как будто обидел бы девушек - а думать о Баки проще, но еще более неправильно.
Они мне вообще напоминают... Это ужасно Супергерои - они ведь, мне кажется, пошли от греческих богов и героев, греки были первые, кто сказал: да, у нас все мужи храбрые и сильные, но есть некоторые, которые просто супер И вот капитан Америка - он такой совершенно древнегреческий герой, увенчанный лавровым венком, прекрасный бегун, внебрачный сын Зевса, могучий и храбрый воин - и он вдруг берет и влюбляется в смертную красавицу. Страна охвачена войной, в глубине души он знает, что потеряет ее, потому что она в хрупкой смертной оболочке, а он практически вечный. Все говорят ему - оставь ты ее, но он освобождает ее из плена злого царя, они недолго счастливы - а потом красавица умирает. И вокруг полно этих смертных - целая земля, и все хотят великого героя, и он опять улыбается и побеждает врагов и выигрывает лавровые венки - но в душе у него огромная черная дыра, и он носит в себе эту дыру, пока самоубийственно не нарывается на битву со страшным врагом, превосходящим его силами - и, когда он наконец может умереть, перед смертью ему становится легче, потому что он знает, что сейчас встретит свою красавицу, которая была ему дороже всех. Другое дело, что у богов Олимпа в этот момент еще не кончился попкорн и они заказали продолжение
В общем, я что хотела сказать В пэйринге с Тони Старком меня останавливало одно. Этот пэйринг я про себя называю "Знакомство на курорте" Шестидесятые годы, СССР. Университетская преподавательница лет за тридцать, женщина самых строгих правил, по путевке от работы едет на курорт, скажем, в Туапсе. Там она гуляет вдоль моря, ходит на хвойные ванны и ездит на экскурсии. Однажды за ее столик в кафе подсаживается восточного вида красавец мужчина. - Дэвушка, - говорит он ласковым голосом. - Нэ занято, так я тут сяду. - Вообще-то занято, - строго говорит профессорша. - Кем? - простодушно удивляется знойный красавец. - Подружка сейчас придет. - Ну, а пока не пришла, я посижу. - Мужчина, я же говорю, занято. - Ну, не сердись, красавица. Я же со всей душой к тебе. Замужем? *пряча руку под стол* - Да. - Да ладно, не замужем, я видел. - Мужчина, освободите пожалуйста место. - Да ну что ты, ну я ж по-хорошему. Такая женщина красивая, а одна, я потому и подсел. От хулиганов буду защищать. - Я не одна. У меня... *долго думает, что у нее, потом замолкает* - Да конечно одна, - проникновенно говорит красавец. - Если б у меня такая женщина была, я б ее на курорт одну точно не отпустил. *с меньшей уверенностью, уже почти просяще* - Мужчина, идите пожалуйста домой. *официанту, молодецким голосом* - Марик, у вас хоть вино хорошее есть? Принеси что получше - видишь, я с дамой, ты на нее посмотри, такой даме твое пойло не пойдет. Серьезно тебе говорю - хорошее принеси, потом сочтемся. - Мужчина, я не буду пить. *проникновенно* - Да что ты заладила - мужчина, мужчина. Меня Толик зовут. *сама не понимая, почему все еще не прогнала его* - Светлана.
Вот так примерно для меня выглядят Тонистивы Знойный красавиц приносит нашей стойкой леди вино, абрикос, пэрсик, баклажан, но даже если у них все-таки что-то сложится, даже если она, краснея и осуждая сама себя за секс без брака, отдастся ему - все равно в нашей даме есть какой-то холодок, который не растопить даже жарким объятиям восточного красавца. А теперь представьте: Светлана возвращается домой, в свое НИИ или где она там работает, в свою одинокую чистую квартирку. И вдруг встречает - якобы случайно - парня, красавца, с которым они так любили друг друга в школе, что с тех пор в ее сердце уже больше нет места. Она думала, что больше его не увидит - но он здесь. Они расстались перед войной, она думала, он погиб - но он был в плену. Теперь он вернулся - но она не уверена, тот ли это человек, что был до войны. Она не знает, то ли ей бежать звонить в НКВД, потому что все ее правильное воспитание говорит ей, что он шпион. А вдруг она ошибается? Или, может, пойти против своего воспитания и всех правил - и спасать его, даже когда НКВД придет за ним само. А Борис - так зовут нашего вернувшегося героя... *пол с грохотом проваливается под оратором*
Но если серьезно В пэйринге Стив/Баки есть момент, от которого у меня прямо сердце сжимается Стив был слабаком. Баки всю жизнь его защищал. Сильный, красивый, общий любимчик Баки защищал его - и Стиву кажется, он, слабый, бесполезный, он никто, и он не может понять, почему Баки так к нему относится, поверить в это до конца никогда не может, это лучшее, что было в жизни Стива. В каком-то фике очень мне понравилась мысль, что если бы скинни-Стива все-таки протащили бы через военкомат и они с Баки пошли воевать, всю войну Баки бы смотрел, чтоб со Стивом ничего не случилось, и в результате обоих бы, конечно, убили. Так вот, Стив был слабый. И он очень, очень любил Баки. Всей душой. И всегда мечтал, что однажды спасет его. Защитит. Как джентльмен. А потом Стив стал сильным. И в тех сценах после того, как он спас Баки из плена, Стив выглядит таким бесконечно счастливым, как не выглядел ни до, ни после - никогда. Он все время улыбается, смеется и оглядывается на Баки - наконец-то он отплатил ему. А Баки в тех же сценах несчастен, хоть и старается шутить и не показывать этого. У него как будто что-то отняли. Стиву больше не нужна его помощь, а значит, он и сам вроде как не нужен. И девушка у Стива есть красивая, и все у него хорошо. А он сам, Баки, стал никем. И его это мучает, он уверен, что больше не нужен Стиву, но показать это - ниже его пацанского достоинства, и он продолжает шутить. Причем отдельно его мучает, что в этого высокого красивого Стива, которому он, по сути, нужен просто как сувенир из бруклинского прошлого, он влюбился еще сильнее, чем был влюблен в того, хилого. А Стив, как и все белые этики - классическая ошибка белых этиков - думает, что Баки рядом и все хорошо, лучше и быть не может, и теперь всегда будет хорошо. Он не видит, что на самом деле творится с Баки. И когда тот бросается в свою самоубийственную атаку в поезде, подхватив щит - понятно, что это война, но в этой сцене он реально ведет себя как камикадзе. В попытке доказать Стиву, что он все еще может его защитить, даже сейчас, такого сильного, что он еще может быть полезным, он потерял все понятия о собственной безопасности. И Баки падает с поезда, а Стив - такой сильный, супергерой, полубог греческих мифов, любимец нации, человек, способный пробить кулаком стену - просто не успевает его подхватить. Я думаю, Стива это просто убило. Реально. И я так чувствую его боль в сцене, когда он не может напиться после смерти Баки - потому что когда ужасно плохо, надерешься - и легче. А его плакатное тело говорит ему: Нет, Стив, просто прими это. Аня вчера хорошо сказала: Стив - он как Гагарин. Человек с доброй улыбкой, герой, символ страны, и он принадлежит уже не себе, и даже не людям, а государству, и его тело - оно как скафандр. Оно клевое, но оно не его. В общем, после всего этого он до конца фильма - тоже как робот-камикадзе, и в конце делает то же, что и Баки перед смертью: берет на себя задачу, которая слишком велика для него, не может заставить себя отступить. И чувствует, думаю, почти облегчение, когда наконец направляет самолет во льды.
Ну, а дальше, как пела группа УмаТурман, "и как с этим справился наш герой - все на просмотр картины второй"(с)
Liv Niggle, вообще хочется реально продолжить этот анализ сражением с зимним солдатом на хеликериере. потому что тут, конечно, сначала долг отечеству, но все равно - это же кто-то на дайри сказал, что стив баки даже придушил как-то нежно, любя. в общем, пытался его только остановить, но никак не ранить или травмировать больше, чем нужно. потому что - ну сам же виноват, что баки с ним дерется, сам виноват, что баки теперь в тебя стреляет. не упас, не спас. обрек на мучения свою принцессу. и как только стив выполняет долг перед отечеством - он выдыхает и идет спасать принцессу. и это реально совершенно щемящее - как стив фактически отказывается от своей силы, которая принесла ему столько горя, отбрасывая щит и отказываясь драться, что, как он понимает, вполне может быть смертоносным решением. но это - баки. он жив. и можно, наконец, искупить свою вину. потому что за то, какой баки сейчас, ответственнен только стив. и это такая вина, что действительно, и сдохнуть мало, чтобы искупить ее. и вот теперь уже все, в жопу всю его полезность для нации, в жопу всю его силу, которую он так хотел. теперь-то он сможет сделать все правильно. привет, баки, это я, тот самый стиви, помнишь? теперь моя жизнь снова в твоих руках, как и раньше. потому что все должно было быть именно так. это тебе надо было меня защищать, а у меня это хреново выходит. и я более чем пойму, если ты дашь мне погибнуть от своих рук. я ведь дал тебе хуже чем умереть. я это заслужил.
и вот тут я все.
хотя нет. ведь потом. баки его спасает. вот как раньше. и от себя спас - не добил, и из воды вытащил. о боже. я еще не все мне вообще кажется, что это тема для восстановления баки - спасение стива. и раз спасти и два спасти и все как раньше - есть стив и баки ему нужен, баки его спасает. арт-терапия. сеансы у психоаналитика. ВСЕ В ПИЗДУ. СПАСТИ РЯДОВОГО СТИВА.
дальше не могу, мысль закончилась.
мне хотелось красивее написать, но не вышло.
лив, вы напишите, что-ли, тоже постик на этот счет
Стив успевает сходить в душ, переодеться, послушать новости, немного прибраться и дочитать две с половиной главы, когда Баки тоже возвращается, наконец. Раньше, чем он хотел бы со свиданий, но он не выглядит злым, даже веселым, слегка пьяноватым и сгорающим от любопытства. - Ну ты даешь, Роджерс. Ты зачем отшил Мегги? Стив неопределенно пожимает плечами, Баки скидывает ботинки, куртку и проходит мимо него, мимоходом поерошив волосы - к кухне, и возвращается оттуда с их наполовину полной бутылкой виски и двумя стаканами. - Один я долго не продержался, девочки вместе пошли домой. Уверен, Рози тоже сейчас готова тебя сожрать, но не могла же она бросить подружку и пойти к нам. Конечно, такое расстройство нужно запить. Баки смеется, садится рядом, разливает виски по стаканам и делает небольшой глоток, наклоняясь к нему и пихая в плечо. - Ну правда, Стив, чем она тебе не угодила. Ты понравился ей, значит она не только красавица, но и умница. Баки говорит об этом прямо, не скрывая, и не говорит ничего вроде - твой единственный счастливый шанс, тебя кто-то вроде неё захотел, может быть потому, что действительно не думает так. Стив молчит, делая вид, что читает, но Баки ждет ответа, не отводя от него глаз и не переставая улыбаться - уже не ведется на его неловкие хитрости. Стив вздыхает, откладывает книжку, и отвечает - все-таки придется отвечать: - Она очень славная. Просто она не та единственная. - О Боже мой, Роджерс, - почти вскрикивает Баки, закатывая глаза и цокая языком. - Первый раз может быть и не с единственной, надо же быть готовым. Стив не спорит - у Баки в этом деле больше опыта, и он серьезно обдумывает его слова. - Даже если так, она все равно не та. Баки передразнивает его, снова отпивая и всовывая ему в руки второй стакан. - Для первого раза совсем не обязательно быть таким разборчивым. Стив не отвечает, старательно глядя в сторону, но когда Баки становится любопытно - его не остановить, они оба знают это. - А какой бы ты тогда хотел первый раз? - спрашивает Баки, снова пихая его в плечо. От этого даже уютно, Стив знает - за всеми подколками Баки спрашивает только потому, что ему действительно интересно, и отвечает серьезно: - Для начала, я не хотел бы пить, - он отставляет свой стакан в сторону и добавляет с нажимом. - И не хотел бы спаивать девушку. Баки понимает намек, хмыкает и тоже убирает выпивку - легко, у него есть занятие поинтереснее, и он садится совсем близко, наклоняясь лицом к лицу. - Отлично, что еще. Ты же поделишься со мной? Я же достаточно хорош для тебя? Стиви, - имя его он говорит, поводя плечами и вытягивая губы, пародией на поцелуй. Они смеются, вспоминая одно и то же, но, отсмеявшись, Стив неловко поправляет волосы и отводит взгляд. - Прекрати, Баки. Нам уже слишком много лет, чтобы играть в эти игры. - Для некоторых игр никогда не поздно. Баки скидывает несколько подушек с дивана, сам опускается на пол и хлопает по месту перед собой. Стив тоже закатывает глаза - иногда у них очень похожие движения, так бывает, если долго жить рядом, но садится, напряженно сводя колени. - Да ладно тебе, не бойся, - Баки наклоняется к нему, проводя по плечу ладонью, аккуратно, не сжимая. - Я же отлично научил тебя целоваться. Стив краснеет, опуская взгляд, и Баки усмехается, думая, что попал в точку: - В этом дело, да? Ты что, у тебя отлично получается. И целоваться, и другие уроки, давай повторим. Он хлопает его бедру, Стив вздрагивает и не отвечает, когда Баки прижимается к губам губами. Баки ждет какое-то время, потом морщится, но весело, не раздраженно - с его Стивом всегда нелегко - и легко кусает его губы, советуя: - Ну же, Роджерс, не заставляй девушку упрашивать себя. Стив снова вздыхает, но все-таки целует в ответ, напряженно, они не делали так давно - давно относительное понятие, и у губ Баки привкус помады и женских духов. - Смелее, Стив, я же знаю, что ты халтуришь, - шепчет он ими, улыбаясь, и Стив целует сильнее. С языком, уверенно, так, как Баки имеет в виду, гладит по лицу, когда Баки кладет его руку себе на шею, по волосам, и тот отрывается, неровно дыша и запрокидывая голову. Губы у него мокрые и красные - ни одним приличной ассоциации. - Отлично. А теперь сожми волосы, девчонкам нравится это, - Стив хмурится, гладя его затылку, и Баки выдыхает, усмехаясь, он знает, чем его зацепить. - Мне бы понравилось. Стив сжимает его волосы тут же, даже болезненно, и следующий поцелуй еще лучше - жестче, жаднее, так, что Баки даже откидывается на локти, не удержав равновесие, и они оба смеются. - Ну и вот. Чего тебе волноваться. Стив пожимает плечами, вытирает тыльной стороной ладони губы и кусает костяшки - им обоим маловато. - Не знаю. Ну вот поцеловались, а дальше-то что. - Эй, - Баки вскидывается возмущенно и принимается расстегивать на себе рубашку. - Это мы тоже проходили. Стив отводит взгляд и краснеет сильнее - но, по крайней мере, теперь уже точно сильнее некуда. Только с Баки у него эта глупая привычка смущаться мужского тела, Баки знает и не обращает внимания, тянет его к себе плавно, за воротник - хотел бы дернуть, но не хочет неосторожным движением оставить синяков - и Стив наклоняется и целует его шею. Сбоку, несмело прикладываясь губами, и Баки гладит его по предплечью - ободряюще, тонкую, несмотря на любые тренировки, руку - закрывая глаза. - Ага. Неплохо. Стив фыркает, щекоча дыханием горло, но не отрывается - ему нужно как следует потренироваться - и хватает губами кожу под подбородком, мягко, засасывая; у уха, кусает мочку - рука Баки сжимается на его запястье, совсем немного, легко обхватывая его целиком - на шее, губами, легко чувствуется, как ускоряется его пульс. - Тебе как будто бы правда нравится, - неуверенно говорит Стив, поднимая на него глаза. Баки снова наклоняет его голову - торопливо - и морщится, стараясь не отстраниться: - Ерунда. Я просто хороший актер. Старайся лучше. Стив хмыкает, правильно понимая ответ, и кусает уже сразу - основание шеи, над ключицами, гладя по груди. Руки его разводят края рубашки, и Баки прогибается под ними, приподнимаясь навстречу. Грудью, ребрами - они ходят часто от тяжелого дыхания - и тонкое касание более чувствительно, будто оставляет на коже след. Пальцы проходятся по каждому ребру, очерчивая, обводят соски - тоже легко, слишком легко, едва касаясь, и Баки стонет - специально, изображая сгорающую от страсти красотку, хороший актер. Или не специально. Стив сжимает его соски резко, выкручивая от этого стона, закрывая рот новым поцелуем - Баки всегда говорил, лучше быть слишком настойчивым, чем недостаточно - и прижимается сверху, опрокидывая на подушки. Баки стонет громче, но глуше - ему в горло, елозя по полу бедрами, вздрагивая со вдохами. Этому он тоже его научил. Стив прижимается лбом к его лбу, жадно хватая воздух, они оба тяжело дышат - глотками, почти касаясь губами, долго, слишком близко, и от недостатка кислорода кругом идет голова. Нужно умыться, нужно выпить, нужно пойти проветрится, Стив отстраняется, садясь над ним, но у Баки явно другие планы; он делает из этого игру. - Отлично. Дальше, как ты помнишь, мы её раздеваем. Правда, у девушки должна быть юбка, - Он кокетливо сжимает колени и ведет по своему бедру, изображая поднимающуюся ткань. - Но это непринципиально, все равно снимать. Давай я сам, что тебя путать. - Нет, - Стив накрывает его руку своей и отводит, расстегивая ремень его брюк. - Мало ли какие девушки бывают. Современные. Баки смотрит за движением его пальцев, не шевелясь, приоткрыв губы - как выходит ремень из пряжки, расстегиваются пуговицы, и подается вверх бедрами, не сдержавшись, когда рука особенно ощутимо касается белья. Он смеется - сипло, откидывая голову, помогает стянуть с себя белье вместе с брюками и поясняет, как о досадной мелкой детали, которая не должна мешать общей картине: - Это постарайся игнорировать, этого у девушек нет. - В самом деле? - хмыкает Стив. То ли о строении девушек, то ли о возможности игнорирования этой детали. Баки не слишком вдается в подробности. - Ага, - выдыхает он, и кладет на своё бедро его руку. - Неплохо бы погладить. Для начала. - Я помню, да, - кивает Стив, но старается не смотреть ниже пояса. Ниже пояса - новый урок, и он касается сперва колена - неуверенно, еле ощутимо, отчего Баки только сильнее разводит бедра, давая больше места. Это не помогает, и Стив всё гладит его по колену, по кругу, глядя в сторону. Баки усмехается, снисходительно, тоже нервно, но все-таки накрывает его руку своей и сперва просто держит - тепло, понимающе, давая привыкнуть к коже. Так долго, как нужно Стиву, чтобы сглотнуть и кивнуть, все еще не встречаясь глазами, и только после этого ведет его руку вверх по бедру. Медленно, задавая направление и тут же отпуская, как только Стив начинает двигаться сам. Так же медленно, как с рукой Баки на своей, сантиметр за сантиметром лаская - по внутренней стороне бедра, несложно догадаться, до паха, и гладит чувствительную, у любого там тонкую кожу. Он все-таки смотрит прямо - Баки знал, что посмотрит, сколько бы ни было смущения, сглатывает, и в глаза он смотрит так же прямо, с вопросом. - Еще?... Баки кривит губы, приподнимаясь - не самая удобная поза - дергает раздраженно пуговицы его манжетов, отвечает и, несмотря на то, что он изо всех сил всё делает как обычно, голос его ниже и мягче в разы. - Снимешь рубашку - скажу. С пуговицами своей рубашки Стив справляется быстро, откидывая её в сторону - его до педантичности аккуратный Стив, который ненавидит раздеваться при людях, но Баки - это, конечно, совсем другое дело. Баки нравится это знать, он целует его плечо, скулу, придерживая локоть - несколько касаний губами, достаточно, чтобы дать ему почувствовать благодарность - и снова откидывается, небрежным жестом обводя пол: - Подушку. Стив соображает быстро, куда быстрее него, даже в этом деле, он берет подушку и подкладывает ему под поясницу - будет гораздо удобнее. Баки приподнимается, они оба знают, что Стиву его не поднять, но это не так принципиально сейчас. Он кладет руку Стиву на грудь, останавливая, когда тот тянется снова опуститься сверху. - Может, еще в мою комнату сбегаешь? Там масло в комоде, в верхнем ящике, пригодилось бы. Не самая честная идея, но Баки уверен - самому ему сейчас в разы труднее встать. Глаза Стива расширяются неверяще, крылья носа, не такой уж невинный мальчик, и возвращается с маслом он в несколько секунд, сразу снова целуя. Заслуженной наградой, Баки смеется и снова ерошит его волосы - как всегда, хмыкает нервно, встречаясь с ним глазами, и, оторвавшись друг от друга, каждый из них понимает, что, возможно, перегибает палку. Баки первым отводит взгляд, берет баночку с маслом из его рук, открывает со второго раза - крышечка скользкая - и тянет ближе Стива, раскрывая его ладонь. У Стива узкая, светлая рука, пальцы его дрожат, тонкие, и Баки бережно держит запястье, выливая на его ладонь масло, сам размазывает его по пальцам, тщательно, один за другим, и думает - три, хотя бы три, можно больше. Он ложится назад медленно, только в последний момент отпуская руку, облизывает губы, разводит ноги, и произносит наставительно, стараясь, чтобы звучало как можно ровней: - Кстати, полезный совет на будущее - никогда не будет лишним. У девушек тоже бывает... По-всякому. Пригодится. Стив смотрит на него, замерев, все еще по инерции растирая масло по пальцам, напряженно - он легко смущается, никогда не говорил, что хочет, давно не похоже на забавную игру, но Баки знает его достаточно, чтобы точно сказать - это не страх и не нерешительность. Чтобы сказать, что он любуется, нужно быть всё-таки самую малость менее скромным. Баки усмехается, такое смущает похлеще пошлых слов, берет его за руку осторожно и снова кладет на свое бедро - не прямо между ног, но достаточно близко, чтобы и понять, и дать шанс передумать. - Вот здесь. Не совсем как у девушек, но уж что есть... Стив кивает, сглатывает, и прижимается лбом к его плечу - лоб у него горяченный, всё у него горяченное, и костлявая грудь часто и судорожно вздымается напротив груди. Так часто, что у Баки все холодеет на миг, он берет его лицо руками, поднимая: - У тебя приступ? Принести ингалятор? Прекратить? Давай окно открою? Стив смеется - беззвучно, но легко, качая головой, и целует его - крепко и торопливо, толчком укладывая назад на спину. Так очень нравится Баки, еще больше ему нравится, когда Стив гладит его между ног - с силой, скользкими пальцами, и учить его быть осторожным уж точно не нужно, скорее наоборот. Баки подталкивает его под локоть, но входит пальцем он все равно плавно, аккуратно, и Баки елозит под ним, привыкая. - Тут уж нет единого правила. У всех по-своему, нужно найти правильное место... Он забывает отпустить локоть Стива, тот не напоминает, и Баки сжимает его наверняка до синяка, когда - у Стива легко появляются синяки, а он так старался тоже быть аккуратным - когда Стив изучающе двигает рукой, то тот и дело сгибая палец. Он же отличник, в конце концов. Баки жмурится, выгибаясь, стискивая его руку, и стонет - глухо, в голос, совсем некрасиво, без капли актерского мастерства. - У тебя, вроде бы, здесь? - с улыбкой спрашивает Стив. - Ага. Верно. Баки сам с трудом может слышать свой голос, но этого и не нужно - во всяком случае, теперь Стив точно убедится в том, что неотразим. Баки может то и дело двигать навстречу бедрами, неуклюже, без ритма - совсем не так, как он обычно чувствует себя в постели с кем-то; может постанывать, с трудом, сипло, но - может дышать. Он заставляет себя разжать пальцы на локте Стива - у него есть хороший стимул - и гладит вниз, до самой ладони, обводя запястье, и говорит - шепотом, но и так видно по движению губ, ему уже точно поздно стесняться: - Хотя бы три. Стив понимает его, сжимает челюсть, на миг болезненно прикрывая глаза, борясь с собой - как будто он действительно может навредить - и делает, как он просит. Осторожно, полно, голодно вглядываясь в лицо. Баки двигается под ним сам, приподнимаясь бедрами, царапая худую спину, и ему виднее, как лучше, конечно, ему виднее, потому он замирает скоро, моргая, мотает головой и говорит словами тоже, чтобы было понятно наверняка: - Хватит. Всё. Стив останавливается - не сразу соображая, но послушно убирает руку. Охватывает его взглядом - цепко, воровато, с болезненной покорностью, и, закончись урок сейчас, он смог принять это как факт; урок действительно давно закончен. Баки дышит под ним глотками, не раскрывая глаз, еще подрагивает, голос его еле слышный, и, конечно, он старается шутить. - Ну а дальше, я думаю, ты и так знаешь, что делать. Мы с тобой даже фильм смотрели, да и по биологии у тебя пять... Баки не давит, не просит - хотя куда уж откровеннее можно предложить себя - но это Стиву решать. Он еще одетый, торопливо расстегивает свои брюки - звенит пряжка ремня, и брюки все равно висят на нем мешком, самый маленький размер во всем магазине - отпихивает их, нависает сверху - быстро, как нужно, и замирает, так и не доведя до конца движение. Он же хороший парень, хорошие парни всегда спрашивают. - Да? Не совсем такой, как другие хорошие парни, и если сказать ему нет - он правда поверит, что все перепутал, не так понял, замахнулся выше собственного роста, его умница Стив Роджерс часто ужасный дурак. - Да, да, да. Не тупи. Стив улыбается нервно, пожимая плечами - что поделать, не всегда выходит всё схватывать на лету, и входит в него, сжимая бедра. Он замирает внутри, не двигаясь, мутно находя его взгляд, они смотрят в глаза друг другу, дышат в унисон, и этого уже достаточно, более чем, и когда Стив начинает двигаться - плавно, волнами, они так же дышат одновременно, но глубже, так же не отводят глаз. - Кого ты представляешь сейчас? - спрашивает Баки шепотом, широко улыбаясь; в комнате нет звуков кроме их дыхания и шороха ткани. - Блондинку, брюнетку? Мегги рыжая, тебе не нравятся рыжие, я понял. Кого-то из пинап плакатов? Конечно же, это Стив, чертов Стив Роджерс, что еще он может ответить. - Никого. Он двигается жестче, подтверждением своих слов, и Баки вскидывается, прерывая зрительный контакт, забывая вдыхать, сжимая подушку рядом и его острое плечо. Он не рассчитывал на это, не представлял, что будет так быстро, так просто, так жарко, и уже через несколько толчков с трудом убирает от подушки непослушные пальцы и тянется накрыть свой член; ему давно достаточно. Стив перехватывает его руку за запястье и прижимает к полу. - Нет. Ты сам сказал - игнорировать. Баки смеётся - не может смеяться, хватает ртом воздух пораженно и восхищенно, и произносит сипом: - Ах ты скотина, Роджерс. Стив достаточно большой мальчик, чтобы принять это за комплимент. Баки старается двинуться навстречу сильнее, жмурясь, постанывая, но все равно не получается, и он просит: - Можешь немножечко посильнее? Хотя бы чуть-чуть. Стив наоборот замирает - ему нужно остановиться, чтобы объяснить: - Я стараюсь быть осторожнее. Так написано... - К черту, что написано, лучше постарайся пробить мной пол. Стив отвечает ему просто: - Окей.